– Я устала, как собака, – сказала Катерина, поднимаясь. – И вчера еще у меня была температура. Так что никаких магазинов. Только сауны с бассейнами. Ясненько?
– Ясненько, Катерина Дмитриевна.
– Леш, по-моему, мы с вами переходили однажды на “ты”. Давайте так и продолжать, а?
– Легко! – засмеялся Леша, и элегантный слуга в шитой золотом ливрее повел их к лифту.
* * *
Конечно, к восьми Тимофей не приехал.
Катерина торопливо поплавала в бассейне, боясь замерзнуть и простудиться вновь – это уж было бы совсем некстати, – и потом несколько часов провела в банях, переходя из одной в другую. Из турецкой – в финскую, потом еще в какую-то, потом опять в турецкую. Она напарилась до легкого головокружения, до того, что в голове не осталось никаких мыслей – ни о работе, ни о выборах, ни о Скворцове с Приходченко…
Пожалуй, если Тимофей Кольцов так проводит редкие часы досуга, то понятно, почему он может потом работать как сумасшедший, решила Катерина. Лучше ничего и надо. Смена обстановки – прекрасный отдых, так утверждали ее родители, которые всю жизнь вкалывали как ненормальные.
Высушив волосы и понажимав, как папуас, на все кнопки в огромной светлой ванной, Катерина решила Тимофея не ждать и чуть-чуть прогуляться по городу.
Женева из окна лимузина показалась ей игрушечной, волшебной, пахнущей свежей водой и талым снегом. Этот запах ветер приносил с близких синих гор.
Она быстро надела костюм, подхватила сумку и спустилась вниз.
В холле ее окликнули.
Удивленная, Катерина повернулась, отыскивая знакомое лицо, и не сразу узнала в поднявшейся навстречу даме… Юлию Духову.
– Не смотрите на меня как на привидение, – посоветовала Юлия с ледяной улыбкой. – Пойдемте лучше в ресторан. Мне нужно с вами поговорить.
Катерине совсем не хотелось с ней говорить. Да и в ресторан она собиралась вечером с Тимофеем. И все-таки как загипнотизированная она пошла за Юлией в глубину длинного причудливого холла, мимо витрин и цветов, мимо кожаных кресел, светильников и деревянных панелей к небольшому кафе на первом этаже. Юлия чувствовала себя как дома.
– Мы часто бывали здесь с Кольцовым, – заявила она, усаживаясь за столик и как бы объясняя свое знакомство с заведением. – Вы не первая, кого он привозит в Женеву. Это такой своеобразный стиль – отвезти новую пассию в Женеву.
– Надо же, какая простенькая пиццерия, – сказала Катерина, оглядываясь. Почему-то ей стало грустно и жалко Юлию. – Не похоже, что “Хилтон”.
– Ну, “Хилтон” сам по себе, а пиццерия сама по себе, – отрезала Юлия. – Что вы будете есть и пить?
– Есть не буду, – отрезала Катерина. – Пить буду пиво.
Юлия подняла брови.
Для нее, заработавшей аристократический светский лоск бульдожьим упрямством и зоркостью горной орлицы, с которой она высматривала, кто, что и в какое время дня ест и пьет, как застегивает пиджак, как выходит из машины, подобные вольности – пиво в ресторанчике в середине дня – казались преступлением против образа жизни.
Образа жизни, который она создавала для себя долгие годы и теперь лелеяла.
С брезгливостью истинной леди она заказала Катерине пиво, а себе, гораздо более благосклонно, кофе и клубничный пирог.
– Я разыскала вас, чтобы предупредить, – объявила она, закурив. – Мне наплевать на вас, придет день, когда я вас уничтожу. Но мне не наплевать на Кольцова. Он нужен мне живым, здоровым, богатым и влиятельным. Я не могу допустить, чтобы он утратил хоть что-то из этого замечательного списка.
– Нужен вам? – переспросила Катерина.
– Мне, – кивнула Юлия. – Не тешьте себя, девочка, вы тут ни при чем. Вы подвернулись ему под руку, когда у него вышли неприятности с женой, да еще на дороге обстреляли…
– Прошу прощения, – перебила ее Катерина. – Если вы хотите сказать, что это ВЫ ему нужны, то я, пожалуй, пойду, и вам придется в одиночестве выпить мое пиво или, по крайней мере, заплатить за него. Я не хочу это обсуждать. – Вы будете обсуждать то, что я сочту нужным, – заявила высокомерно Юлия. – Вы влезли на мою территорию. Вы спутали мне все карты. Вы соблазнили мужчину, на которого у вас не было никаких прав. Вы перетянули на свою сторону всех его подчиненных…
Катерина слушала, недоумевая. Ей очень хотелось сказать Юлии, что ничего подобного она не делала и зря та так распаляется. Но было ясно, что Юлия ни за что не поверит.
– Если бы вы действительно знали Тимофея Ильича, то поняли бы, что его ни заставить, ни соблазнить нельзя, – все-таки ответила Катерина. – Он поступает только так, как считает нужным. Думать, что его можно как-то использовать, – большая ошибка…
Ухоженными пальцами Юлия смяла в пепельнице сигарету.
– Давайте признаемся друг другу, как женщины, спавшие с одним мужчиной, что переспать с Тимофеем Кольцовым – это спорт. Бег на короткую дистанцию. У кого-то получается, у кого-то нет. Лично он к этому отношения не имеет. Скажите-ка, вам с ним как спится?
– Спасибо, хорошо, – ответила Катерина с принужденной улыбкой. – Вы закончили вашу прочувствованную речь?
– Нет, – прошипела Юлия. – Слушайте меня, вы, избалованная, благополучная сучка. Вам ничего не светит – будем называть вещи своими именами. Вам не удастся ни к чему его принудить. Это даже мне не удалось. Вы очень скоро наскучите ему, и тогда я верну его. В Женеве он бывает даже чаще, чем в Москве, поэтому возможностей у меня будет мно-ого! Но мне не нужны его проблемы, – Юлия мило улыбнулась. – У меня достаточно своих. Поэтому, раз уж вы временно занимаете мое место, я хочу вас использовать.
– Как? – спросила Катерина. Ей очень хотелось выплеснуть холодное янтарное пиво на бежевый Юлин пиджак, но она пока сдерживалась.
– Готовится какой-то большой скандал в Москве и в Калининграде, – ответила Юлия. – Я не знаю подробностей. Я бы все выяснила, будь в Москве, я не такая рохля, как вы, но у меня нет такой возможности здесь.
– Какой скандал? – спросила Катерина. – О чем вы?
– Я говорю вам, что не знаю. Вы что-то прошляпили, вы же просто дура, и я Тимофею не раз об этом говорила. Вы не годитесь для такой работы, это с самого начала было ясно. Ах, если бы я тогда знала про этого вашего Приходченко и Диану, какие бы горы я свернула…
Глаза у нее вдруг наполнились слезами. Очевидно, мысль об упущенных космических возможностях не давала ей покоя.
– Да бог с ним, с Приходченко, – нетерпеливо перебила Катерина, – и с вашими грезами тоже. Говорите толком, что вы знаете, и я пойду гулять.