– Спасибо, Жанна, – сказал ей в спину Константин.
– Она вас ревнует, – заметила Елена, кокетливо поправив прическу.
Панфилов красноречиво вздохнул.
«Ребенок», – подумал он, но ничего не сказал.
Подав гостье чашку, он произнес:
– Чем же мне вам помочь?
– Насколько я помню, Константин Петрович, у вас есть загородный дом, – прозрачно намекнула Филатова, глотнув немного горячего кофе.
– Есть.
– Вы не подумайте, что я набиваюсь к вам в гости, хотя… Глупо было бы скрывать… В этом есть и профессиональный интерес – я ведь по-прежнему хочу сделать о вас большой материал. А для этого, как вы понимаете, важны любые подробности и бытовые, в частности, а может быть, и в особенности…
– Я давно не живу в своем доме, – заметил Константин, не вдаваясь в подробности.
– Это не страшно, – засмеялась Филатова. – Главное, чтобы там были бытовые удобства. Вы понимаете, о чем я говорю? И чтобы не было клопов…
– Удобства есть, – ответил Панфилов, – клопов, тараканов и прочей «живности» нет.
– Вот и прекрасно. Значит, договорились?
Ее улыбка была столь обезоруживающей, что Константину оставалось только согласиться.
– Хорошо. А?..
– Вы хотите знать, как надолго я приехала в Запрудный? На несколько дней, пока не сделаю материал. Я, наверное, кажусь вам наглой, Константин Петрович? Извините, издержки профессии, как говорят, второй древнейшей на земле.
Под таким напором Панфилов – и в этом ему было стыдно признаться даже самому себе – совершенно растерялся. В самом деле – отказать ей, отправить восвояси как незваную гостью? Не по-человечески. Уступить ее просьбам и пригласить к себе? А что в этом, собственно, такого? Других-то вариантов нет, не везти же ее в квартиру с выбитыми окнами. К тому же она… очень симпатичная. Эти темные волосы, эта прическа… и глаза… Как они похожи…
Неожиданно зазвонил мобильный телефон, лежавший перед Панфиловым на столе.
В трубке он услышал голос брата:
– Старшой, домой меня сегодня не жди, я еду в Москву.
– Только сильно не расслабляйся, – Панфилов выключил телефон и объяснил: – Младший брат звонил.
«Да, все складывается одно к одному. Что ж, значит, так тому и быть».
– Вы, наверное, проголодались?.. – спросил он Елену, поднимаясь из-за стола.
– Я бы не отказалась от телячей отбивной, – сказала она, зажмурившись как кошка.
– В моем ресторане «Луна» делают лучшие телячьи отбивные в России.
– Это что, шутка? – Глаза ее удивленно распахнулись.
«Да, – отметил про себя Панфилов, – глаза у нее красивые и очень похожи на те…»
– Никаких шуток, поедем, пообедаем, – он взглянул на часы, – или скорее поужинаем. А потом я отвезу вас к себе домой. Машину можете оставить здесь, за ней присмотрят.
Из двух остановившихся возле дома по проспекту Вернадского машин вышли четверо молодых людей, поздоровались, закурили, поглядывая на часы.
– Ну че, Гитлер? Как там дела в Испании?
– Да все – нормалек. Пару часов назад прилетели. А вчера оторвались по полной программе. Жалко бабок было мало, а так бы мы всю Барселону на уши поставили.
– Так базлани, видишь, Лаба еще не прибыл, тачки его нет…
Они поплевывали на снег, переминались с ноги на ногу, скрипя тяжелыми кожаными башмаками.
– Если б бабок было побольше, – повторился Гитлер, – мы бы точно всю эту Барселону на уши поставили. Пошли вечером в кабак, сняли девок, – там шлюха не больше полтинника стоит. Мы им по двести баксов отвалили, так они прямо в кабаке на нас кидаться стали от счастья. Потом пошли в номер, устроили скачки до утра. Трахались, бля, как звери, а потом шмотки их в окно выкинули и заставили голышом вниз хилять.
– И что они?
– А че они? Топали как миленькие… Куда им было деваться?
– Ну, клево! А мы в этой Вене от тоски места себе не находим. Блядохода там никакого не нашли, купили какой-то журнальчик, где шлюх по телефонам можно вызывать, начали тарабанить. Они ж тупые, только по-немецки понимают! Нарвались на какую-то хохлуху, а она наотрез отказалась к нам ехать. Разнылась, типа, кацапы, я к вам ехать не хочу… Самое херовое, что у нас бабки в карманах столбом стояли, а толку никакого…
Увидев «шестисотый» «Мерседес», въезжающий во двор, все четверо дружно побросали окурки и застыли в почтительном ожидании.
Из машины вышел Юрий Лабунов, а за ним его личный телохранитель Ремез. Оба хмурые.
– Чего торчите посреди двора как гвозди в жопе?! Не засветились еще?! Пошли наверх!
Они вошли в подъезд, на лифте поднялись в квартиру Лабунова. Здесь шеф, который уже знал о выполнении заданий в Барселоне и в Вене, учинил своим бойцам подробный допрос. Те рассказывали обо всем: как добрались до места, как останавливались в отелях, как связывались с людьми, которые помогали выполнить задание, как выходили на клиентов, как уходили, не было ли «хвоста», как возвращались домой. Судя по рассказам бойцов, все было отработанно профессионально, никто ни на шаг не отступил от заранее разработанных планов. Именно этого и добивался Юрий Лабунов – беспрекословного подчинения, безусловно точного выполнения его распоряжений.
Откуда ему было знать, что бойцы врут, не моргнув глазом? Для них главное, что они выполнили задание: съездили, нашли клиентов, отработали их и благополучно вернулись домой. А то, что на самом деле некоторые отклонения от планов были, об этом шефу знать вовсе не обязательно, так же, как и о деньгах, которые им отдал перед своей смертью Бичико.
В последнее время лабуновские бойцы чувствовали себя обделенными. Шеф, постоянно повышая требования к качеству исполняемой работы, даже и не думал соответственным образом повысить гонорары.
О том, как проводили время, сделав работу, они тоже умолчали: на такой отдых шеф разрешения не давал. Согласно установке, полученной перед вылетом в Барселону и в Вену, после выполнения задания они должны были до самого отлета сидеть тихо и смирно, не привлекая к себе внимания.
Кто же согласится с таким условием? Разве это по-русски?
Лабунов, кажется, ничего не заподозрил или, по крайней мере, делал вид, что полностью доверяет своим бойцам. Но удовлетворения на его лице по-прежнему не было. Он мрачно расхаживал по комнате, смотрел в окно на заснеженную улицу, на низкие сизые облака, нависшие над городом.
Подчиненные терпеливо ждали, хотя причины молчания были им непонятны – ведь операция, судя по всему, успешно завершена.
– Собирался дать вам передохнуть, – сказал странным глухим голосом Юрий Лабунов, – но ничего не выйдет. Снова придется работать.