— Но Андрей Макаревич сначала стал звездой, а потом уж…
— Ну ладно, пусть не Макаревич… — легко согласился Пузайцер. — Но все равно. И потом, за это еще платят деньги, учтите! К тому же Махотин сказал, что вы красивая одинокая дама. Так у вас женихи будут со всех концов страны, из ближнего и дальнего зарубежья!
Элла расхохоталась. Ей вдруг стало весело.
А чем черт не шутит!
— Ладно, земляк, так и быть, присылайте машину!
— От это другой разговор — возликовал Пузайцер. — Я таки умею находить аргументы, вы так не считаете?
— Считаю, считаю!
— Только еще два слова! Не надо наводить марафет!
— То есть?
— Ну красить глаза и все прочее, у нас классные гримеры! И вообще, нам надо вас увидеть в первозданном виде. Это понятно?
— Это понятно.
Пока она ждала машину, в голове у нее был полный сумбур. И в чувствах тоже. Но потом она сказала себе: Элла Борисовна, ты и вправду ничем не рискуешь. Скорее всего, ты им не подойдешь, так чего волноваться? Кто возьмет такую толстую корову на телевидение? Это ведь будет антирекламой.
Смотрите, мол, она хорошо готовит и вон на что стала похожа… Конечно, они тебя не возьмут, но зато побываешь на телевидении, это уже само по себе интересно. Ну скажут они тебе, что ты им не годишься, что с того? Ты и сама знаешь, что не годишься, так в чем проблема? Все равно, хуже чем в венском аэропорту тебе не будет, когда мать через двадцать с лишним лет воскликнула: «Элка, какая ты толстая!» А вот Махотину я явно понравилась, раз он меня им рекомендовал, пусть даже не я ему понравилась, а форшмак… Краситься не нужно, а вот одеться прилично надо. Она задумалась, а потом надела темно-коричневые брюки, такую же водолазку и бархатистый бежевый пиджак, купленный в Вене. Придирчиво себя осмотрев, она переоделась в черные брюки с черной рубашкой — любимый свой туалет. Простенько и со вкусом.
Машина пришла раньше обещанного.
В Останкине ее встречал высокий, тощий мужчина в бейсболке, из-под которой свисал на спину длинный хвост.
— Рад знакомству! Пузайцер! — представился он.
Элла так удивилась, что даже рот открыла. Она представляла себе Пузайцера толстым коротышкой с огромной потной лысиной.
Он повел ее бесконечными коридорами, где время от времени пробегали собаки и кошки, где полы были покрыты драным линолеумом, а из туалета, мимо которого они прошли, здорово воняло.
— Вы небось думали, тут мраморный дворец, — усмехнулся Пузайцер, словно угадав ее мысли. — Смотрите под ноги, а то можно и навернуться! Но это все мура! Послушайте, а вы где жили в Одессе?
— На Пушкинской.
— А Витьку Шебу вы не знали?
— Что? — поперхнулась Элла.
— Я ж говорю, у меня глаз-алмаз! Вы были Витькиной зазнобой, я вас сразу узнал. Мы его уважали, Шебу! Крутой был парень. Царствие ему небесное!
Элла открыла было рот сказать, что он жив-здоров, но промолчала. Витька, тот Витька, и вправду уже мертв, и царствие ему небесное!
— Эх, как наши девчонки вам завидовали." Слушайте, а вы ведь учились в школе Столярского?
— Я ее бросила задолго до Витьки.
— Неважно! Значит, слух у вас таки есть!
Но тут они пришли.
* * *
Через три часа бесконечных мук ее отпустили, не дав никакого ответа. Как только все закончилось, казалось, к ней потеряли всякий интерес. Я им не подошла, решила Элла, и слава богу. Это же дурдом! Выйдя в коридор, она поняла, что никогда не найдет выход и будет блуждать тут, как герой Фарады из фильма «Чародеи». Она решительно толкнула дверь.
— Господин Пузайцер, я не хочу погибнуть в ваших коридорах, проводите меня! — Она сама себе удивилась, обычно была застенчива.
— Ах да, конечно! Линда, проводи!
Совсем юная девица со звучным именем Линда выбежала за дверь и на бешеной скорости понеслась по коридору. Элла едва за ней поспевала. Я как вдова Грицацуева, которая бежит за Вендором, успела она подумать, и эта мысль была ей неприятна.
— Линда! — крикнула она вслед девчонке.
Та замерла.
— Я не могу так бежать!
Линда что-то пробурчала себе под нос, возможно обругала Эллу или, наоборот, извинилась, но пошла медленнее.
Наконец она остановилась у лифта:
— Вот тут спуститесь, нажмите на кнопку "П".
Знаете, я боюсь этих коридоров и бегаю по ним как оглашенная, вы извините, до свидания. — И она припустила бегом, только пятки сверкали.
Да, подумала Элла, выйдя наконец на улицу, изнанка телевидения мне совсем не понравилась.
И слава богу, меня все равно не возьмут, а значит, наплевали и забыли! Я никому не буду про это рассказывать! Но как я устала, ужас просто! Совсем нет сил. Надо поймать такси, а то ноги дрожат. Едва она ступила на проезжую часть, как рядом с ней затормозил джип темно-вишневого цвета. Элла собралась уже подбежать к нему, но тут же поняла, что этот джип ее не повезет. Водитель вылез и захлопнул дверцу.
Тут она его узнала. Это был Воронцов. И в ту же минуту он заметил ее.
— Здравствуйте, — расплылся он в улыбке. — Вы меня узнали?
— Да, да, конечно! Здравствуйте!
— Простите, кажется, вы Алла…
— Элла.
— Извините, ради бога. Нам не удалось и словом перемолвиться у Махотиных, вы рано ушли, просто как Золушка с бала сбежали…
Элла смутилась. Он так ей нравился!
— Элла, вы спешите?
— Ну, в общем, да…
— Какая жалость. А что, если я вам позвоню, это возможно?
— Почему бы нет? — И она торопливо вытащила из сумочки свою визитную карточку.
— О, спасибо. А вы тут по делам были?
— Да.
— Мне Слава говорил, что вы прекрасный юрист.
Элла пожала плечами. Не скажешь ведь в ответ «да, я прекрасный юрист!».
— Элла, а что, если.., вы не могли бы подождать меня, ну максимум полчаса, и мы где-нибудь поужинали бы…
— Нет, спасибо, я очень устала, хочу поймать такси и ехать домой.
— А вы посидите пока в моей машине, там удобно, можете даже вздремнуть. Просто, раз уж мы так встретились, не хочется упускать вас снова…
Она не успела опомниться, как он открыл дверцу, помог ей сесть, показал, как открыть окно, где лежит бутылка с минералкой.
— Только не вздумайте убежать, как Золушка, а то машину угонят, а это будет жалко. Ну все, я пошел! Скоро вернусь!