– Жалуется он на тебя, говорит, людям грубишь, – усмехнулся Павел.
– Настучал, что ли? – беззубо улыбнулся Студент.
– Предупредил, – поправил Гусев. – Так что ты, Миха, лишний раз на рожон не лезь. Блатные и без того тебя, как омоновца бывшего, не любят, а ты им масло на огонек льешь. Голову ночью отрежут – скажут, так и было.
– Спасибо за заботу, командир, – кивнул Клык. – Только и ты меня послушай. Я тебе дурного не посоветую. Ты свое дело сделал: снайпера грохнул, материалы ценные при нем нашел, начальству передал. К чему инициативу с этим ходом подземным проявлять? Все равно был штрафником, им и останешься. Никто статью с тебя не снимет. Даже с раненых не снимают – слышал?
– Слышал, – вздохнул Гусев. – Только и ты не забывай: все идет к наступлению. Даже если переберемся через минное заграждение, все равно в лоб на пулеметы выйдем. А мне этого не хочется, совершенно не хочется.
– И мне не хочется, командир. Просто много желающих нашими ручками из огня каштаны таскать – и мне это не по душе.
– И, тем не менее, надо сходить, – решил Лютый. – Но не для того, чтобы пошариться. Наверх подниматься не будем. Разведаем только, что да как. Вот те крест, пригодится скоро.
– Тебе решать, взводный, – угрюмо протянул Клык.
Ни Гусев, ни Лемешко не знали, что в это время между уголовниками состоялся разговор, определивший дальнейшие судьбы офицерика и мусора.
Перекусив, блатные сообща убрали со стола. Единственная «шестерка» по кличке Кирсан был убит шальным осколком еще до того, как Гусев зарезал Фантика.
Митяй достал замусоленную колоду карт.
– В «бурý» [24] ? – предложил он.
Все молча согласились.
– Ставлю на кон Клыка, – сказал Митяй, сдавая карты.
Суть игры заключалась в том, что проигравший обязан убить «поставленного на кон» человека. По предварительной договоренности, способ убийства проигравший выбирал сам. Единственным условием был срок – трое суток. Если за это время проигранный в карты оставался жив, проигравший считался «не отдавшим долг», что, в свою очередь, каралось смертью.
Митяй проиграл. Все понимали, что именно к такому результату он и стремился: терки с Клыком у них возникли давно. Вдобавок Митяй люто ненавидел Лемешко за его «ментовское» прошлое.
Следующим на кону оказался Лютый. Его судьба была давно предрешена. Смерть Фантика прощать ему не собирались, несмотря на давешние заверения Циркача, что все по-честному, предъяв нет.
Осталось только решить, кто его «заделает».
На этот раз проиграл Циркач. Он намеренно сделал «двойной подъем» – взял из колоды сразу две карты, что по правилам игры приравнивается к проигрышу. Селиверстов, как и Митяй, тоже не собирался прощать офицерику его слова.
Потом уже резались «на интерес»: ставили на кон свои вещи. За игрой пришли к соглашению, что, как только «заделают» «фуцанов», надо уходить в побег. Иначе полягут. Тем более найденный ход давал новую отличную возможность. Когда начнется очередная суматоха, спрячутся в этой шахте. Переждут, а там – воля!
Одно плохо: Лютый про шахту все выведал. Впрочем, не беда. Даже если кто-то из штрафников сунется туда во время боя, там и останется.
ДОНЕСЕНИЕ
Начальника особого отдела 69-й гвардейской армии Командующему армией
«О реагировании личного состава на Приказ № 162
«О дополнительном сформировании двух фронтовых штрафных батальонов».
15 июля 2017 года.
Среди рядового, сержантского и офицерского состава отмечены факты отрицательного реагирования на приказ № 162.
Так, рядовой седьмой роты триста второго батальона сто восемьдесят девятого мотострелкового полка Касатонов заявил:
«Приказов пишут много, но если не хватает сил, хоть сто приказов напиши, хоть всех в штрафные роты загони, все равно ничего не поможет».
Младший сержант пятой роты сто третьего минометного полка Шелоев по поводу приказа сказал:
«Это все ерунда. И раньше были приказы, подобные этому, а все равно за счет штрафников войну не выиграешь, все здесь поляжем: и штрафники и не штрафники, только одна штабная сволочь останется. Они как раньше, до войны, в чиновниках на нашей шее сидели, так и сейчас, штабниками за нашими спинами прячутся».
Лейтенант комендантского взвода третьего дивизиона реактивной артиллерии Андреев заявил следующее:
«Хоть какой приказ напиши, все равно дезертиры не переведутся. Раньше тоже говорили, что с трусами и паникерами надо вести беспощадную борьбу вплоть до расстрела на месте, но никаких мер не принимали. То же самое будет и с этим приказом. Всех в штрафники не отправишь».
Заместитель командира двести пятого танкового батальона майор Пыряев заявил:
«В свете этого приказа могут пострадать невинно некоторые офицеры Из-за панически настроенных групп рядового состава, за что тех направляют в штрафники, а это негативно отражается на их командирах, якобы виновных в паникерском настрое своих подразделений».
Рядовой первой саперной роты пятьдесят третьего батальона сто пятнадцатого мотострелкового полка Коротаев, нецензурно выражаясь, говорил следующее:
«Скорей бы в бой, чтобы там ранили. Потом уехать в госпиталь месяца на три, а там, глядишь, война закончится. Без разницы, чья возьмет, лишь бы домой живым вернуться».
Аналогичных высказываний в частях и соединениях шестьдесят девятой гвардейской армии на момент составления донесения выявлено до ста двадцати. По всем отрицательным реагированиям особые отделы соединений проинформировали командование.
Несмотря на то что с личным составом частей и соединений армии ведется постоянная работа, все же отмечены факты трусости, членовредительства и умышленного уклонения от боя со стороны отдельных лиц рядового и сержантского составов, а также офицеров.
Особыми отделами принимаются решительные меры к трусам и паникерам, подрывающим стойкость частей, бросающим оружие и бегущим с поля боя.
Всего за период с 01 по 15 июля текущего года отправлено в штрафные батальоны семьсот одиннадцать человек, расстреляно сто двадцать семь человек.
Дополнительно сообщаю:
за период с 01 по 15 июля текущего года задержаны 875 человек, в том числе 53 – перебежчики, сдавшиеся добровольно; 48 дезертиров; 754 военнослужащих, отставших от своих частей; 20 человек уголовно-преступного элемента.
По всем задержанным проводится оперативная работа.
Особыми отделами дивизий, полков и батальонов и впредь будут приниматься все необходимые меры по пресечению паникерства, трусости и дезертирства в частях и соединениях армии.