Он шагнул к Людмиле, поднес руку с лягушкой к самому ее лицу и прошипел:
– На кого ты работаешь? Отвечай, или умрешь в страшных мучениях! Знаешь, что это за лягушка? Она выделяет самый сильный яд!
– Знает она, знает! – подал голос карлик. – Она сама призналась, что знает, какие они ядовитые!
– Ну, если знаешь – тем лучше, не придется тебе объяснять! Так что выкладывай, на кого работаешь и зачем за мной следила!
– Честное слово, я ни на кого не работаю! – повторила Людмила.
– Ты не из полиции, – процедил Павлик. – Слишком шикарная. Значит, работаешь на кого-то из конкурентов… на кого? На Гарика? На Витю Герыча? На Скелета?
– Первый раз слышу!
– Не хочешь по-хорошему? – Павлик сверкнул глазами. – Я тебе сейчас кое-что объясню. Ты знаешь, что эти лягушки выделяют яд, но ты не знаешь, как он действует…
«Вот как раз это я знаю!» – подумала Людмила, вспомнив смерть Антона.
– А действует он вот как. Если этот яд попадет в желудок с едой – человек пару дней болеет. Ничего особенного: кашель, озноб – вроде обычной простуды или гриппа. А потом, примерно на третий день, отказывает сердце, и все… можно готовить похороны. Удобно, если нужно кого-то устранить.
«Точно, именно так и было с Антоном! – мелькнула мысль у Людмилы. – Значит, этот гад его и отравил… но за что?»
– Но вот если капля этого яда попадет на кожу, – продолжал Павлик. – Тогда совсем другое дело! Начинаются судороги, на коже появляются страшные язвы, и человек умирает за несколько минут в страшных мучениях. Правильно я говорю, Карлуша?
– Правильно, – поддержал его карлик. – Один мой знакомый неосторожно обращался с Анджелиной, ну и попала капелька на кожу… ну и вид у него был! Весь в язвах, с лица кожа вообще слезла… а как он кричал! До сих пор у меня в ушах его крик!
– Вот так-то! – Павлик усмехнулся. – Если не скажешь, на кого работаешь, – придется тебе познакомиться с этой лягушкой! Ты, прямо скажем, девка красивая, а хоронить тебя придется в закрытом гробу, чтобы родня не перепугалась! Хотя хоронить тебя вообще не будут – я твой труп спущу в канализацию!
Людмила помертвела от такой перспективы.
Да, ее попытка самостоятельно расследовать смерть Антона не довела до добра…
– Я правда ничего не знаю… – проговорила она едва слышно.
– Ты что, думаешь, я шучу? – Злодей поднял руку с лягушкой.
– Павлик, – остановил его карлик, – я тебя очень прошу, не здесь!
– Почему не здесь? Очень удобное место! Твои лягушки так орут, что ее криков никто не услышит!
– Так-то оно так, но мои лягушки очень чувствительные. Особенно сейчас, во время брачного периода. Она тут будет кричать и корчиться, а для них это тяжелый стресс. Они могут не отметать икру. Опять же, что мы будем делать с трупом? Отведи ее лучше в подвал, там гораздо удобнее. И от трупа там будет легче избавиться.
– Ну, если ты настаиваешь… – Павлик поудобнее прихватил лягушку и подтолкнул Людмилу к выходу:
– А ну, пошла! И имей в виду, если только сделаешь резкое движение – порция яда тебе обеспечена!
Людмила медленно двинулась к выходу из лягушачьего вольера. Она спиной чувствовала близость ядовитой рептилии и в любую секунду ожидала обжигающего прикосновения яда. Но хотя бы несколько минут у нее еще есть…
Карлик открыл перед ней дверь лягушачьей комнаты. Людмила вышла в зимний сад. Павлик шел следом за ней, настороженно следя за каждым ее движением.
И вдруг у них над головой раздался хриплый крик:
– Р-руки вверх!
Людмила вздрогнула от испуга, метнулась вперед и тут же развернулась на сто восемьдесят градусов.
Павлик от неожиданности выронил лягушку и теперь озирался по сторонам, как затравленный волк.
– Р-руки вверх! – снова донеслось из ветвей.
И тут Людмила увидела крупного попугая, который сидел на ветке огромного фикуса и ехидно посматривал на перепуганных людей.
– Это Каррерас! – крикнул из дверей карлик.
– Попугай, чтоб его! – злобно бросил Павлик и наклонился, чтобы поднять лягушку.
Николь, однако, почувствовала воздух свободы и ловко отпрыгнула с дорожки.
– Держи ее! – истошно завопил карлик. – Если она убежит, это будет конец света! Столько народу может поубивать!
И тут Людмила наконец опомнилась.
Она поняла, что у нее появился шанс и что им обязательно нужно воспользоваться. Пока оба злодея метались в поисках беглой лягушки, она толкнула на них кадку с пальмой и кинулась наутек.
– Держи ее! – кричал сзади карлик.
Людмила не знала, кого он имеет в виду – ее или Николь, и не собиралась тратить драгоценные секунды на выяснение этого вопроса. Она бежала зигзагами, как заяц, между ящиками и кадками с экзотическими растениями. Дороги она не знала и бежала куда глаза глядят.
И каким-то чудом оказалась возле двери.
Толкнув эту дверь, она оказалась в полутемном коридоре, в несколько шагов пробежала его, распахнула еще одну дверь – и оказалась на улице, рядом с главным входом в театр.
После влажной удушливой жары лягушачьего инкубатора на осенней улице было ужасно холодно и промозгло. К счастью, куртка, которую Людмила оставила на скамейке возле театра, все еще лежала там. Людмила накинула ее, запахнулась и завертела головой в поисках какого-нибудь транспорта…
И тут прямо рядом с ней остановился знакомый, видавший виды «Опель». Дядя Сурен распахнул дверцу и проговорил:
– Садись, красавица!
Людмила плюхнулась на сиденье и перевела дух.
«Опель» резко сорвался с места и через минуту был уже далеко от театра. Только теперь Людмила немного успокоилась, повернулась к водителю и, подозрительно взглянув на него, спросила:
– Как это вы так своевременно там оказались?
– А я и нэ уезжал, – честно признался дядя Сурен. – Думаю, надо подождать дэвушку, мало ли, ей опять ехать надо будэт! Мало ли, ей опять машина понадобится! Мнэ тот человек очень нэ понравился, а ты понравилась… ну вот, я подождал, смотрю: ты бежишь, как будто за тобой собаки гонятся… я так и думал, что тот человек – очень нэхороший человек… а сейчас, красавица, куда едем?
– Домой! – выдохнула Людмила. – На сегодня мне приключений хватит! – И она назвала водителю свой адрес.
Как ни странно, всю оставшуюся дорогу болтливый водитель сосредоточенно молчал. Скоро они приехали на Кирочную и остановились возле шлагбаума.
– Дядя Сурен, вас во двор все равно не пустят, – сказала Людмила, – только на неприятности нарветесь.
– Нэ дело это – молодой женщине одной по ночам ходить, – нахмурился водитель, – ну, как знаешь…