– Послушайте, уважаемый, какое правосудие? Здесь нет преступников, – не сдержался Антон.
– Молча! Ты и все твои товарищи слушают меня молча! – резко оборвал его Махмуд.
Антон осекся и замолчал, будто к его лбу приставили ствол автомата. Ополченцы стояли насупленные, но явной агрессивности от них не исходило. Старейшина тем временем продолжал:
– Вы – собаки, нанятые этим шайтаном Каддафи к нему на службу. И мне не важно, кто вы – русские, американцы или англичане. Ибо прежде всего вы – зло. Лютое зло для всех правоверных мусульман. Кто, как не вы, десятилетиями холили и лелеяли режим Каддафи, когда он был выгоден для ваших стран? Кто, как не вы, закрывали глаза на то, что творилась все эти годы в Ливии и там, куда доходила рука ливийского сатрапа? И в том, что происходит сейчас, есть большая доля вашей вины. Но ничего, теперь вашему беззаконию придет конец. Если вас не остановили ни ветер, ни пули, то остановят камни. Те камни, которые поднимут с праха земного правоверные мусульмане и бросят, пылая праведным гневом, в вас. Подымут еще раз и бросят снова. И это будет продолжаться до тех пор, пока из вас не изойдет дух.
Стало понятно, к чему клонит старец. Вступать с ним в религиозные дискуссии или доказывать свою невиновность было бесполезно. У него на все один ответ. Перспектива быть заброшенными камнями насмерть ничуть не прельщала русских. Местные жители, слушавшие Махмуда, рвались выполнить его наставления чуть ли не сразу. Атмосфера невероятно накалилась. Теперь большинство местных жителей, находившихся неподалеку, смотрели на русских с открытой ненавистью. Старику оставалось лишь дать отмашку, чтобы вся эта толпа накинулась на незваных гостей. Даже без камней. Просто так. Голыми руками.
Видя это, Батяня был готов дать предупредительную очередь поверх голов. Во многих ситуациях подобное действие остудило бы излишнюю ретивость и фанатизм подогретой проповедями толпы, однако в этих конкретных условиях автоматная очередь могла породить только ответные очереди: почти все местные мужчины имели в руках оружие.
Спад напряженности наступил весьма неожиданно. Суровое лицо Махмуда ни с того ни с сего озарилось приветливой улыбкой. Со стороны это смотрелось, по меньшей мере, странно. Русские не могли понять, что бы это значило. Все-таки речь, недавно прозвучавшая из уст старейшины, говорила совсем о другом, а теперь вдруг он заулыбался.
– Доброе утро, Сибил, – поздоровался старик. И русские, и местные обернулись, чтобы посмотреть на того, кому адресовано приветствие.
– Доброе утро, уважаемый Махмуд, – ответила молодая женщина, приближаясь к русским сквозь толпу.
– Рад вас снова видеть. Вы прекрасно выглядите, – рассыпался в любезностях «исламистский дедушка», как его успел обозвать про себя Вадим.
Женщина поблагодарила и поинтересовалась причиной столь раннего по времени собрания у дома старейшины. Ей вкратце объяснили ситуацию. Правда, о намерениях закидать русских камнями не сказали ничего. Похоже, об этих намерениях и вовсе забыли, настолько радостными и счастливыми стали лица жителей села. И десантники, и дипломаты гадали, почему поселок так отреагировал на появление европейки.
Ощущая свой авторитет среди населения, женщина все же старалась вести себя учтиво и попросила у старейшены разрешения поговорить с русскими. Получив согласие, Сибил Кеннет представилась Батяне и всей компании, сообщив, что она британская журналистка. Русские изложили ей свою версию произошедшего. Ирина поспешила от имени всех поблагодарить Сибил за своевременное появление. Мужчин же больше интересовало другое.
– Почему местные так реагируют на вас? – спросил Лавров, смотря журналистке в глаза.
Немного поежившись от взгляда десантника, она ответила:
– Было дело. Недавно помогла им, оказалась в нужное время в нужном месте. Мое присутствие спасло этот поселок от уничтожения силами, верными Каддафи.
– И каддафисты отказались от своих планов лишь только из-за того, что вы были здесь? Что им помешало вас убить и спокойно выполнить задуманное? – недоверчиво уточнил Лавров.
Журналистка не ожидала подобного вопроса и несколько секунд пребывала в раздумье, хотя обычно отличалась быстрой реакцией на любые вопросы и каверзы.
– Видите ли, современная война ведется, ко всему прочему, и с помощью информационных технологий, – наконец заговорила она. – Каддафи информационную войну проигрывает. В моем случае главную роль сыграло желание каддафистов оказаться в мировых новостях, представ перед общественностью если не с положительной стороны, то хотя бы с нейтральной. Это меня и спасло, а заодно спасло поселок. Вот жители мне и благодарны.
Сибил еще раз обвела взглядом русских. Профессиональный интерес все больше и больше давал о себе знать. Их история могла бы превратиться в весьма колоритный репортаж, который отразил бы еще одну сторону ливийской войны. Журналистка лишь делала вид, будто не понимала происходившего у дома старейшины. Она все уловила с первых же мгновений и уже тогда решила заступиться за русских. Теперь она не преминула воспользоваться своим авторитетом: подошла к Махмуду и попросила снисхождения для тех, кого он совсем недавно призывал забросать камнями. Старику эта просьба была не по нутру, однако отказывать спасительнице он считал непростительным, жители бы не поняли и не приняли его отказа журналистке. Скрипя зубами и переступая через себя, старейшина все же согласился не трогать русских и объявил, что те переходят в ранг гостей.
– Судя по его выражению лица, гостями мы будем не очень желанными, – заметил Сиводедов.
– От добра добра не ищут. Пусть лучше горшками называют, чем в печь ставят, – хмыкнул Батяня.
Неожиданное заступничество со стороны Сибил Кеннет все же в корне изменило ситуацию. Русских поселили в одном из домов, накормили и напоили. Все по законам гостеприимства.
Дипломаты не сразу сообразили, что уже видели Сибил раньше. Виктор Гончаров первым отметил, что она напоминает ему кого-то, на что Антон ответил: «Наверняка она мелькала в новостных выпусках. Там ты ее и видел. И я, вероятно, тоже». Однако это объяснение не успокоило атташе. Вскоре его беспокойство передалось и Антону. Они стали обсуждать, где могли видеть журналистку, но безрезультатно. Рассказали Ирине и Игорю. Женщина несколько смутилась, а вот Игорь воскликнул:
– А я думал, что это только мне кажется!
– Ты помнишь ее? – удивился Антон.
– Не ее саму, а ее фотографию, – уточнил Игорь.
– Черт! Как же мы сразу не догадались! – Антон тут же полез в карман за армейским медальоном и фотографией, которые дипломатам передал умирающий британский военный. – Он же тогда назвал ее имя и фамилию.
– Ну да. Только после этого с нами столько всего произошло, что забыть было немудрено, – заметил Гончаров.
Дипломаты внимательно рассмотрели фотографию. Не возникало ни малейшего сомнения в том, что на ней запечатлена Сибил со своим женихом. О неожиданном открытии они сразу сообщили десантникам. Антон попросил совета насчет дальнейших действий, и Батяня решительно высказался за то, чтобы и медальон, и фотографию немедленно передать журналистке. А вот о том, что последние слова британского военного и его смерть засняты на видео, он предложил не рассказывать. Дипломаты и сами понимали, что подобный жест с их стороны был бы сомнительным с этической точки зрения.