На прощание она шепнула мне:
– Тань, не говори ему про фиктивный брак, он расстроится, начнет меня отговаривать, зачем мне эта канитель? Обещаешь?
Я пообещала.
Мы уже третий месяц жили на даче. Два раза в неделю я ездила в Москву заниматься английским и заодно еще покупала продукты, если что-то попадалось. Иной раз тащила такие сумки, что, казалось, пупок развяжется.
Никита нещадно меня ругал.
– Зачем ты таскаешь тяжести? Поедем на машине, все купим.
– А ты помнишь, в прошлый раз мы какую-то несчастную курицу еле добыли! А в заказах твоих вообще один только чай со слоном и печень трески. У меня от нее живот болит, ты ее не любишь… Поэтому, если уж что-то попалось…
Никита, когда ездил в Москву, тоже старался привезти продукты, хотя плохо разбирался в этих делах. Однажды он приехал с пустыми руками, но такой сияющий, что сразу было видно – случилось что-то хорошее.
– Танюха, живо одевайся, на сборы полчаса!
– Что такое?
– Одевайся, одевайся, говорю же тебе! Поедем на просмотр!
– На какой просмотр?
– «Запах осени» сняли с полки! Ну что ты стоишь, надевай что-нибудь нарядное, и поехали!
Я знала, что «Запах осени» – фильм по его сценарию, который давно положили на полку. И еще я знала, что там снималась Елена Ларина. Он однажды вскользь упомянул этот фильм, но я ни о чем его тогда не спросила. Все равно ведь выбрал меня, так зачем бередить старые раны? Но мне, конечно, было интересно посмотреть фильм, ну и на Ларину взглянуть хотелось, я плохо ее помнила… Быстренько причесавшись, я задумалась, что надеть. И решила, что надену бирюзовый костюм.
Пусть все видят, какая у Никиты жена!
– О! – воскликнул он при виде меня. – Ты неотразима, Танюха. Только не вздумай снять жакет! Я ревную!
Народу было много, и, как всегда, я чувствовала себя не очень уютно в этом обществе, я вообще была еще довольно дикая, больше всего любила бывать вдвоем с Никитой, я знала, что ему во мне почти все нравится, а попадая в толпу киношников, я зажималась, мне мерещилось, что они все посмотрят на меня и потом скажут Никите: «Ты что, с ума сошел? Зачем тебе эта неотесанная дура?» Только с Ильей Наумовичем, оператором, я чувствовала себя в своей тарелке, он всегда шутил со мной и говорил комплименты, которые казались мне искренними. Он, к счастью, тоже пришел на просмотр.
– Татьяна, голубушка, разве можно так хорошеть?
Не зря Никита держит тебя взаперти на даче! Свежий воздух и любовь, что еще нужно юной даме!
– Илюша, оставлю на тебя Таню, позаботься о ней, а то она у меня пугливая как лань! А я пошел!
– Куда ты? – крикнула я ему вслед.
– Не волнуйся, он будет выступать перед фильмом, режиссера уже нет, а Никита хочет сказать о нем несколько слов. Пошли, сядем пока! – Он взял меня под руку и повел в зал.
– А вы видели этот фильм? – спросила я.
– Нет, не случилось, если бы видел, не пришел бы, не люблю два раза смотреть кино, если это не Висконти.
Ты видела «Семейный портрет в интерьере»?
– Да!
– Понравилось?
– Очень! Просто очень!
– Молодец, понимаешь! Меня мало кто понимает, все талдычат про Феллини, а Феллини это не мое… Что ж поделаешь, такой уж я урод!
Но вот на сцену вышел Никита и какой-то маленький, кругленький человек.
– Друзья мои, – начал Никита, когда гул в зале немного стих. – Странные вещи случаются в жизни!
Режиссер этой картины так и не дожил до ее второго рождения и всегда был уверен, что не доживет, но если он сейчас может видеть нас или хотя бы слышать, пусть порадуется… Ведь сегодня день рождения Коли, Николая Ветченко, сегодня ему исполнилось бы сорок пять лет!
В зале зааплодировали.
– Но кто знает, пощадило ли время этот фильм, наш фильм, я еще не видел его, а вот Владимир Михайлович Кругов, наш оператор, видел и говорит, что ему и сегодня не стыдно за эту работу! Но дело даже не в этом!
Времена изменились, фильм сняли с полки, и более того, я буквально две минуты назад узнал, что героиня картины, наша всеми любимая Леночка Ларина, сегодня тоже здесь! Ну и, разумеется, наш герой, Толя Лужин…
И под аплодисменты Лужин вывел на сцену Елену Ларину У меня все поплыло перед глазами. Но я заметила, что Илья Наумович покосился в мою сторону. Нет, я ничего не хочу знать о прошлом, мне до этого нет дела!
У Никиты было много женщин, что ж мне, из-за каждой умирать? Наверняка в этом зале есть еще бабы, побывавшие в его постели, но теперь моя очередь! И я никого не пропущу! Я во все глаза смотрела на Ларину. Она была еще очень красива, хотя ярко-красный костюм, как мне показалось, ее старит. Но все-таки не могу не признать, что выглядела она эффектно и элегантно.
Никита поцеловал ей руку, что-то сказал, она улыбнулась и встала совсем близко к нему.
– Леночка, скажи и ты несколько слов!
Она подошла к микрофону и взволнованным глубоким голосом произнесла:
– Сегодня для меня праздник, но праздник очень грустный, как говорится, со слезами на глазах… Уже нет многих из тех, кто делал эту картину… Нет Коли, нет Маши Шведовой, нет Евгения Трушина… Пусть земля им всем будет пухом! Но я счастлива, что смогла дожить до этого дня! Съемки в этом фильме были самыми счастливыми в моей актерской жизни. Такого взаимопонимания никогда не было… И, возможно, уже не будет.
И такой роли, какую написал для меня Никита Алексеевич… Прошу вас, не судите нас слишком строго, мы не по своей вине упустили время.
На глаза у нее навернулись слезы.
Потом еще несколько слов сказал Лужин, и все они ушли. В зале погас свет. Начался фильм. Я никак не могла сосредоточиться, понять, что же там происходит, но вот ко мне протиснулся Никита, сел рядом. И мало-помалу я успокоилась. Он выбрал меня!
Ларина играла молодую женщину, которая никак не может найти свое место в жизни. И была удивительно красива! Большие грустные глаза смотрели на мир с такой надеждой! Я понимала, в такую женщину, наверное, трудно не влюбиться… И играла она хорошо, ничего не скажешь. Но в какой-то момент я глянула на Никиту и лучше б я этого не делала! Он сидел, впившись взглядом в экран, и был очень напряжен. Я перестала следить за перипетиями сюжета, я смотрела на него. А он ничего не замечал. Когда героиня исчезла с экрана, он расслабился… Значит, его волновал не сам фильм, а именно она, эта женщина. Когда она снова появилась, он опять напрягся. Ох, как мне это не нравилось! Обычно во время просмотра он всегда брал мою руку, иногда целовал, а сегодня – ни разу! Но он же выбрал меня! А может, не выбрал, может, она просто уехала тогда, а он с горя подался ко мне? А теперь она здесь… И он так волнуется…