– Соня… София. А почему… Погодите, при чем тут мое имя? Что с вами случилось, вы можете ответить?
– Да ничего со мной не случилось, – улыбнулся Нича. – Это вот с ним что-то случилось, – развел он руками.
– С кем? – обернулась Соня.
– С миром.
– С вами на самом деле все в порядке? – вновь посмотрела на Ничу девушка.
– Ничо так, – сказал он. – Нормалек!
– А?.. – отчего-то вздрогнула Соня и неожиданно покраснела. Нича слышал, что белокожие рыжеволосые люди краснеют очень сильно, но не думал, что настолько. Теперь уже забеспокоился он:
– Что с вами? Вам плохо? Где эта… как ее… аптечка?
Нича вскочил и завертел головой. Рванулся к автобусу, но Соня крикнула:
– Не надо!
– Что? – замер Нича. – Почему? Вам же плохо… – Впрочем, он уже видел, что краска медленно, но уверенно сходит с лица девушки. – Или… нет?
– Нет, – тихо ответила Соня и отвела взгляд. Поднялась с асфальта, отряхнула ладони и, не глядя на Ничу, продолжила: – Просто… вы сказали: «Нормалек»…
– Ну, да, я так сказал, – пожал плечами Нича. – И что?
– Разве вы меня знаете? Мы с вами встречались?.. Вряд ли, я бы запомнила. Вы… такой высокий и… видный… – Она снова начала краснеть.
– Ну, не такой уж высокий, – засмущался теперь и Нича. – Всего-то метр восемьдесят пять. Но почему вы решили, что мы… что я вас могу знать?
– Но вы же сказали… – начала Соня и неожиданно рассмеялась: – Постойте! Вы сказали: «Нормалек», в том смысле, что все нормально?.. Все в порядке?..
– Ну, да, – удивился Нича. – А в каком смысле можно еще это сказать?
Соня засмеялась в голос. Отсмеявшись, хлопнула себя по лбу:
– Ну я и балда!
– Да что такое-то? Вы знаете, я себя ощущаю куда большей балдой. Более длинной – определенно.
– Да все очень просто, – вновь отвела взгляд Соня. – Просто мои близкие, мои друзья называют меня так.
– Нормалек?.. – разинул рот Нича. – Но почему?
– Потому что это мое любимое слово. Ну, слово-паразит, знаете, бывают такие?
– Еще бы не знать!.. – вздохнул Нича.
– Ну, вот, – улыбнулась Соня, и синий цвет ее глаз поменялся для Ничи местами с небом. – А еще у меня и фамилия соответствующая. Нормалева.
– Мы с вами – товарищи по несчастью. – Нича продолжал падение в небесную синеву. – То есть не по несчастью, а по… этому… Как его?..
– Счастью? – подсказала Соня.
– Да! То есть нет. Или тоже да, но не сейчас… Не про то… – Он вдруг понял, что несет околесицу, но рассуждать и вообще связно мыслить неожиданно разучился.
– Мне кажется, у вас все-таки контузия… – нахмурилась Соня. – Наверное, стоит показаться врачу.
– Я покажусь, – внезапно пришел в себя Нича. – Обязательно. Только не называйте меня во множественном числе, ладно? Я ведь один. – Он просительно улыбнулся. – Хорошо?
– Ладно, – неуверенно пожала плечами Соня. – Только я ведь даже не знаю, как вас… как тебя зовут.
– Вот! – обрадовался Нича. – Именно это я и хотел сказать! Тогда.
– Когда «тогда»? – снова нахмурилась Соня.
– Когда сказал, что мы товарищи по несчастью. Ведь у меня тоже прозвище. Нича. – Он церемонно поклонился, прижав к груди руку.
– Нича? – улыбнулась девушка. – А почему?.. Постой, постой, не говори!.. – замахала она. – Я, кажется, догадалась. Ты все время как-то так смешно говоришь… «Ничего так». Да?
– Ну, почти. Только у меня получается короче: «Ничо так».
Они засмеялись вместе, и Нича понял, что именно сейчас, когда мир, похоже, перестал существовать, когда, возможно, в живых на свете осталось всего четыре человека, он впервые почувствовал себя по-настоящему счастливым.
– А как тебя зовут мама с папой? – все еще смеясь, спросила Соня.
– Так и зовут, – ответил Нича мрачнея. – А еще Колей. По паспорту я Николай.
– Что с тобой опять? – испугалась Соня.
– Ты знаешь… Нет, ты, конечно, не знаешь… Посмотри вон туда. – Нича показал на трубы Фабрики.
– И что? – приставив ладонь ко лбу, всмотрелась вдаль Соня. – Я ничего там не вижу, кроме труб.
– Вот именно, – кивнул Коля. – А ведь еще там должен быть дым.
– Ой, правда! – зажала девушка рот ладошкой. – Почему же его нет?
– Потому что, боюсь, людей, кроме нас, тоже больше нет.
– Как это нет? Вон же они! – повернулась к маршрутке Соня. – Витя и… женщина.
«Ага, они уже успели познакомиться, – помрачнел Нича еще больше. – Молодец, Витек, не теряется, ему и конец света нипочем!..» Вслух же он пробурчал:
– Я не об этих. Не о наших… Обо всех остальных.
– А… что с остальными? – захлопала длинными ресницами Соня, каждым их взмахом заставляя Ничино сердце прыгать баскетбольным мячом. – Если не дымят трубы, разве это значит, что нет людей? Может быть, авария на Фабрике… Или ремонт.
– Ремонт всей Фабрики? – усмехнулся Нича. – Ну, хорошо, посмотри тогда на шоссе. Сколько мы тут уже торчим? Минут двадцать? Полчаса? Ты видела хоть одну машину, хоть одного человека, кроме нас? Или они все сейчас ремонтируют Фабрику?
– Ну зачем ты так? – обиделась Соня. – Я ведь только предположила.
– Ты прости меня, – побледнел Нича. – Я ничего такого… Это я к слову просто. Только я думаю, Соня, что никого больше нет… – Последние слова он произнес шепотом.
Соня съежилась и обхватила плечи руками, словно ей стало вдруг холодно.
– А может… – все так же шепотом сказал Нича и замолчал.
– Что? Что «может»?.. – задрожала Соня, и Ниче так сильно захотелось обнять ее и согреть, что он даже сделал шаг к девушке. Но тут же вспомнил, о чем подумал перед этим, и отвернулся.
– Ничего. Больные фантазии. Последствия контузии.
– Нет уж, ты давай говори! – схватила его за рукав Соня. – Раз уж начал.
– Но это и правда лишь мои домыслы, – замямлил Нича. – Просто… Просто я подумал, что, может быть, с миром ничего не случилось… Что это с нами… Мы ведь попали в аварию все-таки…
– Ты подумал, что мы… умерли? – почти беззвучно выдохнула Соня.
Нича кивнул.
– Понимаешь, тогда многое объясняется, – быстро, словно оправдываясь, заговорил он. – Почему нет людей, почему наша маршрутка целехонькая. Почему нас тут лишь четверо оказалось…
– То есть остальные пассажиры, по-твоему, остались живы, потому их и нет? – задумчиво прищурилась Соня. – А маршрутка целая почему? Это ее душа, что ли? – Девушка не удержалась и хихикнула.