— Мадам Роберта Мизероль, милорд.
— А, которая из Орлеи? — ответил Ветрун и фыркнул, что на его языке означало улыбку. — Я много интересного слышал об Орлее.
— Думаю, я могу вам рассказать о ней еще больше, милорд, — сказала Мадам. — Но сейчас нам пора приступать к торту.
— Да, конечно, — согласился Ветрун. — Знаешь, сегодня меня снова пытались убить. Постоянно пытаются убить, представляешь? Одиннадцать лет прошло, а они все пытаются и пытаются. Но каждый раз я их ловлю, какими бы хитрыми они ни были.
— Браво, милорд, — откликнулась Мадам.
К счастью, он был неприятным человеком, безобразным до крайности. В некотором смысле это упрощало задачу. Она повернулась и хлопнула в ладоши. Поразительно, но этот достаточно тихий звук заставил смолкнуть все разговоры.
Огромные двустворчатые двери в конце зала распахнулись, появились два герольда. Они встали по обе стороны от дверей…
— Взять их! — завопил Ветрун и пригнулся.
Его телохранители пронеслись через зал и, вырвав музыкальные инструменты из рук испуганных герольдов, принялись опасливо изучать трубы, так, словно те могли взорваться или начать испускать неведомый газ.
— Отравленные дротики, — пояснил Ветрун, очень довольный собой. — Осторожность никогда не бывает лишней, мадам. Находясь на этом посту, приходится опасаться каждой тени. Хорошо, пусть играют, но без труб. Ненавижу, когда на меня направлены трубы.
Лишенные инструментов, изумленные герольды посовещались, отступили на шаг и изо всех сил свистнули.
В зал вкатили торт, и лорд Ветрун засмеялся. Огромный, в рост человека, многоярусный торт был покрыт толстым слоем глазури.
— Красиво, — признал патриций под аплодисменты гостей. — Люблю, когда на балу есть чем развлечься. Я должен буду его разрезать, да?
Он отошел на несколько шагов и кивнул своим телохранителям.
— Приступайте, ребята.
Мечи пронзили верхний ярус торта в нескольких местах. Охранники посмотрели на Ветруна и покачали головами.
— Бывают еще такие мелкие, гномы, — сказал тот.
Охранники принялись наносить колющие удары по второму ярусу и снова не встретили сопротивления, отличного от того, что оказывали сухофрукты, нутряное сало и марципановая корка с сахарной глазурью.
— Он может стоять на коленях, — заметил Ветрун.
Гости наблюдали за происходящим с застывшими улыбками на лицах. Когда стало ясно, что торт состоит лишь из торта и никем не обитаем, послали за дегустатором. Многие гости хорошо знали его. Звали этого человека Суйнос. Про него поговаривали, будто бы он проглотил столько отравы, что стал невосприимчивым ко всем существующим ядам и что каждый день для поддержания формы он съедает жабу. А еще ходили слухи, что от его дыхания чернеет серебро.
Выбрав кусочек торта, Суйнос с задумчивым видом принялся жевать его, устремив сосредоточенный взгляд вверх.
— Гмм, — произнес он через некоторое время.
— Ну? — спросил Ветрун.
— Прошу прощения, милорд, — развел руками Суйнос. — Ничего. Мне показалось, что я почувствовал привкус цианида, но увы, это всего лишь миндаль.
— Что, совсем нет никакого яда? — спросил патриций. — Хочешь сказать, это можно есть?
— Да, конечно. Не помешало бы добавить немного жабьего мяса, но это дело вкуса.
— Милорд, может, разрешим слугам подавать? — встряла Мадам.
— Никогда не доверяй подавальщикам, — отрезал Ветрун. — Такие пройдохи. Могут подсыпать что-нибудь.
— Тогда не возражаете, если я сама этим займусь, милорд?
— Не возражаю, — сказал Ветрун, не спуская глаз с торта. — Я возьму девятый кусок.
Но цапнул пятый, причем с таким торжествующим видом, словно спас нечто ценное от неминуемой гибели.
Торт быстро разобрали. Лорд Ветрун, ухватив свой кусок торта, больше не возражал против того, чтобы еду подавали слуги. Гости разошлись по углам решать древнейшую загадку: как удержать тарелку и бокал и при этом есть без использования таких маленьких колец для бокалов, которые крепятся к краю тарелки и заставляют взрослого, серьезного человека выглядеть четырехлетним ребенком. Загадка эта требовала высшей степени сосредоточения, и, возможно, поэтому все совершенно перестали обращать внимание на происходящее в зале.
Открылась дверь. В зал скользнула фигура. Ветрун посмотрел на нее поверх тарелки.
Фигура была стройной, в капюшоне и маске, вся в черном.
Ветрун оторопело уставился на вошедшего. По какой-то случайности именно в этот момент разговоры вокруг вдруг оживились, и наблюдатель, расположившийся сверху, мог бы заметить, что волны в море гостей разошлись таким образом, что от двери до Ветруна, у которого ноги словно приросли к полу, протянулся широкий проход.
Фигура неторопливым шагом направилась прямиком к патрицию, на ходу доставая из-за спины два арбалета с пистолетными рукоятками. Раздались два щелчка, и оба телохранителя мягко осели на пол. Фигура, не останавливаясь, отшвырнула арбалеты за спину. Ее шаги были совершенно бесшумны.
— Брв? — спросил Ветрун, не спуская с нее глаз. Рот его был открыт и забит тортом.
Люди продолжали непринужденно беседовать. Кто-то где-то пошутил. Раздался смех, может, немного чересчур громкий. Шум снова усилился.
Ветрун недоверчиво прищурился. Наемные убийцы так не поступают. Они подкрадываются. Прячутся в темноте. То, что происходило сейчас, не могло происходить в реальности. Только во сне.
Но незнакомец стоял прямо перед ним. Ветрун выронил ложку, она со звоном упала на пол, и в зале воцарилась гробовая тишина.
Существовало еще одно правило. Убийца должен по возможности сообщить жертве свое имя и имя своего нанимателя. Гильдия считала это справедливым, но не считала нужным кричать об этом правиле на всех углах, так что Ветрун о нем даже не подозревал. Однако, пусть и парализованный ужасом, он умудрился задать правильный вопрос:
— Кто тебя послал?
— Я действую от имени города, — ответила фигура, доставая тонкий серебристый клинок.
— Кто ты?
— Считай меня своим… будущим.
Фигура занесла руку с клинком, но слишком поздно. Ее опередил другой убийца, гораздо более изощренный, — страх. Лицо Ветруна побагровело, невидящие глаза полезли из орбит, из горла сквозь крошки торта вырвался хрип, больше похожий на скрип.
Убийца опустил клинок, немного выждал в звенящей тишине, а потом…
— У! — тихонько произнес он.
И, вытянув руку в перчатке, толкнул патриция. Ветрун упал на спину; тарелка, вылетев из руки, разбилась о каменные плиты.
Человек в черном разжал пальцы, и клинок покатился по полу рядом с трупом. После чего убийца развернулся и медленно зашагал прочь по мраморному полу. Закрыл за собой двойные двери, как будто ставя точку в эхе своих шагов.