– Вот спасибочки за щедрость, Дракоша! Я же рисковала, черт тебя побери, я же торчала на долбаном КДП, когда все это… происходило. Вот хренушки бы ты узнал без меня текущие координаты вертолета и полосу частот их связи, – она иронически хмыкнула. – А ты? Как ты воспользовался этой бесценной информацией? Я тебе скажу: бездарно, как мудак последний. По вине твоих обормотов вертолет булькнул в Байкал! Сорок процентов, на меньшее я не согласна.
Чжоу Фан Линь хмуро засопел: крыть было нечем. Права ведь на все сто, зараза русская – операцию провалили его ребята. Но с того света Ти Сен Цзиня не вытащишь, а хорошо бы… Этому дураку любая преисподняя раем бы показалась! Теперь же ответственность за идиотский прокол на нем.
– Э-э, кошка, не зарывайся! Пятнадцать.
– Кошка, говоришь? – фыркнула Берсентьева. – Да за такие деньги ни одна кошка даже не мяукнет! Тридцать пять.
– Это она за сто пятьдесят тысяч долларов-то не мяукнет? – возмущенно взвыл китаец. – Двадцать. Из уважения к твоей красоте.
– Дракоша, сойдемся на тридцати. Видишь, какая я уступчивая сегодня, вот до чего тебя люблю! Соглашайся, и давай займемся более приятным делом. Я вся так и горю!
Свои слова Виктория Владимировна тут же доказала делом. Тоже изобретательна была, изощрена не хуже своего любовника.
– Да постой ты, – уже постанывая от возбуждения, пробормотал Чжоу Фан Линь. – Ох, как здорово… Твоя взяла. Двадцать пять процентов.
И, не давая ей возразить, хищно впился в рот женщины своим ртом.
Еще через полчаса уставшая, но довольная донельзя Виктория Владимировна вернулась к деловому разговору. Четверть из предполагаемого миллиона она все же выторговала, но деньги-то пока только, как бы это сказать, виртуальные. Шкура неубитого медведя получается. Хватит медведю по лесам шляться, пора его того… На живодерню.
– Я правильно поняла тебя, Дракоша, что с моим придурком делиться ты не собираешься?
– Правильно. Что я, полный идиот? Но не нужно, чтобы он об этом догадался раньше времени.
– А и пусть догадывается, – реплика Берсентьевой прозвучала совершенно безмятежно. – Хватит ему на свободе гулять. Он зарвался. Скоро муженька посадят, а если что, то я этому делу поспособствую. Есть у меня такая возможность. Все равно имущество на меня записано. Сил нет, как надоело жить с этим дебилом, каждый день его рожу поганую видеть. Но! Меня другое волнует: Полундра этот. Если они с моим супругом столкуются, если Берсентьев его купит, то запросто можем не успеть. Очутимся у разбитого корыта.
– И что ты предлагаешь? – заинтересованно спросил Чжоу Фан Линь. – На силовые акции против североморца я идти не хочу. Опасно.
– А не лучше перекупить Полундру самим? Ему-то какая разница, кто деньги заплатит?
– Вот как, – хмыкнул китаец. – А из чьей же доли перекупать станем?
– Ух, жадненький ты мой, – рассмеялась Виктория Владимировна. – Ну, давай на паритетных началах. Четверть суммы я, остальное – ты. Но договариваться с подводником придется тебе. Я женщина, он ко мне серьезно не отнесется. Как, сделаешь?
Чжоу Фан Линь задумался. Поднялся с постели, накинул на голое тело махровый халат. Зачем-то подошел к окну, долго всматривался в сгустившиеся сиреневые сумерки.
– Пожалуй, да. Сделаю, – сказал он, повернувшись к любовнице. «Если события этой ночи ничего не изменят, – добавил он про себя. – Если этот идиот Чен Шень снова запорет порученное ему дело. Вот тогда, может быть, придется предлагать этой спецназовской свинье деньги».
Дождавшись, пока женщина заснет, он подошел к легкому столику из бамбука, снял трубку спутникового телефона и набрал номер.
– Кай Сун? Не ошибись еще раз… Я не прощаю ошибок. Простил только тебе, а почему – ты знаешь. Мне не так уж важно, каким образом ты выманишь напарника североморского подводника из номера. Жди его во дворе гостиницы, да где угодно, ты поняла? Можешь увести его к себе домой. Можешь даже переспать с ним, ничего, я не ревнив. Словом, делай что хочешь. Но чтобы поле действия для Чена было свободным!
Полундра вышел на «Нерпе» в озеро, когда уже вовсю завечерело. Его планы требовали немного скорректировать ход испытаний подлодки, в чем-то Котельников был прав: вертолет вертолетом, но все ходовые и прочие тесты должны быть проделаны. А результаты надлежащим образом занесены в протоколы. Кроме того, Сергей хотел, чтобы его ближайшее окружение – Тимофей и Михаил – несколько отвлеклись от его постоянного интереса к затонувшему вертолету. Не надо давать им основание думать, что Полундра зациклился на этом вопросе.
Сегодня Полундра не собирался погружаться на «Нерпе», он решил еще раз проверить ее скоростные характеристики в надводном положении. Морская вода из-за растворенной в ней соли отличается большей плотностью, чем пресная. Поэтому здесь, на Байкале, осадка «Нерпы» была несколько больше, нежели в Баренцевом море. Предстояло выяснить, как это отразится на максимальной скорости и ускорении лодки при выходе на глиссирование. Возможно, что эти показатели немного изменятся. Проверим…
Погода для подобного испытания стояла идеальная: полное безветрие. Озерная гладь действительно напоминала сейчас настоящее зеркало, улеглись даже самые небольшие волны. И, словно зеркало в оправе зелени прибрежных сопок, Байкал отражал глубокое предвечернее небо, которое уже начало наливаться с восточной стороны густо-фиолетовым. Ало-багровый диск заходящего солнца медленно и плавно опускался за линию горизонта, прямо в байкальскую воду.
Технически испытание было несложным: Сергей вывел двигатель на форсаж, дал максимальные обороты несущим винтам, вышел на глиссирование. Он засек по секундомеру время и развернул нос лодки вправо, в сторону дачного поселка. Итак: пять с половиной километров вдоль берега туда, затем столько же обратно, а потом нехитрый расчет.
Павлов вновь переживал изумительное ощущение парения: глиссируя, «Нерпа» словно бы летела над водой, послушная малейшему движению руки своего пилота. Полундра шел по идеальной прямой. Кильватерный след, оставляемый «Нерпой», казался яркой белой черточкой на синеве воды, напоминая инверсионные росчерки реактивных самолетов в небе.
Дачный поселок стремительно приближался. Оставив его на траверзе по правому борту – до берега было метров шестьсот, – Полундра совсем было собрался заложить вираж покруче и отправиться в обратный путь, как вдруг его внимание привлекло нечто необычное.
В уже сгустившихся летних сумерках особняк генерала Берсентьева просматривался все еще достаточно четко. Ярко освещенные окна первого этажа, на втором горит окошко генеральского кабинета… А вот что это на третьем этаже, с самого угла здания? Странно…
Резкие ритмичные вспышки. Он сразу же прикинул мощность источника света, – не меньше киловаттника, переносной фонарь, скорее всего, работает от аккумуляторной батареи. Но что значит эта странная ритмика? Полундра заглушил двигатель «Нерпы», внимательно пригляделся к блескучим электрическим сполохам, стал считать.