Вывод напрашивался сам собой – Митя имел к исчезновению Светланы самое непосредственное отношение. Он знал, где она, и смертельно боялся прокола. Он был плохим актером, поэтому все время болтал только одни глупости. Вместо того, чтобы сделать вид, будто он поверил в версию Константина, парень стал оправдываться, юлить, задавать ненужные вопросы. Терпение Панфилова лопнуло в тот момент, когда Митя в пятый раз рассказал историю про Дом журналиста и шампанское. У Константина возникло желание тут же наброситься на Победушкина и вцепиться ему в глотку. Но здравый смысл и беспристрастная оценка ситуации заставили его предпринять последнюю попытку.
– Послушай, парень, – все еще мирно проговорил он. – Давай договоримся по-хорошему – ты рассказываешь мне, где сейчас Светлана Клебаничева, а я оставляю тебя в покое.
Митя громко рассмеялся. Он вновь обрел утраченное ранее равновесие, а вместе с этим привычный для него надменный тон.
– Я устал повторять вам одно и то же: я не знаю, где эта девушка!
«Такой стойкости можно позавидовать, – раздраженно подумал Панфилов. – Но ничего, красавчик, я заставлю тебя расколоться».
– Послушай, сволочь, – он сгреб воротник рубашки Мити и притянул его к себе, – хватит валять дурака. Неужели ты все еще не понял, что я не настроен шутить?..
И чтобы журналист осознал всю серьезность его намерений, Константин указательным пальцем нащупал сонную артерию и слегка надавил на нее. В глазах Мити появился страх, его красивый рот полуоткрылся, обнажив ровные, белые зубы, кадык нервно запрыгал, а поблескивающая от пота физиономия стала серой.
– Кто вы такой? – прохрипел он.
– Мне ничего не стоит убить тебя, а ты, судя по всему, боишься этого. Но прежде, чем ты умрешь, тебе предстоит пройти через все круги ада. Ты никогда не задумывался над тем, какую боль испытывает человек, когда ему медленно, очень медленно начинают ломать пальцы?.. – Константин вполсилы сжал запястье левой руки журналиста.
Митя испуганно ойкнул, а его лицо исказилось от нестерпимой боли.
– Да, я знаю, где она… знаю… – пробормотал он.
– Ну так что же мешает тебе сделать чистосердечное признание?
– Она просила не говорить. Очень просила… Ну, я и молчал…
Этот неожиданный поворот событий заставил Константина чуть ослабить хватку:
– Выходит, она добровольно ушла из дома?
– Да. Ее никто не принуждал к этому.
– Почему Светлана не сообщила отцу?
Митя отвел взгляд в сторону:
– Это долгая история…
– Ты уверен, что со Светланой все в порядке? И что там, где она находится, ей не угрожает опасность?
Журналист судорожно кивнул. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга, затем Панфилов отпустил воротник рубашки журналиста.
«Он не врет. Это видно невооруженным глазом… Но тогда получается, что вся эта паника вокруг «Ангелов справедливости» не стоит и выеденного яйца. Что ж, дело можно сдавать в архив. Осталось уточнить кое-какие детали, а затем позвонить генералу и сообщить ему о местонахождении дочери».
Константин даже обрадовался, что эта история наконец-то закончилась. Он дружески похлопал Митю по плечу и предложил:
– Давай поговорим на нейтральной территории, например, в каком-нибудь кафе. Возьмем по чашечке кофе, покурим… Ах, совсем забыл, что у тебя нет зависимости от никотина! Ты мне расскажешь все о Светлане Клебаничевой, а затем мы разбежимся в разные стороны. Обещаю, что не выдам тебя генералу. Ведь ему важен конечный результат, разве не так? Так что не волнуйся, твоя репутация честного журналиста не пострадает. Ну, как, ты согласен? Вижу, что согласен. Тогда где?
– Здесь неподалеку, за углом, есть бар, – разжал губы журналист.
– Ладно, – не стал спорить Константин. – Бар так бар.
Он видел, что Митя подавлен, точнее, испуган и именно поэтому готов выложить все как на духу. Его поведение показалось Константину по меньшей мере странным – если со Светланой все в полном порядке, чего опасается журналист? Подумаешь, капризная генеральская дочь, решив проучить своего слишком уж строгого папашу, на время «ушла в подполье»! А он, известный журналист, знал об этом.
«Черт побери, а если Митя тот самый человек, который решил шантажировать генерала? Светлана убежала из дома, а он, зная это, не преминул воспользоваться удобным моментом? Пока девушка где-то отсиживается, он сообщает Клебаничеву, что его дочь похищена. Естественно, подписывается дурацким псевдонимом – «Ангелы справедливости». Генерал в панике и ради возвращения любимой дочери готов на все. Тогда понятно, почему Митя трясется как липка. Он смертельно боится, что я узнаю о его коварных замыслах. Но ничего, никуда он от меня не денется – расколется как миленький… – и тут Константин понял, что ход его рассуждений неверен, и мысленно приказал себе: – Стоп, Панфилов, не заводись. Не делай поспешных выводов! Ты сам-то веришь, что этот парень мог пойти на шантаж? Нет, не веришь, то-то и оно. Помни, от тебя требуется только одно: вернуть домой девчонку. Передать генералу из рук в руки, а там пусть сами разбираются».
– Я жду тебя в баре через десять минут, – сообщил он бледному, как факсовая бумага, Мите. Повернулся и направился к выходу.
Выйдя из подъезда, Константин скользнул равнодушным взглядом по-своему «БМВ», решив не садиться за руль. От бара, где он собирался побеседовать с Митей, Панфилова отделяло не больше ста метров.
Свернув за угол, он сразу заметил это унылое заведение, в котором уютно чувствовать себя могли разве что отпетые алкоголики. Впрочем, внутри бар оказался гораздо приличнее, чем снаружи. Чисто вымытый пол, пластиковые столики и такие же стулья, с правой стороны – стойка бара, за которой возвышался огромный детина с бычьей шеей. В зале почти не было посетителей, только парочка пожилых мужчин с красными, пропитыми лицами. Они сидели в дальнем углу и не обратили на Константина никакого внимания, продолжая молча цедить свое пиво из высоких одноразовых стаканов.
– У вас есть кофе? – спросил Панфилов, подходя к стойке.
Бармен равнодушно кивнул:
– «Нескафе» растворимый.
– Двойной, пожалуйста.
Через пару минут Константин получил свой заказ. Кофе оказался невкусным и холодным. Ко всему прочему, с двойной порцией сахара. Конечно, Константин мог устроить скандал по этому поводу, но разбирательство со скучающим барменом никак не входило в его планы. Поэтому он молча выпил предложенный напиток и заказал вторую порцию, мягко намекнув на недостатки приготовления.
Бармен оказался понятливым и учел все замечания. Вторая порция получилась гораздо более приемлемой для употребления. На этот раз Панфилов решил выпить свой кофе за столиком, а заодно обдумать предстоящий разговор с Митей. К сожалению, самое лучшее место, откуда просматривался вход в зал, уже было занято. Столик заняли двое подвыпивших мужчин вполне презентабельной наружности. Константину пришлось примоститься рядом, за соседним столиком.