Эта комната, как и все, что пришлось им видеть в этом доме, была невелика. Вокруг стола размещались шесть стульев, остальные стояли возле невиданно громадного буфета. Мебель, старая и уродливая, своим видом лишний раз напоминала, что это дом купца, пусть даже и богатого, потому что не бывает у купцов той изысканной роскоши, какую встретишь у герцогов Кинвэйла. Но то была мебель Империи. Яичница с беконом – блюдо импов, и удлиненное платье Кэйд – тоже имперский стиль. Окна закрыли, но голоса с улицы были голосами Империи. И сейчас придет портной – подданный Империи.
Кэйд пребывала на вершине блаженства.
А у Инос слипались глаза, и ноги были ватные от бессонницы. В голове, как стаи перепуганных чаек, носились бредовые мысли о побеге. Но все эти планы никуда не годились. В какой-то момент осознав, что необходимо поддерживать застольную беседу, Инос отложила на время размышления о побеге и тактично включилась в обсуждение яично-беконного вопроса, хотя она прекрасно знала, что на самом деле пристрастие Кэйд к яичнице с беконом не имело ничего общего с эстетикой, просто ей нравилось все жареное и жирное.
В это мгновение в дверь постучали, и она распахнулась, явив взорам двух дам молодого человека, отвесившего легкий поклон. Выпрямившись, молодой человек одним быстрым движением оправил белоснежное кружево манжеты и лучезарно улыбнулся.
– Леди, я к вашим услугам! Ваш бесстрашный защитник и гид. Поэт, трубадур, коленопреклоненный раб. – Тут он шагнул в комнату и снова поклонился.
Инос заморгала и обменялась с Кэйд недоуменными взглядами. Перед ними стоял Скараш или его близнец. Скараш был одним из многочисленных внуков Элкараса, к тому же один из любимых внуков. Никогда бы Инос не подумала, что Скараш такой лихой парень. И близнеца у него не было. С тех пор как они выехали из Араккарана, он и десятка слов не сказал ей, не улыбнулся ни разу, правда, в Зарке именно так и принято вести себя с женщинами.
Теперь же он вырядился как настоящий имп – полуботинки с серебряными пряжками, чулки цвета морской волны, шелковые бриджи и белоснежная рубашка с бесчисленными оборочками, да и сам он походил на импа – высокий, ладный, с узкой талией, лоб закрывают медные кудри, да еще широкая, во весь рот, улыбка. Без реденькой рыжеватой бороденки он выглядел как-то старше и уж точно симпатичнее.
Как настоящий имп, он подошел к Инос и поцеловал ей руку. Да, Кэйд была права – приятно вернуться обратно в Империю.
– Доброе утро, мастер Скараш.
– Великолепное утро! Прекрасная погода, прекрасные женщины. Как великодушны Боги! – Он поклонился еще раз.
Скараш не дотягивал до кинвэйлских стандартов, не хватало изящества и лоска, но все-таки он приблизился к ним гораздо больше, чем любой из джиннов, с которыми Инос довелось встречаться. Он, как имп, вывязывал словесное кружево.
– Что вам будет угодно в этот чудесный день? Господин подумал, что, может быть, вам будет приятно посетить торговый район – здесь нет базара как такового. Или просто осмотреть город? Алакарна знаменита своими цветами.
Кэйд и Инос удивленно переглянулись.
– Мне бы доставило чрезвычайное удовольствие взглянуть на местные лавки, – задумчиво произнесла Кэйд. – И еще госпожа Намоша упомянула, что в этом районе есть ателье, на этой самой улице.
Скараш рассмеялся.
– Она и господину это сказала, и он оттаскал ее за уши. И велел мне, что если вы надумаете отправиться за покупками, отвести вас на площадь Эмбли. Это место всегда посещают богатые дамы.
Он вытащил замшевый кошелек и позвенел содержимым.
– Никогда не замечал за ним особой щедрости, но сегодня он сказал, что заставит меня проглотить все монеты, которые я принесу обратно. Поэтому умоляю вас, помогите мне, нам необходимо все это потратить.
Инос ощутила холодок подозрения. Что маг задумал на этот раз?
– Его гостеприимность делает честь этому дому. Но с чем же связана такая щедрость?
Скараш даже не моргнул, и улыбка осталась прежней.
– Он был бы в восторге, если бы вы уделили ему пару минут перед уходом. Вероятно, вы сможете лично задать ему этот вопрос.
Вот они, путы, никуда не исчезли. А если бы Инос дала слово, чувствовала бы она себя столь же связанной? Обещание, данное под нажимом, мало чего значит, но иначе ее могли запереть в клетку… эта мысль напомнила ей об Азаке.
– Первый Охотник все еще в подземелье?
– В подземелье. На самом деле это даже не подземелье, а просто подпол, но он такой сырой, что там нельзя хранить ничего ценного.
– Можно увидеть Азака?
– Разумеется! Повторяю вам вновь, что ваш малейший каприз – дело моей жизни.
Скараш распахнул дверь и придержал ее.
Инос поднялась. Кэйд бросила нерешительный взгляд на сдобные плюшки и румяные персики.
– Я не слишком люблю подвалы. Думаю, мне лучше подождать тебя здесь, моя дорогая.
– Не желаете ли еще чаю?
– Нет, благодарю вас, – отказалась Кэйд. – Я уже позавтракала.
Она откинулась на спинку стула и постаралась придать лицу невинное выражение.
Коридор оказался узким и извилистым.
– Налево, Инос, – мягко сказал Скараш. Инос остановилась и посмотрела ему в глаза.
– Ты знаешь, кто я такая? И почему я здесь?
Он усмехнулся и шагнул к Инос, чтобы дать пройти женщине с грудой белья. Он находился теперь совсем близко, глядя на Инос сверху вниз, весь в ароматах розовой воды.
– Я могу называть вас Хатарк, если хотите. Но это почти так же некрасиво, как Фаттас.
Из его голоса исчезла джинновская хрипотца, и жесты стали совсем как у импа. Неужели снова колдовство?
– Вы необычайно переменились и совсем не похожи на того молодого человека, какого мы знали в пустыне.
– Мы же в Империи. «Будучи в Хабе… поступай как имп». Верно?
– Верно.
Он взял принцессу под руку.
– Нам сюда. Кроме того, я ведь купец. Я всегда стараюсь понравиться, особенно прекрасным дамам. Я дам вам все, что только пожелаете.
Стоит ли флиртовать с ним? Сам он несется в этом направлении семимильными шагами. Наверное, если его чуточку подразнить, то будет весело.
– Мне кажется, что эта перемена к лучшему. А самому-то вам кем больше нравится быть: импом или джинном? Скараш улыбнулся и обнял ее за талию.
– С вами – импом.
Снова им пришлось уступить дорогу, пропуская тележку. На этот раз он затиснул Инос в угол.
– Джиннам не положено разглядывать девушек, – добавил он, проделывая именно это и облизывая губы.