– Понимаете, командир Брут, – Данила вытащил удостоверение, – я ушел из МАС несколько лет назад.
– Просроченное, – согласился Брут, повертев «корочку» в руках. – И что из этого следует?
– Что я не согласен с политикой Министерства относительно Сектора.
– Вот как? И при чем здесь я и мои люди?
– Вы – единственные, кто пытается противостоять Сектору. Остальные наживаются на нем, не представляя, сколько зла приносит тот же биотин. – Данила вспомнил Ромку Чуба и заговорил искренне: – Не представляя, что использование биотина ведет к мутациям. Сам видел – на вид человек, а вообще – хамелеон.
Брови Брута поползли вверх. Он бросил Кукушкину:
– Тим, оставь нас.
Кукушкин вздохнул: самое интересное расскажут без него – и вышел.
– Продолжайте, Даниил… Тарасович? Сын?
– Сын, – согласился Данила. – Отец сгинул в Глуби. Вместе с моей девушкой. Они проводили исследования Сектора, чтобы остановить его.
Брут проглотил смесь дезинформации с правдой и даже не поморщился. Похоже, сведения о людях-хамелеонах его проняли. Данилу они самого пугали, а уж вкупе с тем, что папаня проник в Глубь, после чего она изменилось, – и подавно. Однако открывать все карты перед Брутом он не собирался.
– Так. – Брут поднялся и прошелся по палатке. – Резюмирую: ко мне приходит бывший военный, сын ведущего исследователя Сектора, и заявляет, что не согласен с политикой Министерства. Однако ваше удостоверение просрочено уже два года как. Где же вы были раньше, Даниил Тарасович?
– Я думал, что смогу справиться с заразой в одиночку. Сотрудничал с проводниками, ловил хамелеонов и неофициально помогал отцу в исследованиях. Когда мы поняли, что употребление биотина вызывает изменения в организме, мы пытались дать этой информации ход. И вот результат: папа пропал, а я пришел к вам.
Единственный фанатик, который когда-либо был симпатичен Даниле, – покойный Фидель. Чудак, пытавшийся спасти мир при помощи биотина. И то сказать, симпатичен ему Фидель был в основном по одной причине: спас Данилу от тюрьмы или даже высшей меры, когда тот убил генерала МАС Ротмистрова.
Но Брут тоже вполне себе ничего. По крайней мере, у него остались мозги…
А Брут склонил голову к плечу и окинул Астрахана долгим взглядом.
– Вы пришли один?
– Нет. Со мной проводник… мальчишка из местных. Немного странный, но смышленый. Еще ученый-этнограф, доцент Прянин. Умный мужик. Еще был Валик, но его зарезали мутанты, лешие. Валик был из людей Андрония, знаете такого?
– Его все знают, – поморщился Брут, – сектанта этого. Не за вами ли он, кстати, гонится?
– То есть? – опешил Данила.
– Сегодня утром, когда я собирался сюда, мне донесли, что Андроний собрал своих сектантов и отправился в Крестовый поход в сторону Талдома. По вашу душу?
– По мою, – вздохнул Данила. Только этого ему не хватало – отца Андрония на хвосте. – Понимаете, он пытался нас с отцом задержать. И когда мы прорывались из плена, мы немного…
– Можете не объяснять. Я, хоть и не служил, представляю, как командиры диверсионных отрядов прорываются из плена.
В палатке стало прямо-таки благостно – собеседники друг другом довольны, понимание достигнуто, комплименты прозвучали, осталась, по мнению Данилы, мелочь – чтобы Брут помог добыть Картографа.
– Значит, вы решили бороться с Сектором вместе с нами?
– Да. И для этого мне нужен один человек – Картограф.
Благостность улетучилась. Лицо Брута снова стало жестким и холодным.
– В «Гербе» нет понятия «мне нужен». Если вы что-то знаете, делитесь информацией. Сами понимаете, Данила, мы – не шайка Андрония. Отсюда вы не уйдете. Я не буду держать вас в плену, а просто прикажу расстрелять. Сразу. Надеюсь, вы – не хамелеон?
– Да вроде – нет, – Данила хотел бы, чтобы это было шуткой. – Хорошо, поделюсь. Картограф сейчас, как я понимаю, у вольных? У людей Мародера? Вы представляете, зачем он им нужен?
– Понятия не имею. Когда мы поняли, что Мародер охотится на Картографа, то попытались его перехватить, но не успели. Предположить могу, но сперва выслушаю вашу версию.
– Легенды про то, что Картограф ходит тайными тропами, знают все. Так вот, это правда. И теперь у людей Мародера есть проводник, который выведет их к вашему лагерю хоть с тылу, хоть с боку, хоть вот прям здесь выйдут, из ниоткуда. Звучит как мистика, однако, факт.
– Тут я с вами в целом согласен.
– Вам Картограф нужен, чтобы иметь преимущество перед вольными, мне – чтобы проникнуть в Глубь, – улыбнулся Данила.
И Брут снова с ним согласился.
Следующие полчаса Данила отчитывался о хамелеонах перед группой исследователей, потом догадался призвать на помощь Прянина. Доцент разливался соловьем, он быстро нашел с учеными общий язык, и даже Брут не выдержал – сдал без боя палатку дежурного, прихватил с собой Данилу и отправился гулять по лагерю.
У навесов суетились гербовцы. Данила обратил на это внимание: грузовики сдвигали, освобождая место.
– Завтра вечером прибудет смена, – пояснил Брут, заметив интерес Данилы, – мы держим тут людей по месяцу, редко кого – дольше. Прибудут новые, отдохнувшие, а те, что сейчас в лагере, отправятся на основную базу.
Данила шагал рядом с командиром клана, заложив руки за спину. Оба молчали. Бруту, видимо, лучше думалось на ходу.
А было бы хорошо остаться здесь. Сектор – зараза, которую следует остановить. Конечно, клан Брута вынужден сотрудничать с МАС, но Брут – не дурак и не продажная тварь. Значит, дело можно будет делать, пусть и негласно. Прянин с другими учеными придумают, как отличить хамелеонов от людей, Данила будет тренировать отряды, и вместе они еще какое-то время смогут оберегать Москву и остальной мир от порождений Сектора.
Но Астрахан-старший в Глуби небось не прохлаждается… Или не в Глуби – в том месте, куда переместил его, Марину и Шейха смерч. А ведь как он туда рвался! Папаша ведь наверняка рассчитывает взять Сектор под контроль, и ему нужно помешать.
Им нужно в Сердце, пока изменения не зашли слишком далеко. А значит, придется стравить клан гербовцев с кланом Мародера, забыв о симпатиях и антипатиях. Раз так – работаем, боец Астрахан! Планируем диверсию и претворяем план в жизнь. Что ты умеешь хорошо – тем и займись.
– Я не хочу идти на открытое столкновение с Мародером, – вдруг сказал Брут. – Понимаете, Данила, не Картограф ему здесь был нужен первоначально. Мародер в этих краях окопался еще в начале весны, здесь ничья территория, поэтому официально повода для протеста нет. А у нас сейчас худой мир. Люди не гибнут – и хорошо, все-таки война с вольными – не первая и не главная моя цель. Да и не цель. Мародер тут что-то нашел. Мы пытались разведать, что именно, – тщетно. Понятно, что искажение, но какое, почему держится за него, постоянный лагерь с весны строит – неизвестно. А Картографа, думаю, он взял просто так. Может, чтобы обезопаситься от нас, может, чтобы облегчить передвижение по Сектору…