– Павлов! Сдавайся! Ты – окружен! Сопротивляться бесполезно – выходи с поднятыми руками!
Десятки глаз сквозь перекрестья прицелов впились в покосившуюся от времени баню. Невысокий кустарник, тянущийся от ее угла к лесу, вдруг затрещал и всколыхнулся под натиском ломящегося прочь тела.
– Уходит! К лесу все! Поймать! Отрежьте ему дорогу!! – истошно завопил Разборов. Световые конусы плавно качнулись в сторону, сосредоточившись на взволнованной растительности. Десяток бойцов ОМОНа выросли как из-под земли недалеко от этого места и кинулись наперехват. Послышались крики «Стоять!», предупредительные выстрелы в воздух…
…Замшелые бревенчатые стены баньки на какое-то время снова оказались во тьме. Воспользовавшись этим моментом, Сергей со сноровкой ящерицы метнулся по мосткам, ведущим из парной к озеру, и, не поднимая плеска, нырнул в воду…
– …Мать его! Куда он делся? – Бойцы группы захвата методично обшаривали каждый сантиметр зарослей. – К лесу он не прошел. Где-то здесь прячется!
Прожектора ползали яркими пятнами по кустам, домику, спустились к озеру.
– Вот сучара! – злобно выругался один из милиционеров, вытаскивая из «зеленки» длинную жердь с привязанной к ней веревкой, которая тянулась прямиком внутрь бани и при помощи которой Сергею удалось так удачно имитировать бросок к лесу. – Никуда он не уходил! В воде смотрите! Свет туда!
Несколько человек ворвались в баню, переворачивая лохани и ведра. Никого не найдя, выскочили на мостки.
– По камышу свети! Там он, наверное!
В жидкие заросли тростника вдоль берега полетели несколько шашек со слезоточивым газом. Но, упав в воду, лишь зашипели, забулькали и погасли.
– Лодки тащите! – надрывался майор, все отчетливее понимая, что захват провалился. – Что стоите? Найдите мне этого гада!
Омоновцы и без того уже выдернули чеку из спасательной лодки, которая со свистом стала раздуваться, выгибаться дугой и принимать положенные плавсредству очертания. Двое бойцов швырнули ее в воду и, предварительно провалившись по пояс, запрыгнули внутрь. Фонари лихорадочно метались, высвечивая каждую соломинку. Дважды обойдя камыши, оранжевая лодка выбралась на чистую воду. В воздухе повисли парашюты осветительных ракет. Но все без толку. Беглеца нигде не было.
Разборов был вне себя от ярости. Отшвырнув тяжелый бронежилет, он крыл матом всех и вся, не стесняясь в выражениях. Досталось и командиру ОМОНа, у которого «вместо головы – каска с дерьмом», и всем его «бойцам-неумехам», у которых, как оказалось, «руки из задниц растут», а бегают они, «как беременные тараканы». Получил свое и Полундра – «хренов изобретатель», которому, по словам майора, выгоднее было самому себя посадить на кол, поскольку, попади он теперь в руки Разборова, его ждет чудовищно извращенная кончина. Упомянув под конец про «умственно отсталых археологов», «прилипших задницами к озеру», и про журналистов «нетрадиционной сексуальной ориентации», «залюбивших» уже майора до икоты, милицейский начальник смачно плюнул и, свирепо вращая очами, кинулся к своей «Волге». Там его ожидал еще один удар.
– Я так понимаю, праздновать в ресторане нечего? – поджав губы, спросила его Светлана. Ее очень огорчило и испугало отсутствие скованного наручниками и надежно упакованного в милицейский «пазик» Сергея.
– Я распоряжусь о вашей охране, – буркнул майор, плюхаясь на сиденье. Автомобиль сразу осел под тяжестью его тела. – Поехали обратно!
Девушка презрительно поморщилась и села рядом. Было не до капризов. Оставаться здесь ночью одной, да еще при наличии продолжающего разгуливать на свободе Павлова, ей совершенно не хотелось.
– Эта сволочь, – сердито пояснил Разборов, когда они тронулись с места, – раньше тоже был каким-то там спецназовцем. Научат их в армии всяким фокусам, а мы потом гоняйся за ними!
* * *
…Вцепившись одной рукой в затонувшую корягу, Сергей удерживал свое тело на дне, сидя между тянущимися к поверхности стеблями камыша. На раз-два-три-… восемь – вдох, задержка дыхания и на столько же – выдох. Полая тростинка, через которую легкие пловца сообщались с поверхностью, была тонковата, но выбирать не приходилось. Этот прием, позаимствованный у японских синоби, требовал колоссального терпения и умения полностью расслаблять все мышцы, за исключением крайне необходимых, чтобы уменьшить потребление кислорода. Древние воины, согласно документам, могли проводить под водой сутки и более. Сергей такого мастерства не достиг, но пару часов продержаться в таком положении мог. Только бы дотошные омоновцы не заметили небрежно обломанный кончик тростника, торчащий между остальными стеблями. Но это вряд ли. Даже днем такое почти невозможно, а при свете фонарей и подавно.
Отрешенно наблюдая за светлыми бликами милицейских фонарей, обыскивающих прибрежное пространство, Полундра обдумывал положение. Благо времени было хоть отбавляй.
Светлана его обманула. И, кстати, не в первый уже раз. Павлов вычеркнул ее из группы людей, которым можно доверять. И без того коротенький список стал совсем куцым. От кого же добиться правды?…Вдох – задержка – выдох… Да ни от кого. Сама летчица ни за что не расскажет, что было в баллонах. Если ее не допрашивать с пристрастием, конечно. Взвесив все, Сергей решил, что это у него не выйдет – рука не поднимется. Значит, надо отыскать сами баллоны и выяснить, чем и кто их наполнил. Озерцо, в которое снайперски сбрасывала их девушка, было неподалеку. Но найти на его дне тяжелые металлические штуковины, грохнувшиеся с неба и зарывшиеся в ил, – задача сложная. Павлов знал это не понаслышке. Нужен дыхательный аппарат. Хотя бы акваланг.
На ум пришел рассказ Еркова во время их совместной охоты о приехавшей на озеро экспедиции. Вроде бы те собирались искать утопленные французами драгоценности. Если так, то у них наверняка имелось для этого все необходимое. Сергей прекрасно понимал – сами ученые без восторга воспримут идею отдать снаряжение незнакомому человеку, о розыске которого уже давно объявлено по радио и местному телевидению. Но можно же и поберечь их нервы – не ставить пока в известность. А потом, естественно, все вернуть. На том Павлов и порешил. Больше здесь взять подводного оборудования было не у кого.
Помощник председателя Комиссии по предотвращению распространения опасных инфекций Вадим Антонович Хлябцев насупленно брел по коридору к себе в кабинет, зажав портфель под мышкой. Дорогие туфли мягко ступали по ковровой дорожке. А ведь все так хорошо начиналось!
Вчера вечером он славно потусовался на закрытой вечеринке, уехал оттуда в сопровождении очаровательной девицы из эскорт-услуг. Великолепно оттянулся с ней в гостинице, после чего выпроводил ее и даже успел выспаться. Бодрячком приехал на службу. Почистил туфли в фойе, взял свежую прессу – надо же было знать, не разнюхал ли еще кто-то какие-нибудь подробности. Прессе он в этом смысле доверял, как надежному индикатору. Покуда там не прописали – бояться нечего. В газетах ведь, по его мнению, хаяли только того, на кого указали и дали отмашку. В газетах было чисто – по крайней мере, при беглом просмотре. Ничего не предвещало беды. Но она случилась.