С яхты издалека уже слышались выстрелы, а вскоре на палубе был замечен взрыв, что окончательно укрепило подозрение о пиратах. Церемониться не следовало.
– Полный боевой! – прозвучала команда.
Поначалу неподвижная, яхта пришла в движение, пытаясь уйти, но эсминец имел куда больше преимуществ. «Кросс» начал агрессивное маневрирование, пытаясь остановить судно, однако оно продолжало движение, не сбавляя скорость.
* * *
Саблин видел, как прямо на них, целе-устремленно и неудержимо, басовито ревя сиреной, мчался штатовский эсминец, в несколько раз больше яхты, высоченный, со звездно-полосатым флагом на корме. Расстояние сокращалось с невероятной быстротой, башня развернута, носовое орудие уставилось на ливийское судно, а за башней крутнулась вверх-вниз и вправо-влево пусковая установка противокорабельных ракет, нацелившихся острыми носами опять-таки на яхту.
Сигналя, «Кросс» постоянно маневрировал, не удаляясь от «Киренаики» более чем на пять кабельтовых. После прохода вдоль корпуса яхты параллельным курсом на траверсном расстоянии от нее и отставая не слишком далеко, эсминец поворачивал влево на обратный курс и проходил контркурсом, не удаляясь от лодки далее пяти кабельтовых, после чего опять ложился на параллельный курс. Маневр был продолжен, когда эсминец, следуя параллельным курсом, ушел на два-три кабельтовых вперед. Теперь яхта пересекла кильватерную струю эсминца…
Зиганиди, видя, что скорость уже ничего не дает, заставлял яхту «вертеться ужом» – маневрировать, всячески усложняя попытки непрошеных гостей подняться на борт. Международным кодом «Кросс» просигналил: «Остановиться или открываю огонь»
– Размечтались! – сквозь зубы процедила Сабурова.
Но американцы шутить не собирались – очередь из крупнокалиберного пулемета густо легла впереди по курсу.
– Да что же это такое?
– Может, и нам их пугнуть? – предложил Зиганиди.
Словно в ответ на это пулеметный свинец лег предельно близко, демонстрируя, что в третий раз пули придутся по самой яхте.
– Ну да, напугаешь ежа голой задницей… Тогда нас точно накроют. Вырубай, Коля, машину, – махнул рукой Боцман, – бесполезно.
Зиганиди еще пытался горячиться, что-то доказывать, но…
– Нам что, воевать с ними? – развел руками Саблин. – Они свой долг исполняют.
Приходилось подчиняться. Корабль лег в дрейф.
* * *
– Сейчас начнется, – негромко произнес Боцман стоявшим рядом товарищам, глядя, как на палубе «Киренаики» один за другим появляются американские морпехи.
Вояки, согласно каким-то своим раскладкам, рассыпались по яхте, готовые в любой момент обрушить град пуль на неизвестных субъектов. А уж в том, что здесь все очень серьезно, убеждать никого не стоило; достаточно было взглянуть на палубу. Трупы ливийцев, целиком и по частям разбросанные вокруг, свидетельствовали, что стволы штатовских автоматов направлены на оставшихся в живых не случайно. Боевые пловцы стояли вместе.
– Руки! – в очередной раз послышался однотипный окрик.
Подскочившие к ним американцы под прикрытием товарищей споро обыскали пловцов, окончательно уверившись, что никто из этой триады не извлечет в самый неподходящий момент что-нибудь огнестрельное.
– А вот и вождь… команчей, – съязвила Сабурова, – собственной персоной.
Вождь, он же командир эсминца, несколько изумленно оглядывался по сторонам. Как человек опытный, он, конечно, всякого насмотрелся, но это тоже впечатляло. Мясорубка, разыгравшаяся здесь недавно, предстала перед посетителями во всей красе.
– Капитан второго ранга Джеральд Уоррел, – несмотря на ситуацию, отрекомендовался капитан. – Что здесь происходит?
Боцман, переглянувшись с товарищами, понял, что именно на него ложится тяжесть объяснений, и от успеха зависит все. И разговор завязался очень серьезный.
– …да какие пираты?! – отбивался он от обвинений, шедших на него ледоколом. – Те люди, которых мы… задержали, похуже любых флибустьеров.
«Раз пошла такая пьянка», Боцман с внутренним содроганием решил открыть кое-какие карты, и на голову Уоррела, с которым они по его просьбе отошли немного в сторону, обрушилась совсем неожиданная для американца информация. Командир с непонятным выражением на лице слушал рассказ о том, что один из задержанных является российским чиновником-«оборотнем», благодаря своему положению имеющим возможности торговать оружием. И о том, что эти возможности он использовал по полной программе. А второй человечек, замминистра Джамахирии, и есть вторая сторона этой сделки. И то, что здесь случилось, является попыткой незаконную торговлю оружием прекратить. И так далее, и тому подобное. Естественно, информацию Боцман озвучивал дозированную, не освещая то, чего не следовало. Однако и этого хватало, чтобы крепко озадачить собеседника.
* * *
Разговор выдался еще тот. Покусывая нижнюю губу, американец размышлял, пребывая в нерешительности. Боцман видел, что тот уже вроде бы склоняется к тому, чтобы поверить россиянам. Тем более что на «классических» пиратов они, несмотря на кровавую картину вокруг, были мало похожи. И, возможно, ситуация повернулась бы в нужную сторону, но штатовцы, исследуя корабль, натолкнулись на запертых ливийцев и Пятакова.
– С кем вы разговариваете, капитан! – орал пришедший в себя и появившийся на палубе подпольный делец «Гособоронэкспорта». – Это же бандиты! Они по шею в крови. Вы посмотрите – мирные люди перебиты без всякой жалости…
«Очухался, сволочь… – на щеках Саблина заиграли желваки. – Жалость какая, что не мог я тебе шею-то свернуть. Никак не мог…»
Выбравшиеся из плена поломали всю начавшую было складываться схему, с превеликим трудом выстроенную Саблиным. Ситуация стремительно ухудшалась.
– …Я вам сразу попробую объяснить, в чем дело, – игравший роль потерпевшего Пятаков осуществлял это отлично, можно сказать, на пять баллов, – и надеюсь, что правда все же восторжествует.
Александр Павлович размахивал дрожащими руками, взволнованно брызгал слюной и вообще, производил то самое, крайне нужное ему впечатление добропорядочного гражданина, оказавшегося здесь в качестве жертвы. Он живо, за какую-то пару минут, рассказал о нелегкой судьбе честного коммерсанта, которого неизвестные злодеи решили ограбить, а затем, наверное, и вовсе погубить. И только вмешательство доблестных граждан США спасло его от неминуемой, а возможно, и страшной, мучительной смерти.
– Ваши документы, – поморщился Уоррел, у которого уже ехала крыша от всей этой мешанины.
– Вот! Пожалуйста, вот они! – Пятаков, умело создавая впечатление пострадавшего, рвал из кармана зацепившийся – естественно, нарочно, паспорт.
Развернув «мандат», американец убедился, что перед ним действительно гражданин Латвии Петерс Липеньш.
– Это же пираты, – налегал Пятаков, понимавший, что от того, удастся ему убедить командира эсминца или нет, зависит все.