Как ни странно, номер в гостинице «Выйт» нашелся.
– Кайф! – воскликнула Сашка при виде скромненького двухместного номера. – То, что надо! А теперь сделаем так! Пойдем к старухе, я заберу сумку, ты возьмешь то, что тебе понадобится на два-три дня, и скажешь все как есть. Мол, ты оскорблена недоверием и до возвращения мужа будешь жить в гостинице с его дочерью!
Представляешь, как у нее морда вытянется? А заодно и у папашки! А мы тут с тобой оторвемся! Погуляем, потреплемся всласть! Надо же узнать друг друга получше. В качестве мачехи ты меня вполне устраиваешь!
У Трауте Карловны действительно вытянулось лицо. Но вслух она сказала только:
– Это ваше дело!
– Непрошибаемая старуха, – заметила Сашка, когда мы уходили.
А я испытала огромное облегчение, выйдя из этого дома.
– Саш, а как у тебя с тем парнем, из ВГИКа?
– Да никак. Оказался пирожок ни с чем!
– А другой у тебя есть?
– Да навалом! Тань, а ты что, действительно папу любишь по-настоящему?
– Господи, конечно! А разве можно его не любить?
– Ну надо же! А как у вас это все сладилось? Неужели он прямо там, на дне рождения, успел к тебе подъехать и никто ничего не заметил?
– Нет, мы вместе в лифте застряли и с первого взгляда… А потом он нашел мой телефон у тебя в записной книжке и пригласил на «Покаяние». – И в ресторан…
Но мы с ним в тот же вечер поссорились. И я думала, что все, но…
Я рассказала ей про визит Деда Мороза, про поездку в Таллин и про то, что он исчез…
– А ты знаешь почему?
– Более или менее.
– Он тебе объяснил?
– Нет, он ничего не сказал, он просто нашел меня…
– Откуда же ты знаешь?
– Совершенно случайно.
– Погоди, мы, может, о разном говорим… Ты что имеешь в виду?
– Ларину.
– Ну да… И ты ему это простила?
– Да, конечно, он же выбрал меня…
– И тебе этого достаточно? Ты никогда с ним об этом не говорила?
– Нет. Зачем?
– Танька, ты, что ли, мудрая женщина? – улыбнулась Саша. – А я так не могу! Я начинаю выяснять отношения, доказывать парню, что он не прав, требовать чего-то… Понимаю, что глупо, а ничего с собой поделать не могу. Я, Тань, хочу уехать…
– Уже?
– Да нет, не отсюда, а из Союза… Сейчас есть такая возможность, мне один парень предлагает оформить фиктивный брак, чтобы я могла слинять отсюда… причем задаром!
– Что задаром?
– Брак! Знаешь, фиктивный брак штука недешевая, а с иностранцем особенно! Правда, есть такие подвижники, которые считают своим долгом вывезти из Союза свободолюбивую душу. Вот с папашей хотела посоветоваться…
– Саш, а как же учеба?
– Что учеба? Учиться и там можно…
– А в какую страну?
– Пока в Голландию, а там будет видно… Он говорит, что надо ехать скорее, пока не подняли совсем железный занавес… Пока еще можно там зацепиться, а потом отсюда может такой поток хлынуть, если, конечно, Горбачева не скинут, что только держись. А если скинут, тем более надо успеть слинять…
– Но если брак фиктивный, что ты там-то делать будешь?
– Соображу, да потом на первых порах помогут, пособие там, то-се… Меня тут как-то ничто не держит…
– Странно, стоит мне с кем-то подружиться, как человек сразу уезжает». Вот сколько лет была знакома с Райкой, но по-настоящему мы только этой зимой сдружились, а она вышла замуж и уехала… На днях тут в парке с девчонкой разговорилась, такая смешная девчонка, так сразу выяснилось, что им разрешили ехать в Израиль… Теперь вот ты…
– Ну, Тань, это ж пока только проект. А вообще сейчас и вправду все стронулось. По приглашению стало куда проще выехать, евреи пачками уезжают, «в университете многие вострят лыжи… И студенты, и профессура, кстати, тоже… Но жить стало интересно! Ну а ты?
У тебя-то какие планы? Не будешь же ты просто домохозяйкой! Тань, это не жизнь! Ты молодая, красивая, ты ж зачахнешь! Я папу знаю, он сидит за машинкой, долго сидит, а потом пускается в загул!
– Пьет? – ужаснулась я.
– Ну и пьет, конечно, но это не страшно, он не алкаш, но ему нужны свежие впечатления, а если ты будешь всегда при нем, то эти впечатления он начнет искать в другом месте. Нет, его так не удержишь. Ты должна что-то из себя представлять, кроме постельной грелки.
Поверь, я тебе добра желаю!
– Ты думаешь, я сама не понимаю? Я сразу ему сказала, что не брошу Измайлово, но Райка уехала…
– Измайлово? – удивилась Саша.
Я ей все рассказала. Мне было с ней легко и просто.
– Ты знаешь, я в Таллине зашла в цветочный магазин…
Она слушала меня очень серьезно.
– А что, в этом есть кайф… Тебе пойдет быть цветочницей, теперь, кажется, это называется «флорист».
Между прочим, в Москве есть курсы флористики. Вот бы тебе пойти… У нас, правда, с цветами хреново, но, может, все переменится… Тебе надо в Голландию поехать, самая цветочная страна. Вот выйду замуж за голландца, устроюсь и пришлю тебе приглашение! Здорово будет!
А папашка…
– А еще мне предлагала пойти к ней в помощницы Тина Примак, – вспомнила я. – Это тоже интересно…
– Примак? Ты что, спятила? Она же лесбиянка!
– Как?
– Очень просто, известная в Москве лесбиянка! Так что даже не думай!
– Ой, мамочки! Но зачем же Никита меня к ней повез? Не знал, наверное…
– Знал, конечно! Ну, она на клиенток все же не кидается, а вот если приглашала тебя работать, значит, ты ей понравилась…
– Саш, не надо! Меня тошнит.
– А что такого, в конце концов? Личное дело каждого! Вот достанут мужики до печенок, можно в лесбиянки податься! В лесбиянки пойду, пусть меня научат, как писал поэт революции!
За два с половиной дня в гостинице «Выйт» мы крепко сдружились. Целыми днями гуляли под мелким дождиком – и ни секунды скуки! Понимали друг друга с полуслова. На третий день мы ужинали в ресторане гостиницы, как вдруг появился Никита. Он подошел к нашему столику, сел.
– Ну и что все это значит? – Лицо у него было при этом непроницаемое.
Я замерла.
– Папочка, привет! – Сашка вскочила, бросилась к нему на шею. – А мы с Таней подружились!
– Да я уж вижу! А ты что же, Таня, меня поцеловать не хочешь? Обиделась?