Сбоку неожиданно возникла чья-то фигура. Мальчишка. Как он здесь оказался? И как он может идти?
А, понятно. Вот она, лестница, сбоку. Ну давай, пацан, давай. Господи, да это ж Игнат.
– Дай руку, братишка! – закричал он.
Жиган, держась за створку из последних сил, протянул Игнату свободную руку. Они уже соприкоснулись пальцами. И вот ладонь Игната легла на его запястье.
Кажется, все. Пронесло.
– Держу, братишка.
Пальцы, цеплявшиеся за створку двери, сами собой разжались. Константин сорвался, но в последнее мгновение рука Игната удержала его.
– Молодец, младшой! Держи, я сейчас.
Зацепившись за край лестничного пролета, Жиган рванулся вверх. Зачем же он это сделал?
Игнат не смог удержаться и рухнул вниз вместе с Константином.
Дыхание у Жигана перехватило. Сердце замерло. Над головой сомкнулась тьма.
* * *
– Уф, черт…
Раскрыв глаза, Константин вскочил с постели. По лбу стекали капли холодного пота. Глаза по-прежнему видели перед собой пожирающую тьму.
Он вытер лоб ладонью и, едва отдышавшись, встал. И приснится же такое. Какая-то погоня, лифт, черная пропасть…
Нервы ни к черту. Похоже, ты стал стареть, Жиган. С тобой еще ничего не произошло, а ты уже чувствуешь себя как загнанный за флажки волк. Нет, пожалуй, не так. Волк хотя бы может огрызаться, бросаться на частокол ружей, направленных на него. А куда бросаться тебе, Жиган? Ты сейчас больше похож на зека в камере. На тебя со всех сторон давят стены, напряжение, не находящее разрядки, надрывная скука ожидания.
К чертовой матери…
Приняв контрастный душ, Панфилов немного пришел в себя. Как будто отпустило, но надолго ли?
– Игнат, подъем! – крикнул он, выходя из ванной комнаты.
– Чего орешь, я здесь.
Младший брат сидел на кухне с чашкой горячего кофе в руках. Константин глянул на настенные часы. Половина шестого.
– Ты чего вскочил в такую рань, младшой?
– Ты еще спрашиваешь? – усмехнулся Игнат. – Сам орал, как ненормальный.
– Я орал?
– Сон, что ли, дурной приснился?
– Да, хрень какая-то.
На мгновение закрыв глаза, Константин вновь представил эту черную яму под ногами, ощутил, как замирает сердце и перехватывает дыхание. Надо поскорей избавиться от этого наваждения.
– Где кофе?
– Вот чашка. Я тебе уже заварил.
Константин успел сделать несколько глотков, когда зазвонил телефон.
– Константин Петрович, – услышал он в трубке голос Семенкова, – мы выезжаем.
– Кто это мы?
– Мы с Ипатовым. Ты что, плохо спал? Саша Ипатов – охранник твой.
– Твою мать, – ругнулся Константин прямо в трубку. – Извини, Владимир Иванович, забыл.
Положив трубку и вернувшись за стол, Константин поймал на себе чуть насмешливый взгляд младшего брата.
– Ты чего? – буркнул он.
– Я вот смотрю на тебя, старшой, и думаю, – улыбаясь, проговорил Игнат, – тебе надо или симфонию написать, или морду кому-нибудь набить. Но поскольку с музыкой дела у тебя плохи, выбора не остается. Надо кому-нибудь почистить рыло.
– По-твоему, это все, на что я годен? – без тени юмора спросил Константин.
– Не все. Но в таком состоянии, как сейчас, ты долго существовать не можешь. Или черная энергия сожрет тебя, или ты от нее избавишься. Самый доступный способ разрядки – мордобой.
– Ладно, – прищурился Константин, – если тебе так хочется, то вечером на тренировке.
– Ничего подобного, – прервал его Игнат, – сегодня никакой тренировки не будет. Мы с тобой едем покупать машину. А машину надо замачивать. Так положено, иначе долго ездить не будет, колеса в разные стороны поотлетают. Так что сегодня вечером идем в ресторан, может, там и разрядишься.
– Эх ты, сопля-малолетка, – не выдержав, рассмеялся Константин. – Детство у тебя еще в заднице играет. Двадцать пять лет скоро стукнет… Допивай свой кофе и собирайся, если хочешь ехать со мной. Сейчас Семенков с моим отбойщиком приедет.
* * *
– Да, – сказал Константин, закуривая, – выбор невелик. А так сразу не скажешь.
Третий час они ходили вдоль длинных рядов автомашин, выставленных на продажу на авторынке. По большей части продавцы предлагали товар дешевый и неказистый.
Подержанные «Жигули» из Чехии, Германии и прочих европейских стран. Иномарки устаревших моделей, выпущенные восемь-десять лет назад, а то и раньше, не вызывавшие у Жигана никакого энтузиазма.
Были, впрочем, и машины получше, подороже. Но при ближайшем рассмотрении они оказывались либо битыми, либо неисправными, либо вовсе без документов. Один вариант отпадал за другим.
Игнат вместе с охранником, устав после длительных хождений, засел в небольшом кафе. Панфилов-старший и Семенков, почти потеряв надежду выбрать сегодня что-нибудь стоящее, направились к последнему ряду машин. Увидев, какие марки автомобилей здесь представлены, Константин в сердцах плюнул и развернулся.
– Ты как хочешь, Владимир Иванович, а я пойду.
– Да погоди ты. – Семенков потащил его за руку. – Дойдем до конца.
– Какого черта? Тут одни «горбатые». Не видишь, что ли?
– Ну и что? – упирался Семенков. – Может, там в конце что-нибудь попадется.
Ему удалось все-таки развернуть Константина и заставить его пройти до самого конца ряда. Здесь действительно почти сплошняком стояли «Запорожцы», пожилые «Москвичи» и пара сохранившихся каким-то чудом «Побед».
– Ну, все, – расстроенно сказал Константин. – Вот сейчас куплю себе «Победу» и поеду ее замачивать.
– Погоди, погоди, Константин Петрович. А это что такое?
– Где?
– Вон, видишь? Самая последняя. Черная. Надо глянуть.
Из ряда неказистых отечественных автомобилей торчал длинный черный нос незнакомого хищного профиля.
– Это что такое? – заинтересовался Панфилов.
Они подошли к машине. Продавец сидел в салоне, наливая себе в чашку кофе из термоса. За тонированными стеклами разглядеть его было почти невозможно.
Увидев, как потенциальные покупатели начинают рассматривать машину, продавец вышел из салона. Это был невысокий полный мужчина характерной внешности, с курчавыми черными волосами, карими глазами и носом с горбинкой.
– Добрый день, – чуть картавя, сказал он. – Красивая машина, правда?
Константин в ответ лишь усмехнулся.
– Настоящий американец, – с гордостью сказал хозяин машины. – Герб на капоте видите? Да, не многие автомобильные марки в мире могут позволить себе роскошь устанавливать на капот такое украшение. Я могу припомнить только «Роллс-Ройс», «Линкольн» и «Мерседес».