В комнате было темно, только в дальнем углу, возле окна, горел неяркий ночник. Что-то было не так! Алекс хотел сделать шаг назад, но в лоб ему уперся ствол пистолета.
– Входи-входи! Что растерялся? Только не вздумай дергаться, а то Зверь разнесет башку твоей телке.
Алекс сделал шаг в комнату, кто-то включил верхний свет. Элеонор сидела на полу, возле раковины, прикованная наручниками к водопроводной трубе, рот у нее был заклеен скотчем, светлая майка на груди была разрезана, из разреза торчала грудь, а рядом алели капельки крови. Рядом с Элеонор на корточках сидел китаец с лицом, полностью соответствующим его кличке, и держал возле ее головы пистолет. От злобы у Алекса потемнело в глазах. Он судорожно сглотнул слюну и тихо спросил:
– Парни, кто из вас испортил ей майку?
Тот, что стоял рядом с ним, расхохотался.
– Ну, допустим, я, – посмеявшись, сказал он. – Ты хочешь, чтобы я заплатил за испорченную вещь?
– Конечно! И ты заплатишь, – спокойно и уверенно сказал Алекс.
– По-моему, этот придурок не совсем врубается в ситуацию, – сказал китаец, обращаясь к Зверю. – Слышь, идиот, пистолет-то у меня!
– Так это временно, сейчас я его у тебя заберу и разрежу тебе грудь точно так же, как ты, ублюдок косоглазый, разрезал ей майку.
Китаец, взбешенный этими словами, ударил его коленом в живот. Алекс схватился за живот и согнулся пополам. Левой рукой нащупал рукоятку пистолета и, застонав, повалился набок.
– Это тебе, сука, за ублюдка! – орал китаец. – А сейчас получишь за узкоглазого.
Он уже занес ногу для удара, но ударить не успел. Алекс одной ногой захватил его левую лодыжку, а другой ударил в колено. Одновременно с этим он умудрился выстрелить в Зверя. Больше всего он боялся попасть в Элеонор, но рефлексы не подвели его, и пуля разорвала Зверю горло. Бросив пистолет, Зверь зажал рану и, страшно хрипя, катался по полу, но Алекс даже не взглянул на него, он бросился на упавшего китайца и ударом ноги выбил у него пистолет. Без пистолета спесь с парня спала, и он, закрываясь руками, стал отползать к стене.
– Я же сказал, что пистолет в твоих руках – это временно, – подошел к нему Алекс.
Китаец часто-часто замотал головой.
– Ну, вот, тварь, и наступил час расплаты, – произнес Алекс и ударил его ногой в лицо.
Голова китайца глухо стукнулась о стену, и он потерял сознание. Алекс, обыскав его, нашел ключи от наручников и бросился к Элеонор.
– Ну как ты, Эл? – спросил он, открывая наручники.
Она часто мотала головой, показывая, что говорить не может.
– Сейчас, сейчас! Потерпи, дорогая! – успокаивал он ее, разматывая скотч.
– Господи, Алекс! Я уже думала, что ты не придешь! – обняла она его за шею.
– Все, Эл! Пора уходить! Пойдем! – он помог ей встать.
– В какой комнате священник, не знаешь? – спросил он у нее, когда они выходили из комнаты.
– Точно не знаю, но если судить по звукам, то справа через одну.
– Сколько человек было в доме, не заметила?
– Пятеро. Двое у дверей, двое в моей комнате, один все время ходил по коридору.
«Значит, еще один остался, – подумал Алекс. – Где же он?»
Он быстро высунул голову в коридор и тут же отпрянул, грянул выстрел, пуля застряла в косяке.
«Вот и пятый проявился. Стрелял слева».
– Эл, стой здесь!
Алекс кубарем выкатился из комнаты, стреляя наугад в левую сторону. И в этот момент раздался оглушительный взрыв где-то рядом. Стены домика затрещали, пол, казалось, вздыбился и подбросил Алекса, стекла в комнате, где осталась Элеонор, со звоном вылетели.
Это Пинчер, услышав выстрелы, начал свой праздничный фейерверк, отвлекая внимание боевиков.
Алекс поднял глаза и увидел ствол пистолета, направленного в его сторону, он видел, как указательный палец китайца медленно двигался, давя на спусковой крючок. Еще секунда, и пуля выпорхнет из темного отверстия ствола. Алекс отчетливо понимал, что ни уклониться, ни выстрелить первым уже не успевает.
«Все?! Так просто?!» – пронеслось в его мозгу.
Время разделилось на два потока, объективно замедлилось, почти остановилось, а субъективное время Алекса продолжало идти с прежней скоростью. За эти ничтожные сотые доли секунды он многое успел передумать и представить. Но не было картин всей его жизни, которые якобы проносятся в последние секунды жизни, ничего из того, о чем он так много слышал, не было. Было недоумение: «Как же так?! Неужели это все?! Не может быть?!» И была ясная картина всего дальнейшего, во всех подробностях и деталях. Вот из ствола вырывается пламя, и из него выныривает пуля, ударяется ему в грудь, ломая одно из ребер и разрывая сосуды с мышцами. Из разорванных сосудов брызжет кровь, пуля врезается в сердце, в момент его сокращения, сердце лопается, как мыльный пузырь, он хватает ртом воздух, но его нет, свет меркнет, мозг задыхается. Все! А дальше Арлингтон, национальный флаг, свернутый морскими пехотинцами в аккуратный треугольник, но отдать его некому. Единственный близкий ему человек сейчас в соседней комнате, и следующая пуля разорвет ее сердце, и будет еще один треугольник из национального звездно-полосатого полотнища, и его тоже некому будет вручить.
Но ничего подобного не случилось, вместо этого грохнул следующий взрыв, Пинчер не унимался. Вновь заскрипели хлипкие стены дома, зазвенели уцелевшие стекла. Китайца, так и не успевшего нажать на спуск, отбросило к стене. Два потока времени слились в один, Алекс перевернулся на бок, освобождая свой пистолет, и выстрелил в противника.
«Черт! Кажется, опять выкрутился. Спасибо, Пинчер!» – пронеслась мысль в его голове, пока он поднимался на ноги.
– Эл, вперед!
Дверь, где должен был находиться священник, он выбил одним ударом ноги, теперь можно было не стесняться, а вести себя вполне естественно, сообразно обстановке.
– Антонио, ты здесь?
– Здесь-здесь, – подал голос священник. – Джон, как тебе это удалось?
– Потом, все потом. Надо сматываться, у нас очень мало времени, – отвечал Алекс, подталкивая его к выходу.
В лагере стояла неразбериха, Пинчер к этому и стремился, бандиты метались из стороны в сторону, отчаянно паля из автоматов неизвестно куда. Ли кричала, но ее не слышали. Наконец она смогла собрать в кучу нескольких человек и направить их к домику с заложниками, она уже давно поняла, что произошло, но никак не могла организовать своих людей. Она бежала чуть сзади остальных, отдавая команды и подбадривая растерявшихся боевиков пинками и угрозами.
Алекс, выбегая из дома, схватил два автомата, стоящих около двери, один из них передал священнику.
– Держи, Антонио. Не забыл, как пользоваться?
– Справлюсь.