Сергей силился вспомнить, что означает «материальная» и «боевая» часть, это была какая-то мудреная фраза из устава или тому подобного документа, однако сейчас, перед контр-адмиралом, все, как назло, выветрилось из головы.
– Молчите, старший лейтенант? – продолжал контр-адмирал Ставрогин. – А между тем вы упустили ценный инвентарь! Вы не выловили «ХИС» из воды, и если бы не наши доблестные матросы, имущество было бы утеряно.
– Разрешите обратиться, товарищ контр-адмирал? – пробасил Полундра. – Я не мог нырнуть за фонарем, у меня в руках был диверсант.
– Молчать! – покраснел Ставрогин. – Я не позволил вам. Кстати, вы не точно выполнили поставленную перед вами боевую задачу!
Полундра недоуменно вытаращился на Ставрогина.
«Совсем у старика крыша поехала, пора бы уже тебе, дедушка, и на покой», – думал Полундра, разглядывая раскрасневшегося контр-адмирала.
– Что смотрите? – Ставрогин вытирал платком обильно выступивший пот на лице. – Да, повторяю, я недоволен вашим выполнением задания.
– Прошу разъяснить, товарищ контр-адмирал.
– Я вам сейчас все разъясню, и очень популярно, старлей. В вашу задачу входило лишь обезвреживание потенциального террориста.
– А я что делал? – обернулся ко всем присутствующим Павлов.
– А вот задержанием тех, кто остался на катере, должны были заниматься другие люди.
Ставрогин выжидательно смотрел на Полундру, будто бы ожидая повода для спора. Сергей уже ничего не понимал. Он не раскрывал рта, чтобы не дать лишнего повода для гнева высокого начальства.
Но тут неожиданно вступился «диверсант», которым был капитан третьего ранга Истомин.
– Товарищ контр-адмирал, – неторопливо произнес он. – Разрешите обратиться.
– Да, капитан третьего ранга.
– Считаю, что старший лейтенант Павлов заслуживает поощрения. Он уложился в полтора раза быстрей норматива…
Полундра не верил ушам – Истомин спокойно процитировал пару положений устава и завершил свою речь таким образом, что выходило, будто старший лейтенант Павлов вполне мог рассчитывать на благодарность министра обороны, а не на распекание начальством, да еще в присутствии младших офицеров и матросов.
Контр-адмирал Ставрогин посмотрел на командира тральщика долгим взглядом и неожиданно увял.
– Хорошо, товарищ капитан третьего ранга, – кивнул старик. – Я учту ваше мнение. В конце концов, победителей не судят. – Адмирал помолчал и переключился на разбор действий других.
Полундра отвлекся. На небе светило солнце. Плескалась за бортом рыба, охотившаяся на мошкару. Весь мир жил своей жизнью и, казалось, подсказывал, что можно запросто не обращать внимания на капризы старых людей, из-за каких-то своих обстоятельств потерявших выдержку. Или не считавших нужным проявлять ее. Вот только почему-то дрожали руки.
Немногим позже, когда совещание близилось к концу, Ставрогин произнес, обращаясь преимущественно к иранцу:
– Теперь о более приятных вещах. Хочу пригласить всех на дружеский, так сказать, неофициальный банкет. Я уже отдал распоряжения, товарищи, все подготовлено. Увидите, что такое настоящий волжский осетр и паюсная икра! – заявил адмирал, блестя глазами и поднимая вверх палец.
– О, очень хорошо! – сверкнул белыми зубами иранец.
– Товарищ контр-адмирал, разрешите обратиться, – встал капитан третьего ранга Истомин.
– Слушаю вас.
– А как же быть со сроками проводки тральщика в Пехлеви?
– Сроки еще не согласованы с Тегераном, – отрезал контр-адмирал Ставрогин.
Когда экипаж расходился по местам несения вахтенной службы, Полундра подошел к Истомину, пробурчал вопросительно:
– Слышь, Тимофей, чудит старик? Странная, как я погляжу, личность. Сначала – гроза, потом – банкет…
– Не хотел тебе говорить прежде времени, – ответил капитан третьего ранга. – Держись от него подальше. Эта сволочь еще покажет себя.
* * *
Трофим Иванович завернул кран и брезгливо вытер руки носовым платком. Сегодня снова, как в тот день, когда Подоляк принес плохие вести, он стоял в туалете. Вот только Подоляка не было.
Солнце, отражавшееся в белой кафельной плитке, заставило генерала поморщиться. Вот ведь до чего дошло, он всерьез опасался идти в эту уборную, чтобы не встречаться с полковником! Трофим Иванович всерьез подумывал, не подняться ли этажом выше, но в последний миг решил, что появление его, такого высокого начальника, не на своем этаже вызовет лишние вопросы.
Но Подоляк – едва Трофим Иванович вышел в коридор – вырос словно из-под земли.
– Привет, Трофим, – улыбнулся Подоляк. – Смотри! – Он сунул генералу газету, свернутую в трубку. – Может, тебе будет интересно? – торопливо добавил полковник и, не закончив мысль, шмыгнул в дверь туалета.
Трофим Иванович, застигнутый врасплох, стоял и хлопал глазами. Прошла минута, две. Генерал сделал над собой усилие и двинулся по коридору, пол которого был устлан ковровой дорожкой. Шел, как во сне.
И лишь оказавшись в кабинете, быстро развернул газету, с жадностью накинулся на нее.
Вот ради чего сунул ему газету Подоляк. Новость была опубликована на первой странице, в углу, там, где колонка новостей. Трофим Иванович не мог оторвать взгляд от текста, напечатанного мелким шрифтом:
«Заместитель военного прокурора Юрий Воробышев заявляет, что виновные в экономическом преступлении должны быть наказаны.
Наш собственный корреспондент передает, что заместитель военного прокурора Юрий Воробышев на своей пресс-конференции снова затронул тему продажи в середине девяностых годов ракетного крейсера «Родина» третьей стране по невероятно низкой цене. Крейсер «Родина», якобы списанный по негодности, был продан Тайваню за двести пятьдесят тысяч долларов. Между тем его реальная цена составляет как минимум два с половиной миллиона долларов. Реальная цена корабля была занижена более чем в тысячу раз. Ракетный крейсер «Родина» введен в эксплуатацию тайваньской стороной спустя всего месяц после оформления договора купли-продажи».
Это был конец! Генерал Сивоконь не смог дальше читать, строки расплылись перед глазами. Дрожавшей рукой Трофим Иванович полез в карман кителя и вынул круглую баночку. По боку баночки шла надпись: «Валидол». Положив под язык таблетку, Трофим Иванович вздохнул…
Вот ведь как Подоляк добил его. И держал в руках генерал Сивоконь солидную «Красную звезду», а не бульварную газетенку, о которой в прошлый раз говорил полковник.
Дрожавшей рукой Трофим Иванович сорвал трубку телефонного аппарата.
– Гриша, что ты хочешь? – срывающимся голосом спросил Трофим Иванович. – У меня ничего нет. Зачем мне эта газета?
– Не понял, – обычным, даже веселым голосом ответил полковник Подоляк. – Там на третьей странице смотрел? Там большая статья о некоем сержанте Сивоконе, который во время войны подорвал десять танков противника. Великая Отечественная война, Украина. Очнись! Я подумал, не твой ли дед, Трофим.