– Три, – коротко ответил Андрей Балахов.

И все трое посмотрели в сторону Павла Сазонова, Насти Задорожной и семьи Дулиных, которые кучно сидели на трубе у противоположной стенки.

– Чего уставились? – пробурчал Павел. – Двести тысяч. Это все.

Матвей скромно развел руками:

– Если продадут наш с Галей деревенский домик – тысяч десять.

– У моей бабушки есть заначка – девяноста пять тысяч, – вставила свое слово Нина и тут же добавила: – Правда, не долларов, а наших российских рублей.

Продюсер Валентин Назаров быстро подсчитал в уме названные цифры и безрадостным голосом сообщил:

– Итого одиннадцать миллионов двести тысяч плюс девяноста пять тысяч рубликов. Маловато выходит.

– А почему я должна платить за эту нищую деревенщину? – возмущенно воскликнула Ксюша, явно намекая на семейство Дулиных.

– Слышь, крашеная гламурная корова! Это там ты была звездой, а теперь такая же, как и мы, – подскочила с водопроводной трубы Нина. – Кого это ты там обозвала деревенщиной?

– Тебя, дура, – Ксюша оттопырила средний палец.

– Да я тебя урою. Все волосы повыдираю, да ногти пообломаю.

Так как обе девушки были прикованы к трубе наручниками и находились в разных концах коллекторной, то дело до драки так и не дошло. А их взаимные оскорбления и угрозы напоминали, скорее, перелай через забор двух соседских собак, посаженных на цепи у своих будок.

– Девочки, угомонитесь, – примирительно произнес Назаров, – дракой дело не решишь. Похитители отсюда никого не выпустят до тех пор, пока им не перечислят все двадцать миллионов. Это их условие. Так что всем нам нужно держаться вместе.

– Я тебе еще наваляю, уродина. Вот только снимут с меня эти кандалы, – пообещала Нина. – И плевать мне на ваше дурацкое шоу.

– Жду с нетерпением, деревенщина, – оскалилась Колчак.

Настя Задорожная смотрела на происходящее отрешенно. Для нее как бы не существовало ни этой грязной и сырой коллекторной, ни людей, находящихся рядом с ней. Она даже не слышала вздохов, голосов, ругани. Девушка настолько ушла в себя, что всеми мыслями была далеко за пределами этих стен, этого города, этой страны.

Ведь правду говорят, что, оказавшись на долгое время в заключении, человек начинает переосмысливать жизнь, размышлять над допущенными ошибками и поступками, которые не следовало совершать. Тем же самым сейчас была занята и Настя. О чем она только не думала, в чем себя только не корила. Начиная от встречи одноклассников, где она в общем-то по-хамски обошлась с Вовой Локисом, и заканчивая реалити-шоу, участие в котором обернулось не крупным выигрышем, а похищением.

Но больше всего Настя Задорожная размышляла о своих отношениях с Пашей Сазоновым. Они заметно испортились после того разговора на песчаном берегу, который состоялся накануне печально известного похищения. Тогда все были откровенны: и она, и он. Она тогда призналась, что ее участие в реалити-шоу было ошибкой, и попросила его вместе с ней покинуть остров, ради их общей любви. На что он рассердился и, повысив на нее голос, сказал, что об этом не может идти и речи.

После того разговора прошло всего ничего, а Настя уже успела многое понять, осмыслить и взглянуть на Пашу с другой стороны.

– Настя, – неожиданно ворвался в размышления девушки охрипший голос.

Задорожная встрепенулась, вернувшись из мира мыслей в реальный мир. Теперь она увидела перед собой маленькую серую комнатку и сидящих на водопроводной трубе людей с бледными и грустными лицами.

– Настя, – позвал ее все тот же охрипший голос.

– Чего тебе? – Задорожная повернула голову и с безразличием посмотрела на Сазонова.

– Кажется, я простыл, – Павел несколько раз кашлянул в кулак.

– Поздравляю, – только и ответила девушка, – немудрено простыть, если сидишь на холодной трубе.

– Ты все еще на меня в обиде за тот разговор? – с трудом сдерживая очередной приступ кашля, спросил Сазонов.

Настя промолчала. А вот Паша, несмотря на першение в горле, продолжал говорить.

– Не обижайся, но тогда на пляже ты повела себя неправильно. Конечно, и я, признаюсь, немного вспылил, чего делать не стоило. Но давай не будем забывать, что мы с тобой еще перед тем, как подать заявки на участие в шоу, договорились – будем сражаться за популярность и миллион долларов до конца, чего бы нам это не стоило. Помнишь? – Сазонов вопросительно посмотрел на молчаливую Настю, прокашлялся и, не дождавшись ответа, продолжил: – И вдруг ты мне заявляешь: устала, хочу домой и жду пышной свадьбы. Так же нельзя, Настенька. Ты ведь должна понимать, что наше участие в реалити-шоу принесет нам славу и много-много денег.

Больше молчать Задорожная не могла:

– Паша, какая, к черту, слава? Какие деньги? Мы заложники. Сейчас лишь бы в живых остаться, – эмоционально взмахнула рукой Настя. – Оглянись вокруг. Шоу больше нет. Оно закончилось.

– Оно не закончилось. Оно продолжается, – вяло улыбнулся Павел. – Ты представляешь, какие мы сейчас с тобой популярные? Наши фотографии печатают газеты. О нас говорят по радио. Нас обсуждают в Интернете. Наши лица мелькают в каждом выпуске теленовостей… А когда мы окажемся на свободе, то получим страховку. Конечно, это будет не миллион долларов, но деньги все равно приличные. Однако и это не главное. Представь себе толпы журналистов, которые будут бегать за нами по пятам и умолять нас, чтобы мы дали им интервью. А позже мы напишем с тобой книгу воспоминаний о пребывании в плену, которая разойдется миллионным тиражом.

Сказать, что Задорожная была удивлена заявлениями Павла, значит, ничего не сказать. Скорее она была шокирована – у девушки в голове не укладывалось, как оказавшийся в плену человек, которого могут пристрелить в любой момент, способен рассуждать о таких вещах, как слава и деньги.

– Ты настоящий псих, – вырвалось у Задорожной и она повернулась к Сазонову спиной, дав понять, что больше не желает с ним разговаривать.

Услышать такие слова в свой адрес, к тому же от любимой девушки, Павел никак не ожидал. Сначала он обиженным взглядом смотрел на тонкую Настину шею, а затем отвернулся к стене и, вжав голову в плечи, принялся надрывно кашлять.

Глава 13

В грузовом отсеке российского транспортного самолета воцарилось напряженное ожидание. До выхода на точку – столицу Таиланда – оставалось чуть меньше получаса полета. Смолкли шутки. Лица десантников стали сосредоточенными, как всегда случается перед десантированием. Из кабины пилотов вышел радист и подозвал к себе майора. С минуту они о чем-то говорили, но никто из десантников не слышал и слова, они тонули в ровном гуле двигателей.

Мрачней тучи майор вернулся к своим бойцам:

– Тайский диспетчер предписывает нам изменить курс. Мы должны будем обойти Бангкок с севера. Якобы не позволяют метеоусловия, – сказал и замолчал.