— Давай, Акош.
Седобородый венгр злобно ощерился, быстрым движением взъерошил голову бледного мальчика и ухватился за приклад станкового пулемета. Акош не был антимагом, этим даром обладал его сын, но вдвоем они составляли серьезную силу, во многом превышавшую других антимагов.
Закрепленный на станине пулемет забился так, что затряслась вся конструкция «крепости».
В рядах орков вновь вспыхнули защитные сферы, но теперь это был другой блеск, беспомощный и жалкий — тяжелые пули, смазанные кровью ребенка, пробивали огромные тела с необычайной легкостью, застревая лишь во втором, а иногда и третьем орке на своем пути. И если первые монстры, пораженные пулей, просто падали, то те, в ком засел смазанный кровью кусок свинца, начинали ссыхаться как мумии.
Ряды монстров валились на землю как трава под косой умелого косаря. Подражая примеру Акоша, справа и слева от «головной крепости» застрекотали еще шесть пулеметов — именно такое количество «пассивных» антимагов находилось в укрепрайоне. Некоторые добровольно, как сын Акоша, согласились на этот подвиг, а некоторых пришлось заставить.
Командор невольно опустил взгляд к станку пулемета и с трудом сдержал вздох.
«Так надо, эта жертва спасет даже не тысячи, а сотни тысяч жизней», — подумал он, в сотый раз рассматривая творение доктора Штольца. От постоянного катетера на сгибе локтя мальчика шли тонкие трубки, наполненные его кровью. Сначала они ныряли в аппарат искусственного кровообращения, а затем оплетали среднюю часть пулемета и короб с патронами. Одна из трубок не была включена в замкнутый контур, а заканчивалась приборчиком с кисточкой. Пулеметная лента, перед тем как попасть в патронник пулемета, проходила под дозатором, и кисточка смазывала боковушки пуль кровью ребенка. Это было ужасное изобретение, ужасное в своей эффективности.
Кроме аппарата искусственного кровообращения, на груди мальца висела рация — именно она отвлекла Командора от тягостных мыслей.
— Мангуст вызывает Командора. Прием.
— Командор на связи.
— Они выступили.
— Принял. Начинайте по готовности. — Отдав приказ, Командор посмотрел на поле боя. Большая часть орков все же сумела добраться до «крепостей», но и они не добились особого успеха — амулеты отклоняли только «обычные» болты и стрелы, а с зажатыми в руках людей длинными копьями, даже не смазанными антимагической кровью, справиться уже не могли. Максимум, на что были способны гиганты, перед тем как умереть, так это на один, максимум — два удара мечом в стену. Но и этого было много — третье справа от «флагманской крепости» укрепление дало трещину, и в пробой, раздирая металл руками, полезли орки. Но Командора это уже не волновало. Он приник к глазку небольшого телескопа, высматривая эльфийских магов.
Все должно было решиться в ближайшие секунды. Линзы телескопа приблизили еле заметные невооруженным глазом ряды эльфийских лучников. Они ровным шагом шли вперед, и Командор уже начал беспокоиться, что его план провалится: дождя стрел-артефактов людям уже не пережить. Эта битва вообще была авантюрой, но авантюрой неизбежной.
Через несколько минут судьба наконец-то решила больше не испытывать нервы предводителя людей — сквозь ряды лучников вперед выехали всадники на чешуйчатых подобиях лошадей и начали делать пассы руками.
— Ну же, давайте, — прошептал Командор, надеясь, что дистанция не слишком большая.
Телескоп не позволял увидеть всей линии эльфов, поэтому Командор пропустил первую ноту победной мелодии. Он понял, что все началось, лишь тогда, когда маги стали оглядываться вокруг. Внезапно тот маг, за которым наблюдал Командор, дернулся и завалился на спину.
— Да! Есть! — не сдержался Командор и с радостной яростью ударил по кромке стены.
