– Если что и вывозили, так, наверное, в несколько приемов.
– Может, преемник не хотел развеивать этим легенду об Эмире, а может быть, вывозкой занимались дилетанты?
– К тому же не следует забывать, что тут не первый год горячо в прямом и в переносном смысле.
Грохот канонады все усиливался. «Скорая» вплотную приблизилась к эпицентру боев. Все чаще попадались пятна крови. Некоторые из них были совсем свежие. Изредка то в одном, то в другом окне мелькали испуганные лица и исчезали в глубине комнат. Люди боялись случайной пули и снайперов. Один раз навстречу «скорой» из подворотни дома выскочил грузовик, заваленный разным барахлом, и, словно большой, сытый таракан, понесся прочь по пустому бульвару.
– Мародеры, – бросил Андрей, но Святой и без него догадался.
Похожие машины, груженные холодильниками, телевизорами, одеждой, он видел и раньше. Ни одна «горячая точка», ни один вооруженный конфликт не обходятся без них. Иногда Дмитрию начинало казаться, что мародеры и есть настоящие боги войны, а все остальные: генералы, политики, миротворцы – мелюзга, прислуживающая им на вторых ролях.
– Впереди развилка! – оживленно воскликнул Петров, заерзав на сиденье. – Поедем через новый мост.
– Тебе виднее, – заметил Дмитрий.
Но повернуть налево, как собирался фельдшер, не получилось.
– Танки! – на выдохе пролепетал Андрей и дал задний ход.
По улице ползли бронированные чудовища, ломая гусеницами асфальт. В колонне было около десяти танков. Хвост ее терялся в сизых кольцах дыма.
Пятясь, машина наехала задними колесами на бордюр и встала, смешно задрав зад. Петров глянул в зеркальце, резко обернулся и, уже больше не сдерживаясь, выругался отборным матом. На бульвар, где только что проехал грузовик, выползла вторая колонна. Оставался один путь – к центру, а там, проскочив по набережной, на кольцевую дорогу. В сквере напротив деловито разворачивался артиллерийский расчет.
– На что они надеются? – Святой достал пистолет.
– А на что надеешься ты? – возразил Петров, но последовал примеру Дмитрия и извлек из-за пазухи браунинг. – В конце концов, мы даже не знаем, за кого эти парни: за президента или оппозицию.
– Вот это в данную минуту вообще не имеет никакого значения!
Сорвавшись с места, «скорая» на всех парах рванула вперед. Дико, по-бабьи взвыла сирена.
– Выключи! – взмолился Святой, у которого и так с похмелья раскалывалась голова.
– «Скорая» без сирены вызывает подозрения!
На подобное Дмитрий не нашел, что ответить. Он только процедил:
– У тебя есть аспирин?
– В бардачке.
– Я думал, вы возите лекарства в таких специальных кожаных…
Дмитрий не договорил. Автоматная очередь насквозь прошила «скорую» у них за спиной, в том месте, где находятся носилки и куда обычно сажают больного. В ту же секунду Святой выстрелил через открытую форточку и, судя по истошному крику из сквера, попал.
Петров мгновенно выключил сирену и попросил:
– Больше так не делай.
– Но почему? – взревел от негодования Дмитрий. – Это же война!
– Это гражданская война! – холодно возразил фельдшер и, протянув начатую упаковку аспирина, добавил: – Следующая машина «Скорой помощи» может остаться коптиться на этом перекрестке. И все по твоей вине.
Дмитрий молча сгреб аспирин и бросил в рот пару таблеток. Он и сам не заметил, как стал в чем-то похож на Гуляя. Видимо, война не проходит бесследно даже для святых.
Главная площадь столицы напоминала лунный пейзаж в кратерах воронок с глубокими бороздами вывороченных плит и горящим танком посередине. Досталось и гостинице, в которой Дмитрий провел последнюю ночь перед тем, как отправиться в Волчий угол.
«Где сейчас панна Йоанна?» – подумал он, с грустью глядя на зияющие пустоты в ресторанных рамах и выбитые стекла окон верхних этажей, на следы от пуль на стенах.
– Скоты, во что превратили город! – Петров в сердцах стукнул кулаком по рулю.
– Ладно, взбодрись. То ли еще будет, – уверенным тоном сказал Святой. – С этого только начинается, а заканчивается обычно окопами на газонах и ракетными установками в подъезде.
Заметив, как собеседник вдруг изменился в лице, Дмитрий заволновался:
– Эй, эскулап, ты чего?
– Я вспомнил, как звали парня! – Глаза Андрея сияли, грудь выгнулась колесом от гордости за самого себя.
– Какого парня?
– Ну того, что должен был стать преемником старика, преемником Эмира!
Святого будто подменили. Словно гончий пес, взявший след, Дмитрий наклонился вперед, навалившись на фельдшера, и задышал глубоко и сердито.
– Уверен? – прохрипел он.
– Да. Ты мне сам только что напомнил, – начал было Андрей, но вдруг охнул и страшно зашипел: – Кажется, влипли!
– Как его имя? – Святой не мог больше ждать.
– Потом, – почти умоляюще прошептал Петров.
«Скорая» притормозила у блокпоста перед спуском на набережную. К машине от возведенного на скорую руку блиндажа направился солдат в форме президентского гвардейца с автоматом, приспущенным на ремне через плечо.
Но не он испугал фельдшера. По другую сторону мешков с песком Петров узнал хозяина той злополучной квартиры, где им пришлось отбивать врача.
Чем ближе подходил солдат, тем яснее понимал Андрей – останавливаться нельзя. Но и Святой профессиональным чутьем уже почувствовал опасность.
– В чем дело? – Он положил пистолет рядом с собой на сиденье.
– Вовка тебе рассказывал о наших ночных похождениях?
– Вообще-то, да. – Дмитрий начинал догадываться. – Который?
– Второй справа. Я его тогда здорово огрел гаечным ключом.
До постового оставалось метров пять. Человек в блиндаже, заметив наконец машину, пристально, не мигая, уставился перед собой, пытаясь разглядеть лица людей в кабине «скорой». Его злые колючие глаза с ненавистью впились в Андрея.
– Держись! – бросил Петров Святому.
Фельдшер сделал крутой разворот перед самым носом у гвардейца, и «скорая» рванула в противоположную от набережной сторону. Вслед им из блиндажа открыли ураганный огонь.
Оказавшись снова на площади, машина «Скорой помощи» начала описывать круг, нацеливаясь проскользнуть через арку гостиницы во двор, а оттуда – на бульвар. Теперь их расстреливали почти в упор пулеметчики из окна второго этажа Дома правительства. К автоматным пробоинам, полученным на перекрестке, добавились сквозные дыры, тянущиеся вдоль всего борта. Внутрь салона со звоном посыпались осколки. Глухо взорвалось простреленное заднее колесо. Ощущая неотвратимость скорой развязки, Андрей из последних сил прохрипел, обращаясь к Дмитрию: