Вечер, опускавшийся на горы, уже окрасил их в темные тона. Постепенно, не спеша, темнота поднималась выше и выше, скрывая все в полумраке. Солнце закатывалось за горизонт, чтобы исчезнуть до утра и появиться на другом краю земли. Над Косовским краем наступала тишина. Вершины выделялись на фоне неба разновеликими очертаниями. Небо чернело все больше, превращаясь в огромный звездный ковер, на котором рассыпались узоры-созвездия и большой бледный серп месяца. Казалось, все звуки дня отошли ко сну и затихли до утра.
Там, впереди за перевалом, лежала долина, а здесь громоздились горы. Дорога вилась то влево, то вправо, лавируя среди утесов. И вот в тишине послышалось негромкое урчание автобуса, взбиравшегося по извилистой дороге вверх. Фары выхватывали из темноты огромные камни, громоздившиеся по бокам дороги, знаки, обозначавшие опасность этого маршрута. В автобусе, несмотря на поздний час, весело шумели детские голоса. Автобус с албанскими детьми ехал из Приштины, столицы края Косово и Метохия, в город Призрен. Машина уже находилась на перевале. Внезапно перед автобусом в свете фар выскочил олень. Молодое, еще неопытное животное, поводя боками, испуганно смотрело на приближавшуюся махину. Автобус затормозил.
— Смотри! Смотри! Настоящий лось! — изумленно воскликнул кто-то из детей. — У него даже рога есть!
— Это никакой не лось! — пренебрежительно заметил более опытный знаток природы. — Ты что, не видишь, это олень?
Дети, повскакав с мест, сгрудились у лобового стекла.
— Он совсем не боится! — восхищенно обсуждали дети прекрасное животное. Немного постояв, олень легко вскочил на валун и, перескакивая с камня на камень, понесся вверх по склону. Колонна отправилась дальше. Дети, расшалившись, наполняли автобус веселым визгом и криками.
— Отдай телефон!
— Сам возьми! — Дети баловались и забавлялись.
— Дайте поспать!
Крики в автобусе заставили водителя прикрикнуть на детей, притворно хмуря брови:
— А ну, успокоиться сейчас же! Вы мне сейчас автобус в пропасть столкнете!
Растревоженный детский улей немного притих.
Очередной поворот открыл за окнами автобуса великолепный вид на долину внизу. Там находилось несколько деревень, и только далекие огоньки, мерцающие во мраке, говорили о том, что внизу живут люди. Ночь дышала спокойствием и тишиной. Дети наконец угомонились. Кто-то уже спал, у кого-то только начинали слипаться глаза, но в целом автобус напоминал сонное царство.
Водитель, парень лет двадцати восьми, крутил баранку, тихонько насвистывая себе под нос. Ему сегодня не особенно хотелось отправляться в такую трудную дорогу. Ничего удивительного — несмотря на то, что за несколько лет работы здесь он уже здорово набил руку и прекрасно знал маршрут, ехать посреди ночи, в темноте и по горам — дело непростое. Но главное было еще и в том, что буквально пять дней тому назад была сыграна свадьба, где он являлся главным действующим лицом — женихом. Невеста, теперь уже жена, попалась ревнивая, и у нее не вызывали никакого удовольствия ночные работы свежеиспеченного мужа. Почему-то молодице взбрело в голову, что ее муженек ночью крутит не только баранку, но и кое-что еще. Переубедить ее в обратном было совсем непросто и требовало немалой настойчивости. Но работа есть работа, и от возможности неплохо заработать было бы глупо отказываться.
Неожиданно тишина была грубо нарушена. С горных вершин ее разрезала стрельба. В одну минуту переменилось все. Казалось, что ночь раскололась на тысячи мелких осколков, каждый из которых звенел и трещал. Кромешную темноту расчертили огни трассеров. Светящиеся цепочки проносились роем стальных светлячков, неся с собой смерть. Оглушительные взрывы рядом в одно мгновение заставили детей вскочить на ноги.
— Что это?
— В нас стреляют?
— Я боюсь! Мне страшно! — кричали и плакали дети.
Какофония звуков продолжалась: звучали автоматные очереди, гремели взрывы, ухал миномет. Водитель автобуса, проклиная все на свете, выкручивал руль.
«На этом перевале всегда что-то происходит, — думал он, поглядывая на трассирующие цепи. — Недаром его зовут Чертовым седлом. Но такого здесь еще не случалось».
— Тихо вы! — прикрикнул он на ошалевших от страха детей. — Сидите спокойно, иначе вы перевернете автобус.
— Что с нами будет?! — Плач все усиливался.
— Говорю вам, спокойно! — успокаивал он всех. — Мы же не одни, с нами едут миротворцы. Вы сами видели, это солдаты, у которых есть оружие, и они защитят нас в любом случае.
Водитель хорошо знал эту дорогу. Будучи сам из здешних мест, он еще мальчишкой пас на горных склонах коз. Однако в этой ситуации оставалось надеяться только на удачу, а она, похоже, отказалась сегодня помогать им. Идущий впереди перед автобусом БМП миротворцев сотряс взрыв.
— Фугас заложили! — пробормотал вполголоса водитель.
Ситуация становилась совсем плохой, автобус остановился. Из подбитого БМП на землю посыпались солдаты. «Голубые каски» залегли, беспорядочно паля по горам. Однако кто и откуда конкретно вел огонь по конвою, было совершенно непонятно.
Водитель автобуса беспомощно оглядывался вокруг. Дети, потеряв контроль от охватившего их ужаса, с криками метались по салону, не зная, что им делать. Водитель тоже не понимал, как же поступить. Назад дороги не было — трассеры секли и позади автобуса. Путь впереди загораживал подбитый БМП. Оставлять детей в салоне было опасно, выводить под огонь — тоже. В следующую минуту очередь прошлась по борту автобуса. Вдоль борта зияли пулевые отверстия. Происходящее превратилось в кромешный ад. Крики и плач детей слились со звуками стрельбы и взрывов в один сплошной рев.
— Нет, вы как хотите, а я погибать задаром не нанимался, — пробормотал водитель. — Я уж лучше пережду.
С этими словами парень, скрючившись, выскользнул из машины и, пригнувшись, стал пробираться вдоль автобуса. Огонь еще более усиливался. Дети попадали на пол, стараясь хотя бы так избежать смерти. В школах и даже в детских садах дети военного Косово даже проходили специальный инструктаж, где их учили, как вести себя в той или иной ситуации.
Край, в котором вот уже несколько лет не стихала война, воспитал целое поколение людей, не представлявших жизни без войны. Хуже всего, что это были дети. В отличие от своих сверстников, скажем, в Германии, Швеции или Португалии, они жили совсем в других условиях.
Страшная ночь продолжалась. Миротворцы старались вести огонь туда, откуда летели выстрелы, но все это не приносило никакой пользы. Они были вынуждены играть вслепую. В отличие от них, невидимые враги, похоже, прекрасно ориентировались в местности и во всем происходящем. Огонь, который велся по ним отовсюду, был таким плотным, что почти не давал возможности поднять голову.