Лицо мексиканца просветлело. Кивнув, он метнулся к толстым веревкам, надежно крепившим трап к мачте. Через несколько секунд пространство между офисом и отелем заполнил истошный крик падающего человека.
– Теперь им до нас не добраться, – уверенно заявил молодой человек.
Бандиты, коим Фрэнк годился если не в сыновья, то в младшие братья, глядели на него, ожидая дальнейших приказов.
И он приказал:
– Готовься, Ли, пойдешь следующим, а на крыше отеля поможешь с тросом Джорджи…
Это была самая неудачная вылазка банды Аронофски. Главарь разбился при падении с предпоследнего этажа офиса, еще один парень погиб у главного входа в офис в перестрелке с полицией. Мансура, наблюдавшего за обстановкой на улице, серьезно ранили в той же перестрелке.
Зато четверым счастливчикам удалось незаметно перебраться по натянутому тросу через Ромейн-стрит. На крыше отеля к ним присоединился Джорджи, после чего все успешно спустились по пожарной лестнице и сумели выскользнуть из опасного района, каждую минуту наводнявшегося все новыми и новыми полицейскими нарядами.
Оказавшись в пяти кварталах от двух стоящих через улицу небоскребов, они разделились и по отдельности добрались до Сан-Фернандо – северного пригорода Лос-Анджелеса. Как ни странно, погони не последовало. Вероятно, полицейские не ожидали от грабителей такого неординарного решения, как натянутый между двух небоскребов трос.
По дороге на съемную квартиру китайца Фрэнк отдышался, слегка расслабился и занялся изучением того, что передал Аронофски за минуту до гибели.
– Деньги… Двести тысяч… – шептали бледные губы молодого человека. – Пистолет…
Пачки долларов были в обычных банковских упаковках, а вот пистолет явно отличался от серийных собратьев. Это был «вальтер» PPK/S, украшенный позолотой и гравировкой. На белой рукоятке красовалась золотая пластина с красиво выведенным текстом: «Гениальному и неповторимому Говарду Брюсу в день пятидесятилетия».
Благополучно встретившись на квартире Ли, парни разделили небольшую добычу в размере двухсот тысяч баксов и решили разбежаться. В надежности Мансура никто не усомнился: тот успел где-то повоевать и получить пулю в лицо. Речевой аппарат после ранения работал неважно – понять его было сложно, вследствие чего половину мыслей Мансур выражал жестами. Однако копы свое дело знали и могли развязать язык любому. Никто из шайки Аронофски не поставил бы и доллара на то, что их товарищ продержится на допросах дольше двух недель.
Положение Эскобара выглядело самым незавидным – не так уж много в Лос-Анджелесе и окрестностях проживало людей его роста. Потому, взяв свою долю и намеренно не сказав ни слова, он скрылся в неизвестном направлении. Так же поступил и напуганный смертью Зака болгарин Джорджи.
Фрэнк, Ли и Диего спешно перебрались на новую квартиру в тихом пригороде. В первый же вечер мексиканец напился, что случалось с ним крайне редко, и крепко заснул на диване в гостиной. А китаец с Фрэнком коротали время возле открытого окна…
Зажигалка чиркала впустую, и во тьме вспыхивало сосредоточенное лицо Ли. С пятой попытки пламя подпалило кончик сигареты, и теперь гущу мглы прожигал пульсирующий уголек.
– Что собираешься делать? – спросил он, выпуская дым в безветрие ночи.
Фрэнк вздохнул:
– Взяли бы нормальные деньги – уехал бы на время в Южную Америку. Отсиделся бы, переждал.
– Да, с деньгами вышла промашка. Ума не приложу, как Аронофски так просчитался?..
– Мы не застрахованы от ошибок. Меня больше занимает другой вопрос: кто помешал нам спокойно разобраться с сейфом?
Помолчав, китаец признался:
– Понятия не имею, кто убил Зака. А с сейфом я разобраться все-таки успел.
– Успел?!
– Да, Фрэнк. И даже справился с тем ящиком в верхнем отделении, который приказал открыть Зак.
– И что же там было? – нетерпеливо спросил молодой человек.
– Документы.
– Какие документы?
– Я в таких бумагах ничего не смыслю. Вся надежда на тебя, Фрэнк. Пошли…
Они переместились на крохотную кухню, включили лампу над столом. Ли приподнял небольшой мусорный контейнер и показал целлофановый пакет, приклеенный полосками скотча к днищу. Оторвав его, вынул из целлофана стопку листов стандартного формата.
– На. Попробуй разобраться…
Фрэнк просидел за изучением документов несколько часов кряду.
– Скажи, Ли, – поднял он усталый взгляд на заспанного китайца, вышедшего утром на кухню, – а Зак ничего не говорил об этих бумагах?
– А что он должен был о них сказать?
– Ну… например, как их использовать после завершения операции?
– Нет, я ничего о них не слышал, – зарылся тот в холодильник в поисках пива. – Зато он обмолвился о том, что улов из офиса миллиардера стоит очень дорого и представляет большой интерес не только для нашей банды.
– В таком случае это объясняет появление неизвестных личностей в офисе.
Отыскав завалявшуюся банку пива и ополовинив ее, китаец с довольным видом выдохнул:
– Скорее всего, это наши закадычные «друзья» из Гавани или Саут-Бей.
– Согласен, – кивнул молодой человек, – на полицию они не были похожи. Полиция приехала позже…
– Ты что-нибудь выяснил?
– Да, Ли. Аронофски был прав: мы завладели бомбой.
– Чем? – замер с поднятой банкой китаец.
– Бомбой. В этих документах содержится техническое задание на строительство компанией Говарда Брюса специальной плавучей платформы для подъема затонувших объектов водоизмещением до пятнадцати тысяч тонн.
Компьютерных дел мастер пожал плечами:
– Тогда почему ты называешь их бомбой? Что в них взрывоопасного?
– Задание подписано директором ЦРУ – это раз. Затонувшим объектом является русская субмарина. Это два.
Аккуратно поставив банку на стол, Ли прошелся до раскрытого настежь окна.
– Откуда знаешь о субмарине?
– На парочке чертежей, показывающих, каким образом работают огромные клешни-захваты, в качестве цели слабо прорисована карандашом подводная лодка. На ней же обозначена звезда и бортовой номер. Звезды ведь у русских, верно?
– Кажется, да. Но я не понимаю… Какого черта она заинтересовала Аронофски?
– Сама по себе лодка ему была неинтересна. Скорее всего, он хотел шантажировать ЦРУ и получить за документы хороший барыш.
– А сколько за них можно выручить?
– Много, Ли. Эти бумаги стоят очень дорого.
Почесав бритую голову, китаец закрыл фрамугу, опустил жалюзи и почти шепотом спросил:
– Что будем делать?