Именно с такой внутренней установкой он переступил порог явочной квартиры. Открыл ему один из телохранителей Саранского, Даник, – коротко стриженный парень в темных очках.
– Проходи, – недружелюбно буркнул он, окинув профессиональным взглядом лестничную площадку.
– Шеф уже здесь? – сухо спросил Павел, оказавшись в тесной прихожей.
Даник кивнул в сторону гостиной. За круглыми темными очками рассмотреть выражение его глаз было невозможно. Он носил очки всегда, даже когда в этом не было ни малейшей необходимости. Он не делал секрета из того, что при помощи этого нехитрого аксессуара пытается походить на своего давнего кумира – Арнольда Шварценеггера. У них в самом деле было много общего – непроницаемое выражение лица, выпяченная нижняя челюсть, бронзовый загар в любое время года. Разве что Даник не мог похвастать столь же сногсшибательными габаритами…
– О, какие люди! И без охраны!
Услышав знакомый голос, Павел обернулся и встретился взглядом с возникшим на пороге гостиной Саранским.
– Проходи, гость дорогой, не стесняйся, – в манере грузинского тамады произнес он.
Любой другой, услышав такое фамильярное обращение, растаял бы, как карамелька под горячими солнечными лучами. Но Павел знал Саранского достаточно, чтобы не поддаться на примитивную провокацию. Молча прошел на середину гостиной и лишь тогда холодно поздоровался.
Жестом добросердечного хозяина Саранский предложил Павлу расположиться на диване, тут же придвинул ему чашечку свежесваренного кофе и с добродушной улыбкой спросил:
– Как дочь?
«Вот гад, еще и издевается!» – со злостью подумал Павел, но решил не нарываться на конфликт. Посмотрев на часы, спокойно ответил:
– Через пятнадцать минут вылетает в Болгарию на отдых.
– Ай-ай-ай, – процокал языком Саранский. – Извини, я не знал. Иначе не стал бы тебя дергать…
«Как же, „не знал“! – мысленно усмехнулся Павел. – Скажи это кому другому!.. Ты вызвал меня в самый неподходящий момент, чтобы лишний раз убедиться в своей власти. Я приехал, фактически обманув свою дочь, но не надейся, что это будет забыто… Нет, я не злопамятный – я просто не привык, чтобы мною помыкали…»
– Давайте ближе к делу, – попросил он, выталкивая из пачки сигарету. – У вас есть вопросы по моему последнему отчету?
– Нет. Операцию, учитывая ее сложность, вы провели блестяще. Отчет также написан грамотно. – Саранский испытующе посмотрел Павлу в глаза и с нажимом продолжил: – Я вызвал тебя по другому поводу. Мне стало известно, что неделю назад в ваше агентство обратился генерал Кудрявцев. Это правда?
Чуть помедлив, Павел кивнул:
– Правда.
– Может, расскажешь, что же заставило высокопоставленного генерала прибегнуть к услугам частных сыщиков? Насколько мне известно, Кудрявцев на дух не переносит самодеятельности. А все частные сыщики, по его разумению, – шарлатаны чистой воды.
– Стечение обстоятельств. Убита его племянница. Судя по всему, убийство – заказное. Кудрявцев не очень-то надеется на Петровку и попросил нас найти заказчика.
– Ну, и что вам удалось раскопать?
– Пока ничего конкретного, – ушел от прямого ответа Павел. – Мы только начали работать по этому делу.
– Но главный подозреваемый у вас уже есть?
– Дело запутанное. Пока нам известно только то, что незадолго до смерти племянница Кудрявцева стала жертвой киднепинга. Не исключено, что похитители ее и убили.
– Похитители, говоришь? – В голосе Саранского послышалась настороженность. – Откуда такая информация?
«Интересно, почему его так взволновало мое сообщение? – подумалось Павлу. – Непонятно и то, почему шеф вообще заинтересовался этим расследованием. Раньше он никогда не вмешивался в дела агентства, скорее, наоборот, – всячески подчеркивал, что наша розыскная деятельность не в его компетенции. Неужели только из-за того, что клиент – сам генерал Кудрявцев?»
Здраво рассудив, что врать не имеет никакого смысла – рано или поздно Саранский все равно докопается до истины, – Павел решил рассказать ему все. Тем более что «ВОЛАНД» держался на плаву не без поддержки шефа особого отдела. Значит, Саранский имеет право знать, чем живет его «внебрачное детище»…
Сухое изложение фактов заняло у Павла не более пятнадцати минут. Он даже удивился, как такая уйма событий уместилась в столь короткий промежуток времени. Впрочем, не меньше удивления вызывало и поведение шефа – вопреки обыкновению, он слушал очень внимательно, не перебивая.
Когда Павел закончил, Саранский обеими руками взъерошил свои густые, с проседью волосы и театрально откинулся на спинку кресла. Какое-то время молча созерцал потолок, а затем с наигранной печалью в голосе обронил:
– Все оказалось куда серьезнее, чем я думал.
– Я имею право узнать, в чем дело? – спросил Павел и, не удержавшись от подколки, добавил: – Или это не входит в мои права и обязанности?
– Ну, зачем же так? – Саранский сделал вид, что обиделся. – Ты – один из самых надежных наших агентов. Тем более что тебе известно гораздо больше, чем я мог предположить…
Все это походило на бред сумасшедшего: какие-то намеки, недомолвки… Павлу оставалось только одно – с непроницаемым лицом выслушивать комплименты в свой адрес и делать вид, что прекрасно понимает, о чем идет речь.
Саранский же залпом выпил остывший кофе и, тяжело вздохнув, заговорил:
– Это случилось два года назад. Жена одного из высокопоставленных чиновников – не стану конкретизировать, чья именно, ведь он все еще работает в правительстве – была похищена. В тот же день преступники позвонили чиновнику на его сотовый и запросили выкуп – пятьдесят тысяч долларов. Естественно, поставили условие – никаких контактов с правоохранительными органами. Выкуп был уплачен, все условия соблюдены, и вскоре жена возвратилась домой. Через три месяца – новое похищение. Только на этот раз жертвой киднепинга оказалась супруга крупного промышленника. И вновь выкуп был уплачен, женщина возвращена… Нетрудно догадаться, что через три месяца была похищена еще одна девушка – дочь теперь уже бывшего главы МВД. За похищением последовал звонок: те же пятьдесят тысяч долларов. Однако министр поступил не как испуганный отец, а как настоящий профессионал. Деньги, предназначенные для выкупа, были помечены. Телефонные разговоры, которые велись с похитителями, записывались. Камера хранения на Белорусском вокзале, куда он должен был положить дипломат с долларами, находилась под круглосуточным наблюдением. Казалось, на этот раз преступникам не уйти. Однако те оказались на высоте – умудрились взять деньги и не засветиться… Но самым неприятным было то, что ровно через три месяца все повторилось по тому же сценарию… Ты понимаешь, куда я клоню?
– А дочь-то ему возвратили?
– Что?.. Какую дочь?
– Дочь бывшего министра.