Те из прибывших, кто был из машин, что остались снаружи, не торопились уходить, они с живейшим интересом наблюдали за происходящим.
Открыв портал и предупредив, что идут первые машины с эмигрантами, которых уже ждали, я стал пропускать их одну за другой.
Пропустив четвертую — последнюю — партию, состоящую из «Уралов», мы с Алей и охраной тоже перешли на ту сторону. Хотелось полюбопытствовать, что там происходит.
И первое, что я увидел — как обнимаются генерал Богданов и бывший подполковник Воронов, хлопая друг друга по спине.
— Знакомые, похоже, — сказал я, не оборачиваясь к Але.
— Действительно, — отозвалась она.
— Пойдем к ним, узнаем, что и как.
— Мне отчитаться надо, я попозже подойду, — ответила Аля и направилась к наркому, который стоял на крыльце и с легкой улыбкой смотрел на встречу старых знакомых.
Немного поговорив, Богданов и Воронов разошлись. Генерал вернулся в кабинет к Берии — как мне потом сообщили, он во время встречи с Лаврентием Павловичем увидел в окно въезжающие машины и Воронова, идущего сбоку и контролирующего переход. После чего попросил прервать столь значимую встречу, чтобы встретить старого сослуживца.
— Мы с ним в Афгане вместе были. Я тогда молодым летехой, а он уже обстрелянным офицером, майором, — объяснил подполковник, когда мы вместе с ним подходили к одной из землянок, где шла проверка вновь прибывших.
— Понятно. А что у вас так машин много? Вроде и людей не так уж, а вот машин?..
— Некоторые по две взяли. А один сразу три.
— Дай угадаю. Прапорщик?
— Он. Прапорщик Иванов, только он не завсклада какой-нибудь, а технарь, любой танк до винтика знает.
— Кроме местных, — ответил я, наблюдая за офицерами, которые прибыли с генералом. — Что они там вынюхивают? — Другими словами было не назвать то, как они крутятся рядом с переселенцами.
— Интересуются, как и почему мы поехали сюда. Не принудительно ли… А! Ну вот Гришаев их послал, — указал подполковник на крепыша, в резких выражениях попросившего одного из «контролеров» отстать от его семьи.
— Ну в принципе я их понимаю. Все-таки поверить трудно в подобное перемещение.
— Если правильно объяснить, то ничего подобного. Вот я своим объяснил, и никто даже не намекнул о том, чтобы вызвать санитарку. Просто спросили, чем они там могут помочь.
— Ну сравнили! Вы для них отец и брат. Если уж вам не верить, то мир перевернется. Это в их понимании, — добавил я, когда Воронов удивленно повернулся ко мне.
— Может, и так. Только ты не понял. Это контрразведка, уж я-то их узнаю. Богданов как всегда подстраховался, отправляясь сюда, — кивнул он на четырех парней, которые возвращались к группе офицеров, стоящих в окружении местных командиров и о чем-то расспрашивавших их.
Отправив Воронова в палатку, где находилась местная служба приема переселенцев, оформляющая документы, я отправился в столовую.
Там сидели пара семей, уже прошедших регистрацию, и подкреплялись поданным одним из бойцов наряда по кухне обедом.
Устроившись с краешку, я с интересом прислушался к их оживленному разговору.
— …и говорит, что мы теперь граждане Советского Союза! — с горящими от возбуждения глазами рассказывала девочка лет тринадцати.
Сидящий рядом мужчина, судя по схожести, ее отец, заметил:
— Лара, привыкай. Ты теперь из Кракова эмигрантка. И попробуй только слово сказать, откуда ты в действительности.
— Ну, папа, они же сказали, что для нас в Татарской ССР строится поселок Будущее. Если что, можно сказать, я из Будущего!
— Да, конечно, но все равно держи рот на замке! Хорошо?
— Ладно, — явно недовольно согласилась она.
Сидящая напротив мать с улыбкой посмотрела на дочь, с ложечки кормя при этом двухлетнего карапуза.
— Пап, а ты теперь кто? Тоже прапорщик? — не унималась девочка.
— Здесь нет такого звания. Так что я теперь офицер… то есть командир. Воентехник второго ранга. Или проще — лейтенант Иванов, — ответил отец и, достав из плотного конверта, где, похоже, лежали все их новые документы, удостоверение, показал его им.
— Здесь фотографии нет, — заметила дочка.
— Сказали, попозже их менять будут, там будет.
— Дядя Женя идет. — Девочка показала на вошедшую пару.
Слушая разговоры семей военных, которых в срочном порядке отправляли по местам будущей службы, я доел обед и направился к домику, где заседали Берия и генерал Богданов.
Следующие три часа для меня пронеслись просто мигом. Во-первых, автоколонна переселенцев в сопровождении охраны отправилась к ближайшей железнодорожной станции, от которой они уедут на место службы.
Во-вторых, закончились переговоры наркома и генерала. Собрав людей, Богданов вернулся в наш мир и уехал на автобусе. Артур, оставшийся пока на базе, завис у Берии, что-то постоянно объясняя.
— Вас просят пройти в кабинет, — сказал мне подошедший дежурный.
— Иду, — кивнул я.
— Александр, садитесь, — указал мне на свободный стул Лаврентий Павлович.
Присев, я кинул быстрый взгляд на Артура и вопросительно посмотрел на наркома.
— Александр, я так понимаю, тебя интересует наш разговор с генералом Богдановым?
— Да. Странно было бы, если бы не интересовал.
— Я объясню, чтобы ты понял суть нашего разговора. С генералом у нас теперь полная договоренность. И все, что он сможет «достать» с ближайших мобилизационных складов, мы будем принимать тут. Но есть еще Белоруссия, и получается патовая ситуация. Ты нужен и тут, и там.
— Опять летать туда-сюда? — спросил я с тоскою.
— Скорее всего да. Поиски человека, который может тоже увидеть Аномалию, ведутся со всей возможной скоростью. Мимо портала на базе «Алексеевское-41», прошло уже более десяти тысяч человек, включая и всех твоих родственников как из вашего мира, так и нашего. И ничего. Никаких результатов пока нет, и получается, что вся нагрузка падает на твои плечи.
Вздохнув, я ответил:
— Я это прекрасно понимаю и помню о будущей войне. Так что можете располагать мной, как вам удобнее. Как у нас говорили: «Все для фронта, все для победы!»
— Мне приятно, что ты все понимаешь. Спасибо, — ответил Берия.
— Давай-давай! Проходит! — кричал один из портальщиков, показывая рукой, чтобы толкали самолет дальше.
Compair-08 Turbo с неснятыми крыльями помещался в портал, но все-таки доставлял некоторые проблемы.
— Давайте еще немного расширю, — предложил я, с интересом наблюдая за портальщиками, которые в количестве десяти человек перемещали свой первый груз.