— Что в каптерке выдали, то и ношу!
— Разговорчики, старлей! — грозно крикнул на него комендант. — Тебя это в твоей спецшколе так научили — со старшими по званию пререкаться?
— Никак нет, товарищ капитан первого ранга, сам освоил!
Мгновение комендант сурово смотрел на Полундру снизу вверх. Потом покачал головой.
— Ты скажи, старлей, тебя Родина обучила для чего? — снова заговорил он. — Рукопашному бою тебя научили для того, чтобы драки в ресторанах устраивать, так, что ли? Ты моли своего морского бога, чтобы военный прокурор добрый попался, все смягчающие твою вину обстоятельства рассмотреть захотел. Ты пойми, вся эта твоя история с девушкой никого абсолютно не интересует!
— Как военный прокурор? — удивленно проговорил мичман — Вы что, уголовное дело возбудили? Да за что же?
— За что? — вскинулся комендант. — А ты знаешь, что там три человека в больницу попали после вашего мордобоя? Ты знаешь, что заявления поступили и от армейского патруля, и от наряда милиции, и еще от того бизнесмена… как уж, черт возьми, его?
— Стариков его фамилия, — подсказал кавторанг.
— Вот, точно, Стариков, — согласился комендант. — Ты знаешь, что ты ему руку сломал, два ребра и чуть мозги не вышиб? Ты знаешь об этом?
— Так ему и надо, этой сволочи, — тихо проговорил мичман. — Мурло толстомордое!
Комендант только нахмурился.
— Так что ты радуйся, если просто одну звезду снимут, — сурово продолжал он, глядя прямо в лицо Полундре. — А то под военный трибунал пойдешь. Стыдно должно быть, черт возьми! Ты моряк, офицер Военно-морского флота. А ведешь себя как последний матрос-дебошир! Позорище!
Полундра от этого отеческого разноса стоял весь красный, но не возражал ни слова.
— Ладно, Митрофаныч, хватит парня распекать, — вмешался кавторанг Мартьянов, подходя ближе к группе. — Ему теперь предстоит такая канитель, что найдется кому его отругать. — Довольно бесцеремонно он хлопнул старого коменданта по плечу: — Давай, Митрофаныч, иди, займись своими делами. Нам надо побеседовать.
Митрофаныч, ничуть не обиженный фамильярностью, которую позволил себе по отношению к нему младший по возрасту и званию, вышел. Стальная дверь захлопнулась за ним.
— Ну, сынки. — Кавторанг оглядел своих подчиненных с ног до головы. — Давайте сядем. Разговор у нас с вами будет долгий и серьезный.
Кавторанг уселся на лавочке под окном, двое провинившихся моряков устроились напротив него. Некоторое время они все молчали.
— Ну, ни для кого не секрет, — начал кавторанг, — что наш Митрофаныч, конечно, тот еще морской волк, который, несмотря на свои погоны, шлюпкой не знает, как управлять. — Кавторанг грустно вздохнул, окинул своих «орлов» печальным взглядом. — Только в данной ситуации он, к сожалению, очень даже прав и положение твое, Полундра, очень серьезное. Ты сам посуди: пьяный дебош, неподчинение патрулю, нанесение тяжких телесных повреждений. Три заявы на тебя у прокурора, понимаешь ты? Три! И что ты теперь думаешь делать?
— Не знаю, — вздохнул Полундра.
— И я не знаю, что тут можно сделать, — согласился кавторанг. — Пойдешь под суд, да и все. За хулиганские действия.
— Меня под суд? — закипая гневом, проговорил Полундра. — Да мне орден Мужества сам Президент России вручал! — крикнул он, сжимая кулаки. — У меня государственных наград больше, чем у этого прокурора пуговиц на ширинке!
— Старые заслуги вряд ли тебе здесь помогут, — возразил кавторанг спокойно. — Митрофаныч ведь прав: ты запятнал честь российского Военно—морского флота. Мы тебя не для того рукопашному бою научили, чтобы ты людям в ресторанах головы прошибал!
— Значит, пусть они делают со мной все, что хотят, да? — запальчиво крикнул Полундра — Пусть бьют меня по морде, целят в меня из пистолета! А я должен стоять и сопли жевать…
— Этот коммерсант первым в драку полез, — тихо сказал мичман. — Он думал, с ним его телохранители стоят, значит, ему все можно…
— Ну да, все правильно, — со вздохом согласился кавторанг. — Я знаю вас, сынки, вы просто так в драку не полезете. Только вот попробуй объясни это военному прокурору! Ты ведь знаешь, как в прокуратуре к чести военного моряка строго относятся.
— Я не пойму, к чему ты клонишь, командир? — вдруг сказал довольно фамильярно мичман. — У тебя что, есть какой-нибудь запасной вариант?
— А не было бы, я бы с тобой сейчас мое время зря не тратил, — сурово отвечал кавторанг.
— Гражданка? — догадался Полундра. — Я же тебе сказал, командир: я офицер Военно-морского флота!..
— О хулиганских действиях которого ведется дознание! — закончил кавторанг. — Врубись ты наконец, Полундра! После того, что ты вчера с горя натворил, нет у тебя такой возможности — оставаться, как и прежде, заслуженным морским офицером! Твой выбор: или на Колыме баржой командовать, или увольняться совсем из флота, идти на гражданку, где твое дело будет автоматически пересмотрено, отправлено из военной прокуратуры в гражданскую, а значит, наказание заметно смягчится. Если и дадут срок, то условный. А может быть, и вовсе штрафом отделаешься.
— А что, ведь командир прав. — Мичман, кивнув головой, смотрел выжидающе на Полундру. — Выйти в отставку, и весь инцидент исчерпан. Все сразу станет проще.
Но Полундра, поникнув головой и глядя в замусоренный пол гауптвахты, казалось, не слышал его. Замерев, он сидел молча, и только было видно, как багровеет от волнения его литая мускулистая шея.
— Ну, давай, старлей, не тяни, решайся! — снова заговорил кавторанг. — Я тебе говорю: выйдешь на гражданку, все окажется проще и легче. У меня в Мурманске в штабе флота свои люди есть, они это дело замнут. Ты сам знаешь, как они там в штабе не любят выносить сор из избы…
— А если я напишу рапорт, — сказал, поднимая голову Полундра. — Чем, черт возьми, я займусь там, среди штафирок? Что, все-таки телохранителем к какому-нибудь толстомордому?
— Нет, старлей, я же тебе говорил. — Кавторанг почувствовал себя заметно увереннее, видя, что Полундра почти готов согласиться. — Твоя специальность и на гражданке очень востребована. Водолазы твоей квалификации и в мирной жизни очень нужны. Ты погоди немного, я все выясню окончательно и тебе сообщу. Ты не бойся, я своих людей так просто не бросаю. — Из папки он вытащил лист бумаги, ручку, подал все это Полундре. — На вот, пиши рапорт. А что дальше, там видно будет.
Полундра послушно взял лист, ручку, удобно устроил кожаную папку кавторанга у себя на коленях, однако все медлил.
— Понимаешь, командир, — сказал, наконец, он дрогнувшим от волнения голосом. — Отец бы не простил мне вот этого ухода из флота…
— Что поделаешь, сынок, — со вздохом отвечал кавторанг. — Но ведь ты сам посуди: твой отец не устраивал драк в ресторанах. Ладно, ты пиши, пиши…