Зулус танцевал рядом, ожидая команду. Влада указала вперед и крикнула в запале:
— Убей!
Пес рванул за беглецами. Пули чиркнули о доски над головой — Влада инстинктивно пригнулась и только тут сообразила, что отправила верного друга на смерть. Взвизгнул Зулус и исчез из поля зрения, а беглецы растворились в тумане. Первый порыв был — бежать следом, расстрелять их, уничтожить, но Влада понимала, что скорее они убьют ее и что теперь на ее руках кровь не только товарищей, но и Зулуса.
Дрожащими пальцами она достала сигарету, прикурила и затянулась так глубоко, что закружилась голова. Выпустила дым, сразу затянулась опять.
Сквозь шум генераторов прорывалась ругань, голосила женщина. Валька? Юля? С сигаретой в зубах Влада пошла на крик: люди толпились у сарая, в сумерках не разобрать было, сколько их. Темные тела на полу. Только сейчас дошло: умерли те, кто стал родным, с кем она делила последний кусок хлеба. От погибшего оттаскивали светловолосую Юльку; значит, это ее муж Коля, он же Никола — молодой, наивный идеалист, мечтавший о равенстве и братстве во всем мире… А рядом с его телом кто? Подойти страшно. Шаг, еще шаг. Кто-то большой, грузный…
Циклоп! Ноги подкосились — Влада упала на колени. Циклоп дружил с ее отцом и помнил Владу семилетней. Неуклюжий, немного доверчивый Вовка! Кто-то положил ладони на плечи — Влада дернулась, вскинула голову: отец. Живой и невредимый. Она встала, поджав губы, отряхнулась и заговорила:
— Мы должны их догнать. Казнить. Но сначала — допросить, чтобы понять, кто организовал эту операцию и чего ожидать в будущем. Потом я сама убью их! Берем оружие — и за мной.
— Чё, прям в болото? Да сгинули они уже, — пробормотали из толпы.
— Трусы остаются дома. Ну, кто со мной?! — Влада вскинула руку с автоматом.
Ее поддержали все.
— Разделимся и обойдем болото с двух сторон. Если они куда-то вляпались, снимите с них скальпы и принесите в поселок. Вперед!
Ярость клокотала в сердце и выплескивалась словами. Крушить, ломать, жечь! За Циклопа и Николу, за тысячи детей, которым родители не могут купить биотин. Конечно, лучше продать инъекцию молодящейся старухе и жирному старику-миллионеру: у них есть деньги!
У ворот Владу остановило возмущенное тявканье, она обернулась: пошатываясь на мощных ногах, стоял риджбек, еле-еле стоял, но пытался идти за хозяйкой и негодовал, что его не берут на охоту. Первая мысль была: «Живой!» Вторая: «Ранен!» Влада метнулась к нему, осмотрела — видимых повреждений нет — и обняла за шею:
— Извини, Зулус. На этот раз без тебя.
* * *
Группа Влады состояла из троих мужчин и двух собак. Шли молча, берцами собирая росу. Мох под ногами пружинил и подталкивал. Стояла такая тишина, что слышно было, как дышат собаки и с тихим всхлипом падают в воду листья берез.
Сектор. Тихий, осенний, обманчиво уютный. Капли дрожат на паутине. Пахнет грибами и древесной корой. Надо подавить ярость, она мешает чувствовать искажения. В команде все были проводниками — даже если что-то ускользнет от глаз, кто-нибудь обязательно почует аномальное образование Сектора…
Очередное безумие. Где гарантия, что отряд устоит против двух профессионалов? Да и собак жалко, постреляют их. Но во-первых, наемников нельзя отпускать, во-вторых, нужно выпытать, кто им дал задание и какое именно, и в-третьих, в Секторе профессионалы превращаются в беспомощных щенков.
— Ищи! — скомандовала Влада, указав на отчетливый след.
