— И вам мир, госпожа.
— Мы что-то нарушили? — поинтересовалась девушка, продолжая улыбаться, чем немало смутила бородача.
— Да нет, — ответил тот, невольно отвечая на улыбку чужеземки. — Обычная проверка.
— Скучно, значит, стало? — невинно спросила Людмила, оглядывая старый «Опель» с вмятиной на дверце.
Автомобиль, несмотря на раскраску, своей неухоженностью мало походил на полицейскую машину. Да и шикарная борода из мелких иссиня-черных колец плохо вязалась с полицейской формой, которая была приметно тесновата бородачу.
— Почему скучно? — полицейский, на животе которого в двух местах расходились пуговки форменной рубашки, приосанился и стал серьезным, убрав улыбку со своего лица. — Мы на службе. Нам скучать некогда. Куда направляетесь, госпожа?
— В экспедицию, мы с мужем витогеологи, — пояснила Людмила, внутренне смеясь над Петрухой, не знавшим арабского.
Она представила, как бы зарделся старший лейтенант, если бы понял, что она назвала его своим мужем. Однако Петруха, ничего не уразумев из потока незнакомых слов, которыми обменивались девушка и полицейский, настороженно смотрел на них из окошка «Лендровера».
— Кто вы, я не понял?
— Мы витогеологи. Ищем воду в здешней пустыне.
— В пустыне нет воды, — твердо сказал бородатый.
— Есть, и очень много, — энергично возразила девушка. — В пустыне текут целые подземные реки. Правда, в основном они расположены глубоко. Но есть места, где вода подходит к поверхности близко. Достаточно выкопать колодец в три-четыре метра и можно иметь неограниченный источник свежей воды. Мы с мужем умеем искать такие места.
— Не может быть. Тут никогда не было воды.
— А как же Пальмира? Ведь это был огромный город. Здесь жило много людей, которым надо было много воды. Они брали ее из подземных рек. Потом пришли завоеватели, разрушили великий город, и колодцы, за которыми никто не следил, засыпало песком. Здесь есть вода. Ее много.
Бородатый верзила в тесной форме полицейского крепко задумался. Доводы этой странной и улыбчивой блондинки вдруг показались ему убедительными.
— Подождите, пожалуйста, в своей машине, — попросил он девушку вежливо, хотя и приказным тоном. — Мне надо переговорить со своим руководством.
Проследив за тем, чтобы девушка забралась в машину, бородач трусцой подбежал к бело-голубому «Опелю», что-то гортанно выкрикнув напарнику. Тот, явно занервничав, высунул ствол автомата еще больше из окошка, направив оружие в сторону джипа.
— Что такое? — тревожно спросил Петруха у Людмилы, присевшей на переднее сиденье рядом с ним. — Чего этот полицай автомат наставил?
— Это не полицейские, — спокойно ответила девушка. — Голову даю на отсечение, это террористы из «Иншаллах».
— Ты что?
— Я уверена.
— Я сейчас положу их обоих, — сказал Петька и сунул руку под сиденье, где лежал автомат «Вереск» — оружие сотрудников Федеральной службы безопасности, небольшой, легкий и способный пробивать бронежилет на расстоянии двухсот метров.
Этими автоматами снабдили экипаж «Громобоя» перед отправкой на задание.
Людмила звучно шлепнула его по руке.
— Не вздумай! — сказал она сердито. — Они нам пока ничего не сделали.
— Подождать, пока сделают? — с нескрываемым сарказмом поинтересовался Романчук.
— Я думаю, что они пригласят к себе. Я соврала им, что умею находить воду, что мы муж и жена, и что мы витогеологи. Так что веди себя соответственно. Напускай на себя важный и ученый вид. У тебя, конечно, ничего не получится, но ты все-таки попробуй.
Петруха не стал выяснять, кто такие витогеологи, потому что в ушах у него засело сладкое — «мы муж и жена», и он понимал, что медленно, но неотвратимо краснеет.
— Говорливая ты, однако, — смог, наконец, выдавить он из себя, отвернувшись в сторону. — Не нравится мне это, сами в западню лезем.
— А ради чего мы вообще сюда приехали?
— Ну, понаблюдать.
— Можно год наблюдать. А нам людей спасать надо. Быстро. Там все и узнаем.
Предположения девушки оправдались. Бородач в тесноватой полицейской форме, поговорив по рации со своим начальством, резво подбежал от «Опеля» к джипу и спросил, адресуясь к Людмиле, выглянувшей из окна:
— Сколько времени вам надо, чтобы найти источник воды?
— Если повезет — за один день справимся, но максимум — неделя, не более, — ответила девушка, не раздумывая.
— Мой командир предлагает вам две тысячи долларов, если вы найдете воду на территории Пальмиры. Это недалеко, минут двадцать — двадцать пять езды.
— Две тысячи долларов? — задумчиво переспросила Людмила. — Откровенно говоря, у нас были несколько другие планы, но две тысячи — это неплохо.
Она ласково посмотрела на Петруху и спросила его по-английски:
— Do you agree, Honey? [15]
Тот угрюмо покосился на девушку и произнес, по-деревянному выговаривая английские слова:
— Yes. I do, Lovely. [16]
— Тогда следуйте за нами.
— Хорошо, господин офицер, — не снимая широкой улыбки с лица, согласилась девушка.
По дороге, двигаясь за бело-голубым «Опелем», Петруха несколько раз предлагал Людмиле разобраться с лже-полицейскими, но девушка категорически пресекала эти разговоры…
После того как Галиакбар-хаджи поговорил по мобильному телефону со своим сыном и получил от того принципиальное согласие на приезд в Сирию, террористы оставили в покое бизнесмена Рафаэля и юного Ахмеда. Почувствовав себя в безопасности, бывший ученик Вагипова-старшего приободрился настолько, что решил максимально использовать ситуацию, для того чтобы выйти из положения с минимальными финансовыми потерями.
Даже перед лицом смертельной опасности, как только она немного отступила, Рафаэль проявил свои качества ловкого дельца. Он разделил полмиллиона долларов на количество захваченных заложников и высчитал, сколько стоит выкуп отдельно взятой души. Получалось где-то около двадцати тысяч долларов.
Рафаэль постарался поговорить отдельно с каждым из паломников, находившихся в плену, и взять у каждого долговую расписку на эту сумму.
— Дорогой брат (или сестра), — обычно говорил он, — ведь это несправедливо, если всю сумму выкупа заплачу один я. Конечно, я состоятельный человек, и я смогу выплатить всю сумму сразу. Но для меня эти полмиллиона, как для тебя сорок тысяч долларов. Ведь сорок тысяч — это много для тебя?
— Очень много, — отвечали ему. — Даже если продать все, что есть, такие деньги вряд ли соберешь.