Ветер шумел макушками деревьев, и в воздухе слышались только голоса природы: тихие трели сверчков, шуршание ежика, уханье совы. Казалось, что в этом лесу, кроме птиц и зверей, никого и никогда не бывало. Даже не верилось, что всего несколько десятков метров отделяло бойцов от лагеря террористов.
Майор уверенно пробирался сквозь кустарник, держа автомат наготове. При малейшем подозрительном шорохе он был готов нажать на спусковой крючок. Но чем ближе Северянинов подходил к месту возможного расположения противника, тем сильнее сомневался – а есть ли кто живой на этом диком участке природы? Он так увлекся собственными рассуждениями, что едва не упал, споткнувшись о какой-то пенек или корень сосны. На всякий случай майор нагнулся и с удивлением заметил, что в густой траве лежит самый обыкновенный топор.
«Вот те раз… – мысленно пробормотал он. – А я-то думал, что попал в места, где не ступала нога человека…»
Северянинов раздвинул кусты и увидел совсем рядом высокий деревянный дом, срубленный в лучших традициях деревянного русского зодчества. Из дома не доносилось ни звука. До боли в глазах Северянинов вглядывал в темные окна, прислушивался, но, сколько ни напрягался, так ничего не увидел и не услышал.
Ветер несколько стих, и теперь майор был почти уверен – если боевики все еще находятся здесь, то уж наверняка не в этой деревянной постройке. Неожиданно он уловил тихие, бесшумные шаги и обернулся. Совсем рядом с Северяниновым стоял один из бойцов спецназа. Майор приложил палец к губам и кивнул на дом.
Спецназовец придвинулся еще ближе и зашептал:
– Мы все проверили. Здесь чисто…
– Как чисто? – одними губами спросил Северянинов.
– Никого нет. Только несколько пустых построек, и все.
– А люди? Неужели территорию никто не охраняет?
Спецназовец молча покачал головой:
– Они покинули лагерь совсем недавно, часа три-четыре назад – в печке угольки еще теплые.
– Так вы заходили в дом?!
– Только вон в тот, крайний. Ребята сейчас осматривают церковь.
– Церковь?
– Ну, не совсем церковь. Что-то похожее. Я заглянул в окошко – там иконы, свечки и прочее.
– Ладно, ступай к ребятам, – со вздохом разрешил майор. – Я подойду через пару минут.
Северянинов намеревался достать рацию, дабы доложить неприятную новость Погоржельскому и получить новые инструкции, но ему неожиданно помешал Пантелей. Проводник тихо окликнул майора и подошел поближе.
– Ну что, упустили птичку? – В голосе Пантелея явно читалась злость. – Улетел наш воробышек, а, майор?
– То есть как «улетел»? – не понял Северянинов.
– А то, майор, что перехитрил нас отец Василий. Только сегодня был тут, а уж нет!
– Создается впечатление, что ты рад этому! – сухо проговорил Северянинов и отвернулся, тем самым давая понять, что больше не намерен вести задушевные беседы с проводником.
Пантелей сделал вид, что не заметил этого. Он присел на корточки, вытащил из кармана пачку папирос и спички. Закурил, глубоко затянулся и посмотрел на темное небо.
– И где его теперь искать, ума не приложу, – словно у самого себя спросил он. – Теперь этот гад затаится где-нибудь в норе, отсидится пару лет, а потом опять начнет людей околпачивать.
– Интересно, кого это он околпачил, уж не тебя ли?
– Нет, не меня… Мою племяшку. Хорошая была девка, умница, а как связалась с этим гадом, так совсем дома бывать перестала. Она ведь сирота – мать ее, сестра моя родная, умерла лет пятнадцать назад. Отец погиб. Глупо погиб, по чистой случайности. Он много пил с тех пор, как померла его жена, а однажды пошел в село за водкой. Они на хуторе жили. Так вот, была зима, холодно, мороз, он и замерз в сугробе. Нашли его только через три дня – лежал, бедненький, в снегу, прижимая к себе бутылку. Нет бы выпить, согреться… И осталась моя племяшка одна. Нет, я ее не воспитывал. Все некогда было, думал, куда мне с девчонкой по гарнизонам мотаться? А когда отправили меня в отставку, племяшка уже выросла. Поступила в институт, но каждое лето приезжала ко мне, в Камышево. А однажды взяла и пропала. Я, старый дурак, решил, что она в Москву вернулась, но добрые люди подсказали, где она и с кем. И про отца Василия, и про то, чем они здесь занимались… Думал, отыщу ее здесь, сниму штаны и выпорю. И не посмотрю, что уже взрослая. Ан нет, не вышло! Теперь думаю – жива ли вообще моя Танюша?
– Что-то я не совсем понимаю, – растерялся Северянинов. – Ваша племянница связана с террористами?
– Да она по глупости к ним примкнула. Я это и генералу усатому объяснил, и он со мной согласился… А теперь где ее искать, эту чертову девку?
– Ты меня удивляешь, – огорченно заметил майор.
Он бросил эту банальную фразу потому, что просто не знал, что сказать. Теперь он смотрел на проводника совершенно другими глазами, и многое в поведении Пантелея стало ему понятным.
– Да не волнуйся ты так, – как можно увереннее проговорил майор. – Отыщется твоя племянница.
И, чтобы не слушать больше откровений Пантелея, решительным шагом двинулся по направлению к постройкам.
Не успел Северянинов сделать и десятка шагов, как откуда-то сверху прогрохотала автоматная очередь. В то же мгновение над головой майора раздалось грозное шипение реактивного снаряда. Где-то позади прогремел взрыв. Затем еще один, и еще…
Треск падающих деревьев, пламя, взметнувшееся над домами, нечленораздельные крики, выстрелы – на какую-то долю секунду Северянинов решил, что сходит с ума. И тут же отчетливо осознал: его отряд попал в западню. Спецназовцы умели все – атаковать противника в ближнем бою, проводить зачистку территории, с минимальными потерями захватывать вражеские объекты, но были бессильны против гранатометов. А именно это оружие имелось у террористов. И, судя по частоте разрывов, в неограниченном количестве.
Спецназовцев расстреливали, как щенят, заставляя отступать в болото. Расстреливали беспощадно, и было вообще удивительно, что у бойцов хватает мужества сопротивляться. Из гранатометов палили беспрерывно, и, как показалось Северянинову, выстрелы доносились откуда-то сверху. Он упал на землю и, работая локтями, отполз в густой кустарник. Передернул затвор автомата и, не целясь, выпустил длинную очередь. Судорожно огляделся, взглядом разыскивая Пантелея. Но проводника нигде не было. Да что можно было разглядеть в этой мясорубке?
Церковь и другие деревянные постройки горели. Яркое пламя освещало территорию, и спецназовцы были видны как на ладони. То тут, то там слышались протяжные стоны и крики. Отряд нес потери.
Вскоре майору удалось разглядеть одно из укрытий противника. Почти на самой вершине огромного дерева было сооружено что-то похожее на шалаш. Укрытие, выполненное вполне профессионально, в лучших традициях военного искусства, если бы не одно «но». Боевики, которые остались в лагере, рано или поздно должны были погибнуть.