Откуда было ему знать, что эта четверть часа окажется самой длинной в его жизни!
…Трое китайцев в черных гидрокостюмах со шлемами, в масках для подводного плавания, из-под ремней которых торчали дыхательные трубки, подплывали к причалу РЛС совершенно бесшумно. Они старались возможно реже появляться на поверхности для короткого вдоха-выдоха, удлиненные трубки позволяли им почти все время оставаться чуть ниже уровня воды. Оказавшись под настилом причала, совсем рядом с «Нерпой», пловцы одновременно высунули на поверхность головы, замерли, настороженно прислушиваясь и выжидая удобный момент. Один из них, придерживаясь за сваю, внимательно всматривался сквозь щели в досках настила, отслеживая каждое движение караульного.
Они дождались этого момента.
С надеждой посмотрев на призывно, так уютно светящееся в ночи окно караулки, морской пехотинец шагнул к самому краю невысокого настила, нагнулся, затем присел на корточки. Он хотел зачерпнуть пригоршню прохладной байкальской воды, умыться, чтобы отогнать навалившуюся к концу двухчасовой смены сонную одурь. Но не успел.
Наблюдавший за ним китаец сделал резкий повелительный жест.
В то же мгновение лодыжки караульного оплели мускулистые руки. Резкий рывок! И часовой оказался в воде – умывайся сколько влезет…
Дно у причала уходило вниз довольно круто, именно туда, на глубину потащили двое пловцов захлебывающегося сержанта.
Тот был ошеломлен: неожиданное падение в холодную воду перехватило дыхание, несколько первых, самых важных мгновений схватки караульный вообще не мог оказать никакого сопротивления. Затем он попытался бороться. Безуспешно.
Потому что силы были слишком неравны. Двое пловцов в скользких, не позволяющих толком ухватить их гидрокостюмах против одного в тяжелых, тянущих вниз сапогах, намокшем хэбэ, с автоматом на ремне, который сейчас только мешал, сковывая движения. Морпех успел коротко ткнуть одного из нападавших локтем в солнечное сплетение, но второй в этот момент взял сзади его шею в неразрываемый мертвый захват. Часовой судорожно дернулся, голова его оказалась под водой. Даже криком позвать на помощь он не успел, слишком неожиданным и быстрым было нападение.
У тройки китайцев все, видимо, было обговорено заранее, роли распределены. Пока двое нейтрализовали охранника, третий подплыл со стороны кормы к «Нерпе», задрал прикрывающий подлодку брезент.
Но диверсантам малость не повезло: со стороны караулки донесся скрип двери, затем топот сапог. Кракен, который был разводящим караульной смены, сразу заметил отсутствие часового на причале. Устав – все же полезная вещь. В полном соответствии с ним Никифоров немедля поднял весь караул по тревоге. Взвод морских пехотинцев бегом кинулся к причалу.
Грохот сапог становился все ближе, и у китайцев не выдержали нервы.
Первым нырнул под воду, в спасительную темноту тот, который крутился около «Нерпы». Довершить задуманное он не успел.
А за ним растворились в ночном мраке двое других. Но перед тем как нырнуть в озерную глубину, один из них резко ткнул все еще слабо отбивающегося сержанта-караульного куда-то под челюсть, в нервный узел. И еще раз. Парень слабо дернулся и потерял сознание.
Диверсанты, вероятно, получили строгий приказ: обставить нападение на пост так, чтобы караульный выглядел жертвой несчастного случая. То есть ножей, скажем, не применять. Ну, поскользнулся растяпа-часовой, ухнул в Байкал, запаниковал… И утонул. Все шито-крыто. С Байкалом шутки плохи.
Так бы, кстати, и получилось: намокшая одежда, сапоги, автомат безжалостно тянули тело морского пехотинца на дно. Но парню повезло.
Острый взгляд Никифорова в последний момент заметил погружающегося часового. Тот был уже под водой. Кракен, ни секунды не раздумывая, прыгнул в воду, подхватил безвольное, уже обмякшее тело под мышки.
Его сержант остался жив, но пребывал в глубокой отключке. Хуже того, пульс и дыхание вытащенного из воды морского пехотинца становились неритмичными, он все сильнее бледнел. Ногти пальцев рук тронул синеватый отлив.
– Слушай, его срочно в госпиталь надо, – несколько растерянно сказал Михаил Полундре, за которым уже сгоняли в гостиницу. – Иначе можем парня потерять. Срочно нужно, а я ума не приложу, как… На искусственном дыхании продержим сколько-то, адреналин кольнем в крайнем случае, но… Что делать будем, Полундра?!
Павлов вспомнил о телефоне дачи, который сегодня дал ему Берсентьев.
– Успокойся. Сейчас позвоню этому нашему… куратору. Пусть организует срочную доставку в госпиталь. Хрен с ним, что среди ночи! Жизнь нашего парня важнее его драгоценного сна! Все остальное – потом.
Вернувшись на причал после звонка Берсентьеву, Полундра подошел к «Нерпе».
– Что вообще тут произошло, Кракен? – спросил он, сдергивая с подлодки брезент. – Как твой боец оказался в воде? Почему он без сознания?
– А вот хрен его знает… – с прежней растерянностью в голосе отозвался Михаил. – Я за разводящего, вел ему смену, подходим, а тут… Черт-те что! Как там генерал, очень вонял, что потревожили?
– Почище выгребной ямы. Но я ему быстро прояснил ситуацию, я, знаешь ли, умею с такими разговаривать, когда нужда заставляет.
– А что там с «Нерпой»? Она цела?
– Смотрю как раз. Явных повреждений не заметно. Хотя постой! А это что такое?!
Подъехавший через десяток минут со своей фазенды генерал-майор буквально выходил из себя, чуть не писал кипятком от злости.
– С чего ты взял, что тут была попытка диверсии?! – орал он на Павлова. – Мало ли что проволоки кусок на несущем винте?! Шел ты около дна, там всякой дряни хватает, вот и намотало. А ты не заметил. Плохо досматривали, когда аппарат ставили, вот и весь секрет.
– Не на одном несущем винте, а на двух, – холодно поправил расходившегося генерала Полун-дра. – Если бы я, не осмотрев сейчас внимательно подлодку, врубил ход, то вполне мог полететь редуктор одного из винтов. Намотал, говорите? Хм-м, может быть, конечно, и так… Но как в таком случае наш караульный оказался в воде? Это очень похоже на нападение.
– Э! – отмахнулся Берсентьев. – К чему такие страсти? Сразу нападение, диверсия, то да се… Фантазеры, право слово. Будто не мог охранник просто свалиться с причала и приложиться головой о сваю! Да мало ли что морской пехотинец, они что, не люди? Все под богом ходим!
Теперь злости в голосе генерала заметно поубавилось, напротив, появилась какая-то неуверенность.
– Что мне, особый отдел округа из-за этой ерунды подключать? – продолжал Берсентьев. – Это я мигом, но тогда нормальной вашей работе полный звездец. В сортир под тройной охраной ходить будете. По десять справок и согласований на каждое погружение, вы что, особистов не знаете?
Полундра мрачно кивнул. Знал он особистов, тут Берсентьев ничуточки не преувеличивал. Но все-таки что-то не то было в словах «куратора», что-то раздражающе цепляло Сергея.