Крупнокалиберная зенитная спарка типа «Эрликон», ну ни фигушеньки себе! «Значит, вот из этой прелести какие-то сволочи угостили "Ми-26", – подумал Полундра. – Ох, не завидую я вертолетчикам! Теперь многое понятно. Кроме главного. Кто?! Зачем?! Так. Пора возвращаться на базу. Хватит на сегодня острых ощущений, пришла пора поразмыслить. Что-то мне все увиденное крайне не нравится!»
Он забрался в капсулу «Нерпы», всплыл над ямой и развернулся в сторону покинутого два часа назад причала РЛС. Но нет! Подводные приключения еще не закончились. Сквозь водную толщу Павлов услышал справа вверху характерный хлещущий звук винтов приближающегося надводного судна, столь хорошо знакомый всем боевым пловцам. Плюс характерная мелкая вибрация воды: движок, вращающий винты, был не из хилых. Через сравнительно небольшой отрезок времени шум винтов показал, что судно пошло в обратном направлении: теперь он удалялся.
«Стоит разобраться, – решил Полундра, – кого это тут мотает взад-вперед, точно цветок в проруби, над таким интересным местом. Уж не мою ли находку засечь пытаются? Рыбаки? Хм-м, а на кой хрен рыбакам галсами ходить, а?!»
Он всплыл до пятиметровой глубины и, следуя за хорошо слышным визгом винтов, быстро перегнал неизвестных. Затем Полундра лег на встречный курс и замер в толще воды, внимательно разглядывая проходящее в паре метров над ним днище судна.
С первого же взгляда Полундра понял, что над «Нерпой» проходит спецплавсредство, оборудованное для проведения водолазных работ. Он-то таких насмотрелся, его спецназовцы сами часто использовали подобные. Да, отсюда вполне можно было выпускать аквалангистов, боевых пловцов, при желании – водолазов в среднем и тяжелом снаряжении. И водоизмещение вполне соответствует: тонн пятьсот. Более чем достаточно.
«Постой, постой! – Павлов немедля вспомнил первые посиделки на байкальском берегу и странных рыбаков-хуатяо, спускавших с рыболовецкой лайбы водолаза. – Так вот кто это такие! Н-ну-у, дела!»
…За то время, пока «Нерпа» возвращалась, Полундра принял твердое решение: радиобуй над донной ямой с вертолетом и «Уралом» не ставить! Слишком много непонятного, явно – даже на первый взгляд – поганого привкуса тут обнаруживалось. Эта обложка, какие-то общие дела Берсентьева с Чжоу Фан Линем, провокационное нападение на них с Кракеном, наконец, набитое китайцами судно сопровождения, которое что-то ищет на дне. Легко догадаться, что – какие уж тут, к пьяному их осьминогу, совпадения! Объект настырных поисков китайских лжерыбаков – обнаруженный им вертолет, это и морскому ежу понятно.
Но вот уже перед глазами мелькнули очертания берегового отмельного подъема: все, он на месте, рядом с причалом РЛС. Можно немного расслабиться.
Сергей плавно развернул нос «Нерпы» и начал быстрый подъем к серебристому водяному потолку, незримо мерцавшему в полусотне метров наверху. Он возвращался к солнцу, воздуху, к друзьям. Это тоже всегда как в первый раз.
Первым делом Полундра отзвонился на дачу Берсентьева.
– Нет, не удалось. Что поделаешь, сегодня подводные демоны были против меня, – усталое разочарование в тоне голоса Павлов сыграл превосходно. – А вот расстраиваться не стоит, может быть, в следующий раз… Когда? Ну, уж не завтра, у нас есть и другие задачи на испытаниях, как вы сегодня сами изволили заметить. Так… в течение недельки. Или позже. Поговорить со мной? Да сколько угодно, я в вашем распоряжении. Когда не на глубине, понятно. Только давайте вы сюда, к нам, хорошо? Вот и договорились. Передавайте привет дочурке!
