«Как же быстро эта гниль разлетелась, стоило лишь пройти слушку, что охота идет на аданаила», — горестно подумал Сатока, пытаясь выровнять дыхание. Опытный мастер-следопыт не верил в детские сказки, но ему оставалось лишь скрипеть зубами, наблюдая, как тает его воинство. О правдивости слухов говорило многое: гвулхи не могли встать на след, и отряд петлял в лесах, находя следы и опять их теряя. Сатока не хотел этого признавать, но заметать следы жертва умела очень хорошо, а магическое чутье «рожденных в утробе собаки» напрочь отказывало. Мало того, постепенно, нанюхавшись несуществующего запаха, звери заболевали и дохли. Потеряв нескольких питомцев, маги ушли и прихватили с собой не только гвулхов, но и всех щеров, так что скорость отряда резко упала, а Сатока мог только злиться и, уже не стесняясь, поливать трусливых магов проклятиями.
И все же он вел вперед тех, кто остался, не желая никого слушать и не замечая ничего вокруг. Знаков на границе клана Озерной Лилии он «не заметил», как и небрежно пропустил мимо ушей предупреждения Ровады.
И вот результат — он оставил в зарослях чужого клана весь отряд и даже своих учеников. Сатока прислушался к голосу разума лишь тогда, когда рядом остался последний помощник. Они повернули назад, но было слишком поздно.
Впереди расстилался открытый простор. Мастер все же вышел из маслянистых зарослей, ставших смертельной ловушкой, но вышел один. Последний и самый любимый ученик лежал в дюжине шагов позади, сжимая в остывающих руках скользкое тело какой-то твари. Он закрыл собой учителя, даже в смерти оставаясь верным клятве.
Сатока нахмурился, но тут же согнал с лица тень раскаяния. Подобные чувства недостойны следопыта, особенно мастера. Эльф перекатился на спину, его тело вытянулось в струнку, и по мышцам побежали волны. Это было древнее искусство восстановления сил. После того как в жизни Народа прочно поселилась магия, о силах природы позабыли практически все. Большинство пользовались артефактами и недешевыми услугами магов жизни. Те, кто пил кровь и поглощал плоть, презирали пропитанных магией слабаков. Что же касается Сатоки, то он презирал их всех — эти уродцы оторвались от корней родовых деревьев и потеряли право называться эльфами.
Волны перекатывающихся мышц остро вспыхивали болью в местах, где находились раны, но постепенно боль утихала и уходила вместе с усталостью.
«Ничего, — подумал Сатока, — удача не могла изменить мне. Богиня Дооли любит сильных мужчин, а сильнее себя я не знаю никого».
Неизвестно, кто покровительствовал Сатоке — простой случай или одна из темных богинь, — но когда он вновь перевернулся на живот и плавно перетек на ноги, взгляд следопыта натолкнулся на выходящего из зарослей зверя. Сатока втянул воздух носом и узнал знакомый запах. Именно по этому запаху удавалось удерживать след, когда отказал нюх магических ищеек. Следопыт не использовал магии, а живого запаха не спрячет никто, будь он хоть сто раз аданаилом.
Мастер Сатока хищно улыбнулся и с обманчивой медлительностью потянул из-за спины костяные клинки. Темные наросты на его древесной коре словно поглощали свет своей чернотой — «тень» была готова к бою.
Кровь стучала в ушах, каждый шаг давался труднее, чем предыдущий, а ноша ежесекундно становилась все тяжелей. Андрей брел по лесу, практически ничего не видя впереди себя. Мозг отупел от нагрузки и кровопотери. Будущего для него уже не существовало, оставалось лишь прошлое, в котором еще присутствовала жизнь или, по крайней мере, надежда на нее.
Идея насчет крови оказалась очень удачной, но выполнение немного подкачало — Андрей слишком сильно резанул по запястью. Впрочем, возможно, именно это и стало спасением для отряда.
Не успели красные круги смешавшейся с водой крови разойтись на пару метров от Убивца, как местное зверье стремительно рвануло подальше от этого непонятного существа. Рванули все, кто успел. Бившаяся в руках Сурка здоровенная пиявка с опозданием рухнула в воду и тут же всплыла пузом кверху. Следом за ней с плеском под воду ушел Батя: последние силы оставили старого егеря — он и так продержался на ногах слишком долго. Сурок кинулся вылавливать командира, а Вини с Андреем наперегонки бросились к телу Наты. Потеря крови отрицательно сказалась на состоянии Убивца, и Вини успел к девушке первым.
Увидев, что егерь уже пытается привести девушку в себя, Андрей позволил себе обратить внимание на собственную рану. Резаная борозда поперек запястья выглядела нехорошо, но, судя по тому что кровь не била струей, а просто оплывала, хотя и обильно, вены он не зацепил.
Бинт привычно стянул руку, и ему стало немного легче. Хотя в голове еще шумело, этот шум понемногу стихал, и Андрей смог услышать шепот Вини:
— Ну, давай, Ната, дыши, черт тебя возьми! Дыши! — Егерь одной рукой придерживал полупогруженное в воду тело девушки, а другой приподнимал ее голову. Через каждые несколько секунд он вдыхал в рот Наты воздух и тут же прикладывал ухо к ее губам.
Андрей, с трудом преодолевая сопротивление воды, подошел ближе и потянулся к древку стрелы.
— Что ты делаешь?! Она же истечет кровью, — зашипел на Убивца Вини, но тела так и не отпустил.
— Если не выдернуть стрелы, кровь ей больше не понадобится. Эта палка наверняка накачана какой-то дрянью. — Андрей смотрел Вини в глаза, стараясь передать взглядом уверенность в собственных словах.
— Ладно, черт с тобой, дергай, — обреченно выдохнул Вини и перевел взгляд на лицо девушки. — Но если она умрет, я тебе этого не прощу.
— Я сам себе этого не прощу, — прорычал Убивец и резко выдернул стрелу.
Болевой шок запустил какие-то реакции в организме девушки — она резко дернулась и захрипела. Эхом ее хрипу зашипела стрела — увитый рунами наконечник терял магию, исходя в руках Убивца зеленым дымком.
— Ну, теперь в ней нет магии? — спросил Вини, совершая акробатические трюки в попытке, не выпуская тела, сделать перевязку прямо в воде.
— Понятия не имею! — вызверился Андрей. — Сколько раз повторять: я ни хрена не понимаю в магии!
Только сейчас, осознавая, что девушке он уже ничем не поможет, Корчак повернулся, чтобы оценить другие потери отряда. За эти нисколько секунд ничего нового не произошло. Сурок с Акирой хлопотали над раненым Батей, хотя сами имели парочку серьезных укусов.
Несколько минут все были заняты заботой о пострадавших, а затем, не зная, что делать дальше, почему-то разом посмотрели на Андрея.
«Твою мать, я им что, теперь приказывать должен? И почему тормозит Вини?» — подумал Убивец, посмотрел на егеря и тут же понял, что толку от него — ноль. Вини трагически смотрел на Нату, даже не собираясь брать бразды правления в свои руки.
Шум в голове мешал думать, но Андрей понимал, что промедление смерти подобно, и озвучил первое, что пришло ему в голову:
— Уходим обратно. — Он посмотрел на бойцов и понял, что они ждут объяснений. Слабый авторитет нового командира не располагал к беспрекословному подчинению, поэтому их стоило поторопить. — Бегом!