Опера недоуменно переглянулись. Они были не в курсе. Это смутило Андрея.
– Как это «забрала»? – как всегда первым среагировал Бабкин. – Почему?
– Именно это я и хочу выяснить. – Андрей обвел взглядом своих подчиненных.
– Наташа была в отделении утром. Кто ее видел?
В кабинете воцарилось молчание.
– Ну, сидела какая-то девушка напротив твоего кабинета, – нерешительно начал Бабкин.
– Она обращалась к кому-нибудь из вас? – Не получив ответа, Андрей уточнил свой вопрос:
– С ней кто-нибудь разговаривал?
– Леха. – Калина кивнул на старшего лейтенанта и, поймав его гневный взгляд, пояснил:
– Я выходил покурить.
Оказавшись прижатым к стенке, Бабкин заерзал на стуле. Пришлось колоться.
– Перекинулся с ней парой слов и пошел по своим делам, – признался он.
– Точнее, – потребовал Андрей.
– Спросил, к кому пришла. Отпустил парочку комплиментов. Симпатичная ведь девушка. И все.
– И все?
Бабкин покраснел.
– Ну, хорошо. Я сказал, что временно замещаю начальника отделения, пообещал вне очереди решить ее вопросы и пригласил на чай.
– Ну ты и наглец, Леха! – не удержался Дорофеев.
– Успокойся, – обиделся Бабкин. – Она отказалась. Сказала, что пришла к Корнилову и больше ни с кем разговаривать не будет. Вот и все. Я пошел дальше.
Минут через десять, когда возвращался, ее уже не было.
– Она была чем-то расстроена? – уточнил Андрей.
Бабкин неопределенно пожал плечами.
– Да ничего такого. Сказала, что подождет, и книжку достала.
– Я ничего не понимаю, – вслух стал рассуждать Андрей. – Наташа пришла повидаться со мной. Сидит, ждет. И вдруг ни с того ни с сего срывается, бежит к Бухвостову, забирает заявление, а потом, зареванная, возвращается домой и отказывается говорить со мной. Что произошло?
– А может, Бухало?.. – Бабкин поднял глаза к потолку.
– Ты же сам сказал, что она ни с кем, кроме Корнилова, говорить не собиралась, – возразил Гурвич.
– Тоже верно, – согласился Бабкин. – В таком случае и я ничего не понимаю.
Андрей обвел оперов испытующим взглядом.
– Есть какие-нибудь соображения по этому поводу?
– Может, задержать Скригана на пятнадцать суток за мелкое хулиганство и крутануть как следует? – предложил Дорофеев.
– Интересная мысль, – усмехнулся Бабкин. – Задержи, Ваня. Боюсь, в Москве ты его уже не найдешь.
– А второй?
– Второй в реанимации, – подсказал Калина. – Он еще не в форме.
– Хреново, – разочарованно протянул Дорофеев, бессильно разведя руками. – Ну, тогда я не знаю, что еще можно сделать.
«А Ваня прав, – пронеслось в голове у Андрея. – Тасканов еще в больнице…»
– Летучка закончилась, – заторопился он. – А теперь все по рабочим местам.
До клиники Андрей домчался быстро, однако попасть на третий этаж оказалось не так-то просто. Не помогло даже удостоверение работника УГРО. Дежурная наотрез отказалась его пропускать, ссылаясь на строгие правила. Внезапное осложнение немного охладило пыл Андрея. Не тратя больше времени на бессмысленную перепалку со зловредной сестрой, он позвонил заведующему отделением. К счастью, тот оказался на месте. Наведя справки о состоянии больного, врач пытался уговорить Андрея заглянуть денька через два-три, когда больному станет получше. Но майор потребовал немедленной встречи с Таскановым. В конце концов завотделением сдался и, оторвав свою задницу от кресла, спустился в вестибюль.
Чтобы проникнуть в святая святых, Андрей, облачившийся в белый халат, пообещал не злоупотреблять оказанным ему доверием. Прежде чем впустить его в пятую палату, врач в очередной раз предупредил:
– Ваш Тасканов все еще в критическом состоянии, под капельницей, часто теряет сознание, бредит. С ним нужно помягче. Любые перегрузки опасны и могут закончиться для него летальным исходом. Постарайтесь уложиться в десять минут, еще лучше в пять. Не подставляйте меня. Я и так позволяю вам слишком много, хотя с точки зрения профессиональной этики не должен бы этого делать.
– Я не задержусь, – успокоил его Андрей, проходя в дверь. Врач хотел было последовать за ним, но майор остановил его:
– Это конфиденциальный разговор.
– Только недолго, – повторил заведующий. – И очень вас прошу – обращайтесь с ним как можно мягче.
Закрыв дверь, Андрей решительно направился к лежавшему на единственной койке мужчине. Вид у того был плачевный: впалые щеки, круги под глазами, неподвижные зрачки, взгляд, направленный в потолок…
Нет, Андрею совершенно не жаль было Тасканова. Мерзавец получил по заслугам. Главное, чтобы Тасканов оказался в сознании и не отключился прежде, чем расколется. В том, что он выложит все, Андрей был уверен.
Подойдя к изголовью, он слегка нагнулся, чтобы попасть в поле зрения Тасканова. Несколько секунд взгляд больного был неподвижен, потом глаза его ожили, зрачки расширились, и в них отразился неподдельный ужас. Бандит дернулся, словно собирался броситься на Андрея, затем бессильно упал на подушку и громко застонал.
«Узнал, – констатировал Андрей. – Это упрощает мою задачу».
– Урод долбаный… – выдавил из себя Тасканов, сверкнув глазами. – Поднимусь, урою. Эта тирада ничуть не смутила Андрея.
– Боюсь, не поднимешься, – возразил он, кивнув на трубку, что шла от аппарата, поддерживающего уровень кислорода в крови. – Видишь эту штуковину?
Отлично. Она работает. А говорят, иногда даже она не помогает… – Андрей двумя пальцами пережал трубку. – Согласен со мной?
Глаза Тасканова наполнились страхом. Он попытался приподняться на локтях и вновь уронил голову на подушку. Андрей отпустил трубку.
– Видишь, как все просто? Сейчас ты есть, а через минуту тебя уже нет… И самое обидное, никто не сможет тебе помочь… – Андрей присел на край постели. – Короче, надеюсь, ты понял, что я не шучу. Выкладывай, на кого работаешь.
– Ни на кого…
Корнилов неодобрительно покачал головой:
– Мне повторить?
– Они убьют меня, – едва слышно прошептал Тасканов.
– А ты хочешь, чтобы это сделал я?
– Нет.
– Тогда начнем сначала. Твое имя?
– Виктор.
– Фамилия?
– Тасканов.