– Далеко мы ушли? – спросил он Тома, но тот лишь пожал плечами. Наверное, достаточно далеко, подумал Стью. Том тащил его часа три, прежде чем остановился, чтобы отдохнуть. Феноменальный силач. Прежние ориентиры скрылись за горизонтом. Том, как молодой бык, протащил его шесть или восемь миль, пока он спал. – Отдыхай сколько хочешь, – повторил Стью. – Не перенапрягайся.
– Том в порядке. В порядке, родные мои, да, все это знают.
Том съел огромный ленч, и Стью тоже удалось чуть-чуть поесть. Потом они продолжили путь. Дорога, изгибаясь по широкой дуге, поднималась вверх, и Стью начал осознавать, что автомобиль они должны найти на этом холме. Иначе им потребуется еще два часа, чтобы добраться до следующего холма, а потом – темнота. Плюс дождь или снег, судя по тому, как выглядело небо. Прекрасная холодная ночь на сыром ветру. И прощай, Стью Редман.
Они подошли к седану «шевроле».
– Стоп, – прохрипел Стью, и Том опустил волокушу на асфальт. – Подойди к этому автомобилю. Сосчитай педали на полу. Скажи мне, сколько их, две или три.
Том подошел и открыл переднюю дверь. Мумия в цветастом платье вывалилась на дорогу, словно чья-то дурная шутка. За ней последовала сумочка, из которой посыпались косметика, бумажные салфетки, деньги.
– Две! – крикнул Том Стью.
– Ладно. Идем дальше.
Том вернулся, глубоко вдохнул и взялся на ручки волокуши. Через четверть мили они набрели на микроавтобус «фольксваген».
– Хочешь, чтобы я сосчитал педали? – спросил Том.
– Нет. – Микроавтобус стоял на трех спущенных колесах.
Стью уже начал думать, что нужного автомобиля им не найти – просто выдался не их день. Они подошли к универсалу с одним спущенным колесом, которое не составляло труда заменить, но, как и в случае с седаном «шевроле», Том доложил только о двух педалях. Это означало, что коробка передач автоматическая, а потому универсал им не подходит. Они двинулись дальше, наклон становился все более пологим, вершина приближалась. Стью видел впереди только один автомобиль, их последний шанс. Сердце у него упало, потому что это был очень старый «плимут», выехавший из заводских ворот никак не позже семидесятого года. Он с удивлением обнаружил, что все четыре колеса накачаны. Однако на проеденном ржавчиной кузове хватало вмятин. Никто не утруждал себя заботой об этой рухляди. Стью навидался таких колымаг в Арнетте. Аккумулятор будет старым и, возможно, треснувшим, масло – чернее полуночи, зато на руле вполне могла обнаружиться пушистая розовая ленточка, а на задней полке – пудель с большущими глазами из горного хрусталя и с качающейся головой.
– Хочешь, чтобы я посмотрел? – спросил Том.
– Да, пожалуй, беднякам выбирать не приходится, верно?
В воздухе повис влажный туман.
Том пересек дорогу и заглянул в пустой автомобиль. Стью дрожал в спальном мешке.
– Три педали.
Стью попытался сосредоточиться. Пронзительное гудение в голове мешало собраться с мыслями.
От старого «плимута» толку скорее всего не будет. Они могли перебраться на другую половину шоссе, но там все автомобили стоят капотом в другую сторону, вверх, если только не пересечь разделительную полосу… добрых полмили каменистой земли. Да, возможно, им удалось бы найти подходящую машину на другой стороне… однако к тому времени уже наступила бы темнота.
– Том, помоги мне встать.
Каким-то образом Тому удалось поставить Стью на одну ногу, не потревожив другую. Его голова гудела и грозила расколоться от боли. Черные кометы мелькали перед глазами, он едва не потерял сознание. Потом ухватился рукой за шею Тома.
– Отдохнуть, – пробормотал он. – Отдохнуть…
Стью понятия не имел, сколько он так простоял. Том терпеливо поддерживал его, пока он плавал в сером тумане полубессознательности. Не отпустил и тогда, когда к миру вернулись реальные очертания, а влажный туман сменился мелким холодным дождем.
– Том, помоги мне добраться до автомобиля.
Одной рукой Том обхватил Стью за пояс, и на трех ногах они двинулись к старому «плимуту», стоявшему на аварийной полосе.
– Защелка капота, – пробормотал Стью, возясь в радиаторной решетке «плимута». Пот градом катился по его лицу. Защелку он нашел, но открыть капот не смог. Пришлось направлять руки Тома.
Двигатель оправдал ожидания Стью: грязный и неухоженный, с восемью цилиндрами. Зато аккумулятор приятно удивил. «Сирс», не самая дорогая модель, но с гарантией до февраля тысяча девятьсот девяносто первого года. Мысли от температуры путались, однако Стью удалось подсчитать, что аккумулятор был сделан в мае.
– Попробуй клаксон, – попросил он Тома и привалился к автомобилю, пока тот шел к кабине. Стью слышал о том, что утопающие хватаются за соломинку, и пришел к выводу, что теперь он их понимает. Его последним шансом на выживание стала эта развалюха, по которой давно плакала свалка.
Раздался громкий гудок. Если в замке зажигания торчал ключ, имело смысл попытаться завести двигатель. Возможно, ему следовало попросить Тома проверить ключ с самого начала, но, наверное, значения это не имело: если ключа нет, для них – во всяком случае, для него – все кончено.
Он закрыл капот и защелкнул его, навалившись всем телом. Потом на одной ноге допрыгал до водительской двери и заглянул в кабину, ожидая увидеть пустую щель замка зажигания. Но нет, ключ торчал в замке, а под ключом висел чехол из кожзаменителя с инициалами «А.К.». Осторожно наклонившись, Стью повернул ключ, оживив приборную панель. Стрелка топливомера медленно двинулась, оторвавшись от нуля, и показала, что бензина чуть больше четверти бака. Еще одна загадка. Почему владелец автомобиля, этот А.К., оставил его на аварийной полосе и решил пойти пешком, хотя мог ехать дальше?
В состоянии, близком к бредовому, Стью подумал о Чарльзе Кэмпионе, почти что покойнике, въехавшем в заправочные колонки Хэпа. Старина А.К. заболел «супергриппом». Почувствовав, что находится на грани смерти, он сворачивает на аварийную полосу, выключает двигатель – не сознательно, а благодаря многолетней привычке – и выходит из автомобиля. Он бредит, может, галлюцинирует. Пошатываясь, уходит с дороги в пустошь, смеется, поет и что-то бормочет. Там и умирает. А четыре месяца спустя Стью Редман и Том Каллен случайно проходят мимо и видят, что ключ в замке зажигания, аккумулятор относительно новый и даже бензина…
Рука Божья.
Как там сказал Том о Вегасе? Рука Божья опустилась с неба. И возможно, Бог оставил им потрепанный «плимут» семидесятого года, как манну в пустыне. Безумная, конечно, идея, но ненамного безумнее чернокожей женщины ста восьми лет от роду, ведущей толпу беженцев в землю обетованную.
– И она сама пекла себе лепешки, – прохрипел Стью. – До самого конца она сама пекла себе лепешки.
– Что, Стью?
– Не важно. Подвинься, Том.
Том подвинулся.