– У тебя десять минут на сборы, – поторопил папаша.
– У меня дело. – Данила положил контейнер на стол черного стекла. – Возьмешь?
– Вечно ты не вовремя. Я же просил вечером… Дай поесть.
Тарас Петрович Астрахан уселся, демонстративно не замечая сына, принялся поедать тушеную рыбу с овощами наверняка без соли и приправ. Отхлебнул красного вина из бокала на тонкой ножке, крякнул. Данила оседлал стул, облокотился на спинку, оглядел сверкающую чистотой кухню: коллекцию коньяка, выставленную в баре, бесконечные рюмки, висящие кверху ножками, всевозможные крючки, полки, напоминающие фрагменты космического корабля, поднялся и полез в хромированный холодильник.
Там не было ничего съедобного, кроме силоса. Папаша брезговал фаст-фудом, не употреблял жирного и копченого. Отыскав кусок сыра, Данила плеснул себе вина, выпил залпом, закусил сыром.
– Не компостируй мозги. Берешь, нет?
Папаша неспешно прожевал, прищурился.
– Свербит у тебя, что ли? Сиди, отдыхай в тепле, в уюте… Да не зыркай волком! Беру. По-родственному, так сказать. Двадцать тысяч.
Данила встал. Сгреб контейнер, криво улыбаясь, с трудом подавляя желание врезать родителю. Сегодня ему весь день хотелось кого-нибудь прикончить.
– Иди на хрен, я лучше это в сортир спущу.
И зашагал в вышеуказанное место.
– Стой! – рыкнул отец, превращаясь из желчного молодящегося старикана в хищника. – Придурок психованный!
Переворачивая стул, он бросился наперерез, схватил Данилу за руку и прошипел:
– Хватит меня подставлять! Как тогда, в парикмахерской… Девка уйдет – и поговорим. У меня к тебе предложение.
Данила с брезгливостью освободил руку. Вот уж повезло с родителем! Была бы у папаши возможность, пустил бы единственного сына на опыты и не любимой науки ради, а обогащения для. Доверия к нему у Данилы не было лет с пяти, и с каждым годом он все больше убеждался: родитель его – крыса, к старости крысиность в его сущности только преумножалась и концентрировалась. Ничем не брезговал старый хрыч.
Данила передумал спускать добычу в унитаз, он слишком хорошо знал отца: сейчас его вечно прищуренные черные глаза горели, значит, пахнет деньгами. Большими деньгами.
Из спальни выскользнула девушка, помахала папаше и послала воздушный поцелуй.
– Иди уже, – проворчал тот, завел руки за спину и, выпятив подбородок, прошествовал в кухню.
Астрахан-младший занял свое место у окна, выпил вина из горлышка и уставился на родителя.
– Только давай без пафоса, Тарас Григорьевич. Сразу к делу.
– Пять миллионов. Не рублей, – вкрадчиво улыбнулся родитель и подался вперед.
Данила пошевелил бровями, услыхав такую невероятную цифру, ничего не сказал и скрестил руки на груди. Папаша продолжил:
– И можно уходить из профессии, вольным ловчим совсем гайки закрутили, раз ты заявился ко мне железу скинуть. Это только начало, поверь мне. MAC решил заняться вами действительно всерьез. И вами, и свободными проводниками…
– К делу, к делу ближе, неубедительно вербуешь, – поморщился Данила.
– Уедешь в свой Рио или куда ты там хочешь и будешь мажорить. Я не шучу, цена вопроса – пять миллионов. Теперь тебе придется послушать и потерпеть. Примерно там, где сейчас центр Сектора, раньше был научно-исследовательский институт, проводились сложные и дорогостоящие эксперименты, теперь НИИ накрыто Глубью. Не кривись, я знаю, что говорю, вся информация проверенная. Так вот, – родитель причмокнул, – эксперимент, который, судя по всему, и спровоцировал появление Сектора, записывался на носитель, будем называть его «черным ящиком». Мне нужен этот «черный ящик».
Данила снова приложился к горлышку бутылки и постарался сделать равнодушный вид, но в его сознании плясали беспорядочные картины. Собственный клуб… Два спортзала, тир, на первом этаже – боулинг… бильярд… И свалить в Мексику. Нет, лучше – в Бразилию. Туда, где не запрещен огнестрел. «Очнись! – напомнил о себе здравый смысл. – Хватит бредить!» Данила тягостно вздохнул и сказал:
– Нереально. Я – ловец, работаю перед Барьером. Сектор – не моя специализация, самостоятельно я там долго не продержусь.
– Но у тебя есть проводник. Лучший из проводников, это раз. Два – у меня есть человек, который ближе к Глуби начнет чувствовать искажения, но она слишком неопытна, сама туда не дойдет… Зато она – молодой ученый, поможет ящик отыскать, а то ты и не узнаешь его.
– Она? – возмутился Данила. – Ты из ума выжил? Бабу тащить в Сектор?
Папаша пропустил реплику мимо ушей и продолжал:
– И три – тебе я более-менее доверяю, простимулированный материально, ты к делу подойдешь ответственно. Итак, я даю деньги, оружие и пропуск в Сектор, ты берешь моих людей и женщину, со своим проводником идешь в Сектор и приносишь «черный ящик», получаешь деньги… И безбедно доживаешь свою никчемную жизнь. Здесь тебя прихлопнут скорее рано, чем поздно.
– Раз: что за баба и зачем она нужна? Два: в центр Сектора теоретически проникнуть можно, но там же Глубь, а я жить люблю.
– Женщина обладает удивительным свойством уходить от опасности, уж поверь мне. Она – самый ценный член экспедиции. Здесь, в городе, и потом, сразу за Барьером, она почти бесполезна… А вот ближе к Глуби ее способности возрастут. Если потеряешь ее – накрылись наши денежки, и я с тебя шкуру живьем спущу, не посмотрю, что ты мой сын. Сам не дотянусь, так MAC, которое все это спонсирует, мне поможет.
Воцарилось молчание. Пять миллионов – заманчивое предложение. Но связываться с МАСом…
Папаша прервал молчание:
– Можешь, конечно, еще подумать, но смысла нет. Чем раньше приступишь, тем скорее получишь деньги.
– Ладно, тогда говори, что это за «твои люди», сколько их? Неплохо бы нас познакомить заранее, если нам работать вместе.
– Такой подход мне нравится! – Папаша широко улыбнулся.
Сотрудники НИИ за глаза, шепотом называли Тараса Астрахана Лукавым и были недалеки от истины. Сейчас Астрахану-младшему казалось, что он продает душу дьяволу. Допустим, найдет он «черный ящик», но где гарантии, что его не пристрелят и не отберут добычу? Папаша ради денег сам его сольет. Но говорить об этом Данила не стал – смысла не видел. Как подстраховаться, он придумает, мозги и опыт имеются.
– Даешь аванс, знакомишь с людьми, и завтра мы приступаем.
– Отлично! – Папаша потер руки. – Идем в кабинет. Уверен, твой проводник согласится, а уж сколько ему платить, сам решишь. Мои люди – наемники, проверенные ребята. Будут охранять Марину.
Значит, девушка – Марина. Оказывается, заботливый родитель уже подготовил все документы: пропуск на территорию воинской части, где Даниле предстояло вооружить команду, доверенность на «УАЗ Патриот» и пачку тысячных купюр.