– Она сама себя угробила, – вынужден был поправить Андрей.
– Сама, не сама… Теперь-то какая разница? Ну кто думал, что она такая?..
На вид вполне приличная телка, – почувствовав, что перегнул, Дорофеев быстро перестроился на деловой тон:
– Кстати, ты понял, кто такой хозяин? Я пока бегал, многое пропустил…
– Они не называли его по имени. Только это не Марк.
– А че нам голову зазря ломать? – ухмыльнулся Дорофеев. – Нашего козла в погонах тряхнем как следует, вмиг расколется.
– Веди его сюда, – поддержал Андрей. – Думаю, ему стоит посмотреть это кино.
Через минуту коллеги втащили в зал Калину.
Андрей включил запись. После первых же кадров предатель побледнел.
– Сашок, а Сашок, – насмешливо подъехал к нему Бабкин. – Может, стульчик подать? А то, не ровен час, сердечко взбрыкнет. Мы же тогда останемся без главного свидетеля. Калина не реагировал на эти подколки, глядя остекленевшими глазами на экран. Создавалось впечатление, что он ничего не видит.
– Ну, теперь ты понимаешь, что молчать тебе бессмысленно и опасно? – пытался расшевелить его Андрей.
Калина вздрогнул.
– Я не хочу в тюрьму…
– Хм, размечтался, – встрял Бабкин. – Не переживай, до тюрьмы ты не доживешь. Максимум пару дней в сизо посидишь. Там тебя и найдут. Холодного и спокойного.
– Я не хочу в тюрьму, – бесцветным голосом повторил Калина.
– А ведь придется, – не уставал язвить Бабкин. – Торг, как говорится, неуместен. А будешь брыкаться, по морде схлопочешь. Лично от меня.
Ты даже не представляешь, с каким удовольствием я тебе навешаю.
Калина поднял голову и, обращаясь к Андрею, заявил:
– Я не убивал Веронику.
– Вот те раз! – не сдержался Бабкин и кивнул на экран. – А как же это? Или на кассете не ты, а твой двойник, брат-близнец! Или человек, похожий на…
– Скажи Лехе, пусть заткнется, – сквозь зубы процедил Калина. – И без него тошно.
Бабкин хотел разразиться площадной бранью, однако Андрей жестом остановил его. Интуиция подсказывала, что Калина не врет.
– Пусть говорит. – Он и обратился к капитану:
– Допустим, я тебе верю, ты не убивал. Ты знаешь ведь, кто это сделал?
Калина с видимым усилием продолжил:
– Вышло недоразумение… Я передавал некоторые материалы следствия, это правда, но никого не убивал. А Вероника… Она не должна была взорваться.
– А кто должен был? – уточнил Андрей. – Я?
– Нет. Никто, – замотал головой Калина. – Мне сказали, что рванет, когда в машине никого не будет. Ночью.
– Какой в этом смысл?
– Хотели припугнуть тебя, поставить на место, предостеречь, чтобы не лез в чужие дела. По крайней мере мне так сказали. Я виноват лишь в том, что установил устройство. Я не знал, что все так кончится… Так не должно было быть.
– Установил, когда машина стояла во дворе отделения?
– Да. Мне обещали…
– Кто обещал? – перебил Андрей, посчитав, что капитан уже созрел для того, чтобы назвать имя главного действующего лица.
Калина на мгновение замялся, а потом выпалил:
– Полежаев. Это ему я передавал документы. Через посредников…
– Полежаев?.. Мой бывший тесть? – удивился Андрей.
Реакция Бабкина была не столь сдержанной. От возмущения он даже подскочил и, брызнув слюной, выпалил:
– Да ты что, Андрюха, не видишь, что этот козел нам голову морочит?
Полежаева приплел…
– Подожди, подожди. – Андрей поднял руку. – Я хочу узнать еще кое-что. – Он пристально посмотрел Калине в глаза. – Ты хочешь сказать, что Веронику убрали по его приказу?
Тот молча кивнул.
– Зачем?
– Не знаю. Мне кажется, у них было какое-то общее дело. Слишком уж они тесно общались в последние полгода. А потом вдруг разошлись. И не просто разошлись, а стали люто ненавидеть друг друга. Видимо, что-то не поделили. Я не знаю что.
– Она была посредником?
– Да.
– Потом Марк?
– Я не хотел с ним иметь дело. После того как погибла Вероника, пришлось…
Я подумал, если уж такой человек, как Полежаев, не брезгует с ним общаться, то и с меня корона не упадет.
– Остальные убийства тоже заказал Полежаев?
– Он был в курсе.
– И ты тоже… – встрял Бабкин. – Подонок! А я-то тебя в друзьях числил.
Опустив замечание старшего лейтенанта, Андрей продолжил допрос:
– Убрать меня он приказал?
– Да. Устранить и забрать из банка документы.
– Значит, это его люди поставили «жучок»?
– Наверное. Он позвонил поздно вечером прямо в дежурку. Сказал, чтобы я заглянул к тебе рано утречком. Намекнул, что, если не справлюсь, будет плохо. А что он имел в виду, кому, как не мне, знать.
– И ради спасения своей шкуры ты готов был убить Фараона? – не выдержал молчавший все это время Дорофеев.
Калина, опустив глаза, признался:
– Будь это легко, и убил бы. Двадцать метров не расстояние. Как я стреляю, вы знаете, не раз вместе выезжали на операции. А там, в роще, я понял, что не смогу нажать на курок… И, наверное, не нажал бы, если бы кто-то из вас не заорал над самым ухом.
– Ну, сейчас ты можешь плести что угодно, – не поверил Бабкин. – Тебе ведь надо спасать шкуру.
– Подожди, – оборвал его Андрей и надолго задумался. За множеством ненужных, грязных подробностей он опасался упустить важное. То, что могло сработать именно сейчас и дать стопроцентный результат.
– Говоришь, Полежаеву нужна была кассета? – повторил он.
– Да, – подтвердил Калина.
– Ну хорошо, допустим, убил ты меня, получил кассету… И что дальше?
– Я должен был позвонить ему.
– Какого черта мы тут сидим?! – Андрей с досадой поморщился. – Тащите сюда телефон. Если все, что ты сказал, подтвердится и Полежаев расколется, – он обращался к Калине, – обещаю первым же рейсом отправить тебя в родной Минск.
Чтобы это произошло, ты тоже должен помочь мне.
Калина хотел кивнуть и вдруг спохватился.
– А кассета? – спросил он осторожно.
– Ее не будет. А Полежаев не станет указывать на тебя. Ему это невыгодно.
– Да ты что, Андрей?! – возмутился Бабкин. – Хочешь отпустить этого гада?