Его крик отвлек пулеметчика, и грохот выстрелов прекратился. Но через секунду это уже не имело значения — ряды орков замерли, а затем, повинуясь беззвучной команде, отхлынули от укрепрайона. Тысячи уцелевших монстров разделились на две неравные толпы и устремились к высоким холмам, которые находились между враждебными армиями.
— Уходите, — скомандовал в рацию Командор и повторил уже своим «генералам»: — Уходим!!!
Люди бросали огнестрельное оружие и спускались со стен, и только Акош продолжал бить длинными очередями по спинам убегающих орков. Командор окинул последним взглядом далекие холмы, к которым текли толпы орков. Он не видел, но знал, что именно там происходит. Антимаги-снайперы — настоящие воины, а не те жалкие трусы, которых пришлось приковывать к пулеметам, — делали последние выстрелы из СВД и запрыгивали на лошадей. Именно для этого все и было задумано. Для этого принесены в жертву тысячи жизней — битва у временного укрепрайона выманила магов на расстояние действия их заклинаний, а засевшие на холмах снайперы изрядно проредили эльфийскую элиту, внеся панику и заставив отозвать атакующих рабов. Но даже если бы орки не отошли и уничтожили всех людей в «крепостях», включая Командора, это все равно была бы великая победа.
— Все, хватит! — Командор хлопнул по плечу впавшего в раж Акоша, помог медбрату освободить мальчика от трубок. В это время механики выбили стопорные клинья, и задние стены «крепостей» рухнули на землю. Командиры и обессиленные антимаги грузились на лошадей и уходили к лесу, а за ними бегом устремились гвардейцы и простые бойцы. Командор отказался от лошади и бежал в общем строю.
Дальше был долгий марш, засады и заслоны из отчаянных самоубийц. А еще через несколько дней человеческая армия растаяла в лесах и «мирных» поселках.
Командор вздрогнул, вырываясь из воспоминаний, навеянных пляшущими языками пламени. Перед глазами еще мелькали яркие картинки прошлого: бьющиеся в проволочных узах вурдалаки, падающие под ливнем свинца орки и яростно оскалившийся Акош. Этот доблестный сын своего народа был настоящим героем, отличавшимся безумной храбростью и самопожертвованием даже среди венгров, потомков напрочь отмороженных гуннов. Акош был рядом с ним всю войну. Именно он согласился уйти в зимний рейд на новом изобретении доктора Штольца — неуязвимом для магии БТР-80. Акош сумел разорить пять поселений эльфов и выжить в устроенной за ним погоне, а вот встречи с Убивцем он не пережил. В тот злополучный день Командор потерял сразу двух друзей.
В камине громко треснуло полено, и словно эхом ему прозвучал стук в дверь. Тяжелая створка приоткрылась, и в щель просунулась голова.
— Входи, — разрешил хозяин кабинета и указал на стул у рабочего стола. — Садись.
Встав из мягкого кресла, он обошел стол и на секунду задержался возле окна — с улицы донеслись крики и едва слышные хлопки арбалетной тетивы.
«Когда же это закончится?» — раздраженно подумал Командор, наблюдая за тем, как четверо уцелевших членов патруля тащат одного раненого товарища и тело пятнистого вурдалака. Многие говорили Командору, что возвращение в Мишкольц было ошибкой, но он не мог заставить себя уйти из единственного города, который люди сумели отвоевать у врага. А тем временем ситуация ухудшалась. Потомки вурдалаков и собак, попав под каток человеческой армии, сменили тактику — они забивались в канализации и брошенные дома и нападали только тогда, когда поблизости было мало людей. Эти твари плодились как крысы и росли с неменьшей скоростью, чем эти грызуны. Но в отличие от полувурдалаков крыса не могла в одиночку загрызть вооруженного человека. Красноречивый пример с патрулем отнюдь не был самым печальным — чаще всего нападению подвергались женщины и гражданские.