Собаки опустили головы и бодрой рысью рванули вперед, Влада — за ними, но тут бегущий впереди Барон попятился, поджав хвост. Юна тоже остановилась, заскулила. Влада, насторожившись, подошла к ним, потеребила холки.
— Паранойка, — констатировал Свен, брат погибшего Николы. — Вот же елы-палы! Они прям туда вляпались. Скорее всего, хана им.
Влада обернулась: Свен тряхнул головой, откинув пряди светлых волос, и поджал губы, желваки проступили на щеках, скулы заострились. Свен и Никола были, можно сказать, местными. Когда возник Сектор, они жили в Дмитрове, где до сих пор чертовщина творится. Отец подростков исчез, мать во время катастрофы вмуровало в стену так, что они сами не смогли ее вытащить и отправились за помощью. До патруля дошли, никуда не вляпались, потому что Свена Сектор принял, подарил ему чутье. По пути мальчишек встретили военные и посадили в карантин, а все люди Дмитрова, которых постигла участь матери Свена и Николы, погибли, как и те, кто пришел им на помощь. Мальчиков определили в детдом. Сироты без проблем поступили в медицинский, но не доучились и, никому не нужные во внешнем мире, вернулись в Сектор. Теперь у Свена не осталось никого…
На востоке горизонт наливался розовым, еще минут десять — и брызнет солнце, заиграет в каплях росы. Мирный пейзаж, ничего зловещего, но если попасть в искажение под названием «паранойка», рассудок туманится и человеку кажется, что его жизнь под угрозой. Трусы начинают убегать и прятаться, смельчаки — нападать и убивать товарищей.
Влада прислушалась к чувствам: тревога, страх, будто враг где-то рядом… Вот так и срабатывает чутье проводника, искажения начинают ощущаться на расстоянии. Но для этого нужно настроиться, освободиться от лишних чувств, чего Владе сейчас никак не удавалось.
— Обходим, — сказала она.
Собаки растеряли задор, косились в сторону невидимого искажения — оно и в самом деле никак не выглядело, у него просто не было внешнего вида — и вздрагивали от каждого звука. Когда Влада только осваивала умение проводника, все искажения она чувствовала одинаково: здесь что-то чужеродное, опасное, и всё. Вот и риджбеки, которые не боятся ни зверя, ни порождений Сектора, сейчас трусят. Кошки же в Секторе вообще с ума сходят. Валька, жена Кабанчика, привезла с собой кошечку. Та орала, пока ехали по Сектору, потом забилась под кровать и там продолжала вопить. Заткнулась, только когда охрипла. Не ела, не пила, гадила под себя, да так и околела. Наверное, она видела то, что скрыто от человеческих глаз, и это ее убило.
Влада целеустремленно шагала вперед, раздвигая ветви низкорослых, худосочных березок, и старалась сосредоточиться, очистить разум от постороннего. Собаки трусили по обе стороны — знали, кто их кормит и кого нужно защищать в первую очередь. Позади пыхтели мужики.
— Стойте! — прошептал Свен, почесав щеку, поросшую рыжеватой щетиной, и указал под ноги.
Влада сощурилась: след, еще один. Расстояние между отпечатками ступней большое — мужчина бежал, и ноги его подворачивались. Вроде бежал один, а может, и нет, тут мох повсюду, не видно ни черта.
— Ищи! — скомандовала Влада.
Барон и Юна ткнулись носами в мох, вытянули хвосты и рванули на восток. «Не уйдете, уроды», — с мрачной уверенностью подумала Влада.
Сектор. Тверская область, болота.
Над болотом плыл туман. Виталик Лазебный снова споткнулся и упал, Данила рывком поднял его — тяжеленный, штангист! Оба запыхались, воздух был настолько сырой, что казалось, водой дышишь. Мох пружинил под ногами, когда они бежали, почва прогибалась и дрожала, тряслись деревца — осины, березы и сосны, низкие, максимум в рост Лазебного.