Или насколько безумен? Конюх влюбляется в принцессу – глупее и выдумать трудно. Но тем не менее это так.
И что из того? Она использует его верность. От любви верность станет еще крепче. Она не ответила ему на любовь. Да и как она могла? Простой скромный слуга, даже не слуга, а так… бродяга, конюх и моряк-недоучка. В ту сумасшедшую ночь, когда умер отец Инос, принцесса, как и всегда, просто была добра и учтива к другу детства. Она благодарила его за помощь. Инос не свели с ума его чудесные способности потому что она была образованной девушкой, леди, не то что невежественная деревенщина Краснегара, подобная ему.
И если каким-то чудом Рэп найдет ее, то она, конечно, уже выйдет замуж за кого-нибудь из благородных. Вероятно, Хранители посадят ее на трон Холиндарна при условии, что кандидатура ее соправителя устроит и танов, и императора… но, благодарение Богу, не за Маленького Цыпленка.
Но и не за Рэпа!
Мужчина, в его видении выходивший из палатки, имел меч и наверняка был аристократом. Большой, загорелый парень.
Но Рэп будет искать принцессу, даже если на это уйдет вся жизнь. Инос бы пригласила его служить при дворе, ну, например, главным конюшим, как они шутили когда-то в детстве. И она никогда не узнает о его чувствах. Он станет верно служить своей возлюбленной и поклоняться ей издалека.
А если это просто запоздалое юношеское увлечение, то тогда оно скоро пройдет. Но может ли наивное юношеское увлечение задеть так сильно?
Теперь Рэп знал, почему маленькая феери не открыла ему слово силы – свое имя или, может быть, имя одного из ее оберегов. Она открыла его Маленькому Цыпленку, потому что тот знал, чего хочет, и готов был умереть за это. Рэп не сказал тогда, что любит Инос, сказал лишь, что желает быть преданным слугой. Это правда, но не вся! Если бы он знал правду и поведал ее, то завладел бы двумя словами и стал адептом. А маленькая феери умерла бы у него на руках, а не на руках у гоблина.
А что, если Калкор первым доберется до Инос?
Или переменит решение и убьет Рэпа? Совершенно ясно, что он воспринял предсказание всерьез.
Или решит выпытать у Рэпа его слово и стать адептом.
Нет, нужно как-то выбираться из тановых когтей. От гоблинов он спасся? Спасся. А от импов? А от чародеев?
Как же прав был король Холиндарн, да и Андор тоже, говорившие, что магический дар должно любой ценой сохранять в секрете. Слишком поздно. Пират-джотунн никогда не освободит ясновидца. Приближение земли Рэп встретит закованным в цепи и искалеченным, а значит – не убежать и не уплыть.
– Рэп?
Шепот оторвал его от размышлений. Оглянувшись, он увидел ярко-огненное лицо. Он на мгновение остолбенел от этой красноты, но потом понял, что это всего лишь несчастные последствия тропического солнца. Чтобы защититься от обжигающих лучей, Джалон нацепил какую-то рубашку. Без сомнения, юный бард сильно обгорел. Однако его мучила не только боль, но еще страх и растерянность. В одной руке он все еще сжимал арфу, а другой поддерживал непомерно огромные штаны.
Как-то Джалон признался, что в нем есть эльфийская кровь. И сейчас Рэп обратил внимание на золотистый, совсем не джотуннский, оттенок кожи и еле приметную раскосость глаз. И конечно, бросались в глаза низкорослость и полное отсутствие мускулов, хотя говорить об этом было невежливо.
– Присаживайся, – горько произнес Рэп. – Вина? Сладостей?
– Не надо! – сказал менестрель, устраиваясь рядом. – Не шути, Рэп. О Боже, ну и вырос же ты!
– Правда?
– Всего два дня, как мы расстались. Для меня, конечно.
– Но вы ведь делитесь памятью, да? – Рэп подумал о Тинале, о Сагорне и Дараде, обо всем, что произошло за прошедший год с того самого пикника. Даже больше года.
– Да, делимся. Но мои воспоминания совершенно другие, живые и ясные. Остальные никогда не помнят так четко, как я! – Это говорил художник с цепким взглядом и отличной зрительной памятью. Он посмотрел Рэпу в лицо и поморщился: – Рэп, это не я напустил на тебя Дарада.
– Естественно, не ты.
– Правда! – Мечтательные голубые глаза Джалона наполнились слезами. – Вспомни, я предупреждал тебя о нем. Потом я потерялся в лесу и хотел было позвать его, потому что он лучше знает ту страну, но понимал, что он пустится за тобой в погоню, поэтому я вызвал Андора. А Андор вовсе не такой плохой. Он знал об опасности и сумел найти путь на юг…
– А гоблинов он встретил? – спросил Рэп, внезапно удивившись.
Менестрель кивнул.
– Нескольких. Пару-другую, и, конечно, смог их очаровать. Кроме того, летом они вполне безобидны.
– Но не теперь, теперь они другие. Так мне, по крайней мере, говорили.
– Тогда они были неопасны. Но я и в самом деле пытался удержать Дарада вдали от тебя. Правда, с тех пор мне не удавалось вернуться в явь.
– Ни разу? – Рэпу показалось, что в глазах Джалона промелькнула неуверенность.
– Ну… один раз. На несколько минут. Я написал письмо, которое нужно было Андору, письмо-представление. Он поймал меня, потому что вызвал в помещение, где было полно народу, и все видели, как он вошел. Они бы заметили меня, появись я перед ними вместо Андора.
Рэп усмехнулся. В этой пятерке все, как один, без зазрения совести использовали друг дружку, и кто знает, сколько у них в запасе было всяческих уловок.
Джалон нервно оглянулся, затем с сомнением посмотрел на Гатмора.
– Рэп, мне нужна помощь.
– Всем нужна.
– Нет, прямо сейчас. Я должен сочинить боевую песнь.
– Удачи тебе.
В ясных голубых глазах Джалона мелькнула злость, а может быть, страх.
– Калкор приказал мне. Ты знаешь, чего он требует?
– Нет. А ты?
– Знаю. Песню про битву в Дартинге. Гатмор заворочался, и Рэп протянул руку, чтобы не дать ему подняться.
– Это не я придумал, – будто оправдываясь, проговорил менестрель, – но есть определенные правила для таких песен. Нужно упомянуть каждого воина, поэтому я должен обойти всех и спросить имена. А потом на каждое имя сочинить куплет и прославить боевые деяния воина. Это вовсе не трудно. Просто переворошу классику. Но мне нужно знать еще имена соперников, понимаешь? Их тоже нужно упомянуть в песне.
– А эти звери и не подумали спросить, кого убивают, – с горечью заключил фавн. Джалон кивнул.
– Пожалуйста, Рэп.
– О чем тревожиться? Вызови Дарада.
– Не могу. Калкор сказал, что если я вызову кого-нибудь из нас, то он выколет ему глаза.
Бедный Джалон, он выглядел так комично со своим обгоревшим лицом, в своем всепоглощающем отчаянии. В их шайке на каждую ситуацию имелся особый человек. Для такой ситуации подошел бы Дарад, но никак не Джалон.