В страхе попятившись, Липатов глянул на свои ладони. Они были в чужой крови. Будто пьяный, он побрел по освещенной луной ночной улице. Кое-где ему попадались останки человеческих тел. Затуманенное сознание жило лишь одним вопросом: «Неужели тварь убила всех жителей деревни?»
Он обо что-то снова запнулся, понял, что это ружье. Подобрал его, убедился, что двустволка заряжена. Владелец даже не успел выстрелить. Тварь, убившая его, оказалась быстрее.
«Надо уходить, – вдруг понял Андрей. – Скоро за мной придут, чтобы опять забрать в рабство».
Он направился в лес.
Очередной жуткий вой был столь неожиданным, что Липатов едва не выронил ружье. Еще одна тварь выпрыгнула из чащи. Андрей так и не успел сообразить: ждала ли она в кустах или спешила в деревню на страшное пиршество. Он выстрелил дуплетом, почувствовав зловонное дыхание, мощный напор и тяжесть чужого тела. Стукнувшись спиной и едва зажившим затылком о дерево, Липатов потерял сознание и уже не слышал нескольких автоматных очередей, заставивших тварь с воем отпрыгнуть в сторону. Он не видел, как существо в отчаянном порыве ярости пыталось достать хоть кого-нибудь, пока ее не накрыл свинцовый шквал. Она так и издохла, не причинив неизвестным никакого вреда.
Когда Андрей очнулся, кругом все еще была темнота, а в лицо ему бил нестерпимо яркий свет. Зажмурившись, Липатов отвернулся, пятно света сразу перешло к нему на грудь.
Он не смог как следует разглядеть склонившегося над ним человека.
– Жив? – донеслось сверху.
– Жив вроде, – неуверенно ответил Андрей.
Он осторожно пошевелился, опасаясь почувствовать боль. Но тело его слушалось. Поднимаясь, все же ощутил головокружение, поэтому остался сидеть на земле, глядя снизу вверх на обступивших его вооруженных людей в военной полевой форме.
Пришла страшная мысль: «Это асмоловские… За мной пришли».
Сделав над собой невероятное усилие, Андрей выдавил:
– Лучше сразу убейте меня. В рабство я больше не хочу.
– Какое рабство, парень? – удивленно спросил кто-то. – Ты что, из местных рабов? В этой деревне тебя держали?
– Так вы не асмоловские? – спросил Липатов, не веря в свою удачу.
– Нет, мы не из них и не знаем, кто это, – ответил присевший перед ним мужчина лет тридцати с лишним на вид, крепкий, с резкими чертами лица, тяжелым подбородком и накачанной жилистой шеей. – Давай-ка, парень, поведай нам, что это за существа такие, что это за деревня и кто такие асмоловские.
Андрей рассказал все, что знал. Этот незнакомец внушал доверие. И он, и остальные слушали молча, не перебивая. Лишь когда Липатов замолчал, мужчина произнес:
– Понятно. Сможешь на карте показать, где эта ферма?
Перед ним развернули карту, направили на нее луч света.
Липатову приходилось иметь дело с картами там, в Чечне. Крутым спецом в этом он не был, но разобраться вполне мог.
– Где мы сейчас? – спросил он.
Мужчина ткнул пальцем в карту.
Сориентировавшись, Андрей определил, где болото, но все же спросил:
– Это болото?
Мужчина кивнул.
– А вот это город?
Незнакомец опять кивнул.
Тогда Липатов в свою очередь ткнул пальцем в карту, показывая местонахождение фермы:
– Вот здесь она находится. Я думаю, что этих тварей именно там выращивают. Пока меня на ферме в качестве раба держали, я не раз слышал их вой, но не мог понять, что он напоминает.
– Ну и что же? – поинтересовался незнакомец.
– Вой оборотней из фильмов-ужасов.
– Ты смотрел заграничные фильмы ужасов? – подозрительно переспросил мужчина.
– Один. И то случайно, – спохватился Липатов, вспоминая о чужой реальности.
Незнакомец помолчал и потом обратился к своим:
– Вокруг болота идти не меньше пяти дней.
Липатову, почувствовавшему в этих людях надежную защиту и, как ни странно, надежду на возвращение в свою реальность, очень захотелось остаться с ними.
– Я могу показать проход через болото. Я не так давно прошел через него, когда убежал из рабства. А еще я могу рассказать об укреплениях на ферме.
– Отлично, парень, – сдержанно сказал незнакомец. – Тебя как зовут?
– Андрей… Андрей Липатов. – Он решил, что вряд ли сумеет себе навредить, назвав настоящее имя и фамилию.
– За кого воевал?
– Я не воевал.
Мужчина хмыкнул недоверчиво:
– Ладно, об этом можешь не рассказывать. Дело прошлое. Перемирие сейчас.
– Возьмите меня с собой.
– Нет, – жестко ответил незнакомец.
– Тогда я вам ничего не расскажу, – буркнул Липатов обиженно.
– Даже если я очень попрошу тебя об этом, Андрей? – проникновенно произнес незнакомец.
Липатов почувствовал себя очень неловко – словно он капризный маленький мальчик, требующий понравившуюся игрушку, а если не купят, то не станет вести себя хорошо.
– Возьмите, я вас очень прошу. Вам ведь нужна эта ферма, да? Я покажу лаз, где можно пройти на территорию, я сам через него ушел в побег.
Незнакомец встал.
Он и его люди отошли в сторонку.
До Липатова донеслось обрывочное:
– Ничейная земля… Банды… Спецназ из Блока Регионов… Могут помешать.
Незнакомец вернулся, вновь присел на корточки:
– Ладно. Пойдешь с нами.
Образ мертвой Лены не выходил у Андрея из головы. Эта девушка, при всей внешней схожести с Леной из его мира, была совсем другой. Неиспорченная, чистая. А еще у него вдруг появилось убеждение, что она его тоже признала, словно они знали друг друга давно. Что это – какая-то связь, ниточка, протянутая между двумя параллельными реальностями? Может быть, существует его двойник, зеркальное отражение в этом мире? Если да, то какой он – этот Андрей Липатов? Было бы интересно с ним встретиться, поговорить. Наверняка он чем-то отличается. Не внешностью, так характером, и уж тем более судьбой.
Эх, узнать бы, живы ли родители! Андрей почти отчаялся увидеть их. Странное ощущение, вроде не сирота, но при этом одинок.
Здесь идет война. Пусть в настоящее время наступило хрупкое перемирие, но в любой момент оно может прекратиться. Здешний Андрей не смог бы остаться в стороне. Сомнительно, что у него были шансы отсидеться в тихом местечке или удрать за границу. Это все же Советский Союз – даже сынки партийных бонз вынуждены служить в армии. В привычной реальности все было не так. С экранов телевизоров призывали к патриотизму, а сами посылали детей в кембриджи с оксфордами, прикупали недвижимость в Лондоне и открывали счета в швейцарских банках. Воистину, «Вперед, Россия!». Лицемерие, возведенное в ранг священной коровы. Страна, которую доили досуха, изредка бросая предвыборные подачки, чтобы снизить градус протестных настроений.