Но что толку было гадать и сокрушаться, зачем оттягивать неизбежное? Ведь от того, что она будет стоять здесь, снаружи, ничего не изменится, и если Нанаса с Гором в пещере нет, то они от этого все равно там не появятся.
Надя вдруг вспомнила, что давно, еще на подводной лодке, читала в одной научно-популярной книге про так называемую «кошку Шрёдингера». Подробности она уже не помнила, но суть этой истории была в том, что там проводился некий мысленный эксперимент, в котором некую условную кошку сажали в ящик, и туда же помещали ампулу с очень сильным ядом. Еще там было какое-то устройство, которое в течение часа с вероятностью в пятьдесят процентов разбивало эту ампулу. То есть через час кошка внутри ящика была с равной вероятностью или жива, или мертва. Поскольку не заглянув в ящик этого было не определить, кошка как бы становилась живой и мертвой одновременно. И так получалось, что тот, кто открывал ящик и убеждался, выжила или умерла кошка, как раз и становился или убийцей животного, или его спасителем.
Девушка понимала, что этот пример относится к области философии (и еще, как ей смутно помнилось, был каким-то образом связан с квантовой механикой) и к реальной жизни вообще, а к данной ситуации в частности никакого отношения не имеет. Но все равно ей сейчас казалось, что, пока она не зашла в пещеру, ее раненый муж и старый варвар, по крайней мере, хоть с какой-то долей вероятности находятся там. А стоит ей войти и никого там не увидеть… В общем, тогда виноватой в этом и станет она сама.
– А ну, не дуркуй!.. – вслух, хоть и негромко, зарычала она на себя. – Сама ты кошка драная, лахудра сухопутная! Остатки мозгов растрясла уже, истеричка! – И решительно нырнула в проход.
Глаза не сразу привыкли к темноте, несмотря на факелы, которые освещали лишь пространство вокруг себя, погружая остальную часть пещеры в кажущийся еще более глубоким мрак. Однако еще не разглядев все как следует, Надя уже поняла, что пещера пустая. Она судорожно выдохнула, подавив невольный стон отчаянья, и заметила брошенный искоса взгляд стоявшего рядом Ародана. По губам его пробежала ухмылка, чуть сощурились глаза – все стало ясно: старейшина догадался, что именно здесь и прятались ее друзья.
Однако старик не стал комментировать свою догадку. Вместо этого он поднял выше факел, поднес ко рту вторую ладонь и звучно крикнул:
– Силадан!.. Я пришел! Выходи!
– Что? – резко повернулась к старейшине Надя. – Силадан прячется здесь?!.
– А почему это тебя удивляет? – усмехнулся старейшина. – По-моему, очень подходящее место, чтобы прятаться. Тебе так не кажется?
Девушке показалось, что Ародан подмигнул. Но, скорее всего, это было просто игрой пляшущего света от пламени факелов.
– Не знаю… – замялась Надя. – Наверное… – И, чтобы увести разговор от «скользкой» темы, спросила: – Но почему именно здесь, в этой пещере? Ведь их, как я понимаю, много вокруг?
– Много, – кивнул старейшина, – но дело в том, что именно эта пещера считается у саамов священной. Открою тебе один из наших секретов, чтобы ты поверила в мою искренность и отвечала мне тем же: именно здесь, в глубине этой самой пещеры, находятся залежи «волшебного камня», защищающего людей от радиации.
Девушка вспомнила про оберег и невольно прижала к груди руку.
– Вот как? – сразу догадался обо всем Ародан. – Нанас отдал тебе оберег? Получается, ты знаешь про эти камни? Тем лучше. Значит, уже понимаешь, что я это не выдумал.
– Да, знаю. Но какое отношение имеют камни к месту, где вы решили спрятать Силадана?
– Я же говорю: пещера считается священной. Сюда просто так, в одиночку, никто не ходит. И потому, что это строго запрещено делать без нойда, и потому, что просто этого боятся. Ведь и кроме камней здесь достаточно странных вещей: льется непонятно откуда, будто из самих стен, свет; исходят вдруг откуда-то из глубины непонятные зарницы, как будто внизу, под землей, полярное сияние полыхает; слышатся жуткие звуки, да и других странностей хватает. Часто здесь ни с того ни с сего людей вдруг охватывает беспричинный страх. Они начинают паниковать, метаться, убегая порой не к выходу, а наоборот, вглубь пещеры, где начинают блуждать по многочисленным туннелям и навсегда остаются в подземном лабиринте…
«Не бойся, – подал «голос» Сейд. – Он нарочно тебя пугает. Он догадался, что наши прятались здесь, и теперь хочет, чтобы ты это ему сказала сама. Но Гор, если бы и побежал куда-то от страха, то один. Нанас бы просто не смог этого сделать».
«Я понимаю, спасибо тебе», – мысленно ответила Надя мохнатому другу, а вслух спросила у старейшины:
– Но как Силадан смог здесь прожить несколько месяцев без пищи?
– Почему без пищи? Я приношу ему еду.
– Вы?!.. Приносите?.. И Парсыкин вас ни разу не выследил?
– Парсыкин трус, – презрительно скривился Ародан. – Как-то раз он заинтересовался «противорадиационными» камнями и велел мне показать, где находятся залежи. Перед этим я его, конечно, как следует «просветил» насчет легенд, связанных с этой пещерой. Сгустил, конечно, краски, но в меру. Для большей достоверности еще и про экспедицию Барченко добавил. Ну, ты этого не знаешь…
– Почему же не знаю? – возмутилась Надя, вспомнив недавнюю беседу на эту тему с Гором. – Как раз знаю. Это было больше ста лет назад. Барченко тоже этой пещерой интересовался. Но что ему удалось узнать, неизвестно, материалы экспедиции пропали, а самого ученого расстреляли… враги… – Откровенно говоря, подробности девушка забыла, пришлось домысливать от себя.
– Враги!.. – усмехнулся Ародан. – Можно, конечно, и так сказать. Но вообще-то его ЧК расстреляла – одна из важнейших структур Советской власти.
– Но… зачем?..
– А затем, наверное, что слишком много узнал. Но тут можно только гадать. А вот о том, что членов экспедиции, едва они сунулись в пещеру, обуял дикий, беспричинный страх, – сведения все же просочились. Разумеется, я Парсыкину и это между делом поведал. Да еще выбрал для «экскурсии» пасмурный день, чтобы потемнее было, посумрачней… В общем, перетрусил он еще на подходе, в саму пещеру и заходить не стал. Отговорился какой-то ерундой, что передумал, дескать, не хочет на глупости время тратить. Но я-то видел, как у него поджилки затряслись. А может, он и впрямь почувствовал что-то. В общем, я убедился, что сюда Парса Коска больше не полезет – один-то уж точно, и подвел все свои разговоры о пещере к логической развязке. Мол, саамы свято верят, что в горе – обиталище духов. А коли так, их надо задабривать. И дело это, между прочим, нойда. Иначе жители сыйта его не поймут. И намекнул сразу, что понимаю, как «великий нойд» занят, поэтому могу взять эту почетную обязанность на себя, чтобы периодически – скажем, пару раз в неделю – носить в пещеру «дары». Парса Коска эту «идею» с радостью подхватил и даже выступил назавтра «перед народом» с речью, во время которой назначил меня официальным «носителем даров» духам пещеры. Что мне и требовалось. Так что еду для Силадана я стал носить на практически законных основаниях.