Кракен на генеральском «уазике» уехал в Усть-Баргузин по снабженческим делам, его морских пехотинцев надо было чем-то кормить. Лопать просроченный пшенный концентрат, которым прапорщик потчевал своих запойных контрактников, они категорически отказались. Решив, что до Никифорова дело дойдет в свою очередь, Полундра вызвал на балкончик Котельникова.
Тимофей слушал его короткий рассказ, широко раскрыв глаза и разинув рот, как страшную сказку.
– Так что же там случилось?!
– Что – пока не знаю, – суховато ответил Сергей. – Знаю только где. Ты, кстати, теперь тоже знаешь точные координаты, так вот и о них, и о том, что я тебе сейчас рассказал, никому не распространяйся пока. Даже Михаилу. Я ему сам расскажу попозже. Понял? А чтобы узнать точно, что там случилось, мне нужно попасть внутрь сбитого вертолета. И здесь ты должен мне помочь. Я мало работал с манипулятором «Нерпы». Ты будешь консультантом. Надо поставить на манипулятор алмазный резак. Тогда я смогу вскрыть вертолет под водой.
– Где ж мы резак достанем?
– Вот ты и подумай, где заказать и как. Ясна задача?
– Ясна, – промямлил в ответ растерянный Котельников. – Только вот на фига тебе это нужно? Мне это не слишком нравится, наше дело – испытания «Нерпы», а не загадочные подводные приключения!
Теплая безветренная июньская ночь накрыла Байкал, точно одеяло.
Новолуние прошло всего неделю назад, и тонкий серп молодого месяца не мог рассеять темноту этой бурятской полночи. Все небо было усыпано крупой ярких, переливчато мерцающих и, казалось, очень близких звезд. Рисунок созвездий был удивительно четким, точно в астрономическом атласе небесной сферы. Бархат ночного неба казался еще чернее по контрасту с этими льдисто светящимися точками, сливающимися в странные, дразнящие воображение фигуры. Протянувшись наискось, от края до края небосвода, жемчужно сиял во мраке Млечный Путь. Изредка звездную дорогу пересекал огненный сполох метеора, тогда невольно хотелось прислушаться: вот сейчас зашипит, забурлит байкальская вода от падения раскаленной глыбы.
Стояла глубокая тишина. Лишь тихо поплескивали о сваи причала невысокие волны, на которых плавно покачивалась зачехленная «Нерпа», да из Усть-Баргузина доносился далекий собачий перебрех.
Ветерок, тянувший с Улан-Бургасыльского хребта, упал еще с вечера. Сейчас, после полуночи, влажный воздух, свежий и ароматный, был совершенно спокоен, почти недвижим. Но озерная гладь не застыла ровным зеркальным стеклом – Байкал дышал, как невыразимо громадное, доброе животное, продолжая насылать на береговую отмель ласковую, чуть шелестящую зыбь. Отражение звездного неба дробилось в этой зыби, словно бы, изменяясь с каждой секундой, жило какой-то своей, особой, непостижимой жизнью.
В такую прекрасную ночь нет ничего лучше, как сидеть одному на еще хранящем дневное тепло, отполированном байкальской водой до цвета и блеска слоновой кости плавнике, выброшенном когда-то на берег, и всем существом своим вбирать в душу великую гармонию Вселенной.
Впрочем, сладко спать в уюте палатки под колыбельный плеск озерной волны тоже занятие не из последних. Самые лучшие сны приходят к людям в такие ночи!
…Вот только молодому сержанту морской пехоты из никифоровского взвода было не до вселенской гармонии, про сон и говорить нечего: по уставу караульной службы спать на посту не положено!
Он поправил ремень автомата, прошелся по настилу причала сначала в одну сторону, потом в другую, стряхивая сонную одурь. Самое поганое время караула досталось ему сегодня. Ну ничего, до смены осталось не так уж долго, минут пятнадцать от силы.