Хотя, может быть, и нет. Такая женщина способна на великое сопротивление.
– «Десять Бесчестных Воинов», – спросил он, – это твое?
– Да.
– Значит, ты была в Ханне? Она покачала головой:
– Мы ходили наверх, в Кво, а потом вниз. По дороге я встретила менестреля. Он рассказал мне эту историю. Так я узнала, что ты остался в живых, поэтому и вернулась. Так что по поводу сбора?
Кто же это «мы»? – подумал Уолли. А вслух произнес:
– Не думаю, что воины примут меня. Женщина улыбнулась. Потрясенный, он увидел удовлетворение на ее лице.
– Это говорит в пользу их мудрости.
– А что собираешься делать ты? – спросил он, теряясь в догадках.
Она странно посмотрела на него.
– Что и всегда – петь по тебе панихиду.
Это не сильно проясняло дело.
Может, это было провокацией с ее стороны? Или черный юмор? Чему нужно было верить – ее глазам или ее словам?
– Вынужден тебя разочаровать, миледи, – сказал он, – думаю, я уйду из города.
– Уйдешь куда?
– Не могу тебе этого сказать.
Она снова, нахмурившись, покачала головой:
– Ты не сделаешь этого.
Уолли сел на скамью и указал ей на другую. Женщина осталась стоять. На ней не было ничего, кроме обертывающего ее куска тонкой ткани. Он покрылся испариной.
– Говорю тебе, – начал он, – я изменился. Все, что было между нами, кончено. – Он надеялся, что эти слова обидят ее. – Буду тебе очень благодарен, если ты не станешь никому говорить, что видела меня здесь.
– Наоборот, – сказала она, настраивая лютню, – я чувствую, что новая баллада приходит мне в голову – «Шонсу – Жрец» или, может, «На Развалинах Храма»?
Зазвучали струны, и музыка поплыла под каменный потолок.
– «Катанджи Приходит…» – это тоже твое? Женщина зло засмеялась и села, глядя на него.
– Неплохо получилось, правда? Но я думаю, что «Шонсу – Жрец» будет лучше.
– Что мне нужно, – по внезапному наитию сказал он, – так это «Шонсу – Герой». Если ты сделаешь для меня то, что другие менестрели сделали для моего подопечного, я поведу сбор!
Кошачья улыбка удовольствия мелькнула на ее лице.
– Да? Да, я могла бы это сделать. Но чего ради я должна этим заниматься? – спросила она, твердо глядя ему в лицо.
– Ради Богини, миледи, – ответил он. – Я знаю о колдунах больше Лорда Боарийи или кого-нибудь другого. Если мне не удастся стать лидером, сбор обречен.
Женщина спокойно смотрела на него.
– Что ты порекомендуешь? Визит в Аус? «Шонсу – Пресмыкающееся»? «Шонсу – Червяк»?
Он пристально посмотрел на нее. Война за свидетелей была открыта, пока он отдыхал и видел сны. Теперь ее сверхъестественное появление должно было подавить его.
– «Шонсу – Моряк», миледи, – сказал он, поднявшись на ноги. – Я должен идти, чтобы служить Ей. Но все же прошу тебя не рассказывать никому о нашей встрече.
Он был уже на полдороге к двери, когда лютня снова зазвучала, и ее голос пропел:
– Шонсу… Шонсу…
Он остановился. Призрачное эхо прокатилось по голой комнате.
Куда ты забрал наших ребят?
Куда ты забрал наши радости?
Шонсу… Шонсу…
Рукояти их мечей сверкали на солнце.
Подняв головы, уходили они, ничего не видя вокруг – Ни любимых, ни родных, ни отцов, ни сыновей…
Он медленно пошел обратно. Женщина остановилась и начала сначала, на этот раз мелодия была чуть другой, пафос и сердечная боль слышались сильнее, к тому же она добавила еще две новые строчки. Звучал плач по сорока девяти погибшим, сымпровизированный ею.
Это окончательно должно было подорвать позиции Шонсу.
Она перестала петь и посмотрела ему в глаза.
– Скажи мне, если собираешься закончить это, госпожа, – сказал он, – тогда мое дело будет провалено окончательно.
Женщина поднялась и снова забросила лютню за спину.
– Я пойду с тобой!
– Нельзя! Это будет очень опасно. Она пожала плечами:
– Но я пойду.
Менестрели были распространителями новостей в Мире. Она хотела сама видеть новые подвиги Шонсу. Он заколебался, разум Уолли Смита боролся с гормонами Шонсу.
– Я могу и проиграть. Она улыбнулась:
– Надеюсь! Мне доставит удовольствие увидеть твою смерть.
– Действительно?
– Я могу, конечно, и разочаровать тебя – победить. Тебе лучше оставаться дома с детьми. Никакой реакции на эти слова. Слава Богам! Она поморщилась и, похоже, решила поторговаться.
– Если ты победишь, я сочиню для тебя балладу «Шонсу – Герой». Это поставит тебя во главе сбора.
Он подумал, что она сумасшедшая, а может, это он – сумасшедший.
Ну конечно же, Хонакура!
Старик вмешался.., но, несомненно, здесь снова чувствуется рука Богини. Ннанджи, Катанджи, сам Хонакура – все они были незаурядными людьми, посланными богами помогать ему в его миссии. Этот необычный менестрель, верно, был следующим. Она – гений. Хонакура увидел это и привлек ее. Как всегда, старый плут, без предупреждения!
– Будет очень опасно, – снова сказал он. Женщина пожала плечами:
– Я уже встречалась с колдунами раньше. Они ценят музыку больше воинов.
Шпионка? Это другой вариант!
Она повернулась к дверям. Он долго смотрел ей вслед, размышляя о маленьком кораблике и недельном плавании. Тут она подошла к освещенной арке, солнечный свет проник сквозь тонкую одежду, и перед ним оказалась обнаженная женщина с лютней, окруженная голубым огнем. Теперь он сразу все понял. Любовница Шонсу! Она должна быть с ним!
Он кинулся следом.
Ннанджи с Таной сидели на обломке стены, рука в руке, не видя никого вокруг, кроме друг друга. Они вскочили, когда высокая женщина подошла к ним. Совершенно очевидно, что Ннанджи никогда не встречался с ней раньше и даже не знал, кто она такая, так удивленно он уставился на нее. Потом обнажил меч в приветствии.
Уолли как раз подоспел, чтобы услышать ответ:
– Я – Доа, менестрель седьмого ранга… Это хорошо, что он узнал ее имя, цинично подумал он, на случай, если придется разговаривать с ней в темноте.
* * *