– И кто же?

Молодой етун на секунду сжал челюсти, став на удивление похожим на своего отца, и устремил взор на лошадей перед собой.

– Если я попытаюсь пойти, то вы велите мне оставаться на месте и отправитесь сами, чтобы проверить, правду ли я сказал. Если же я скажу, что идти придется вам, тогда вы непременно пошлете меня.

– Ты видишь оба возможных варианта развития событий?

– Да, сэр, – кивнул Гэт и выпалил: – И еще один, но тогда вы просто покалечите лошадь.

Шанди натянул вожжи.

– Пойду сам, – сказал он и спрыгнул в болотистую жижу.

Косматый конь был прямо-таки ходячим болотом да еще противился попыткам поднять его правую ногу. Более или менее очистив копыто, Шанди обнаружил, что в подкове действительно застрял камень. Когда он пришлепал обратно к повозке, был по уши заляпан грязью. Императору показалось, будто он заметил хитрый блеск в серых глазах, унаследованных Гэтом от предков-фавнов. Уж не заставили ли его таким образом выполнить то, что, несомненно, входило в обязанности подростка?

Под непрерывное щелканье кнута и отвратительные чавкающие звуки, издаваемые колесами, повозка вновь двинулась вперед. Шанди надеялся, что дварфы подумали о каком-нибудь сухом месте, где можно остановиться на ночлег. А то чего доброго разобьют лагерь в местечке похуже этого.

– Ну, послушаем дальше твои соображения.

– Но, сэр…

– Именно так. Сейчас говоришь ты.

Гэт смущенно потупился:

– Загонщик Луны говорит, хоть Сговор и всесилен, это вовсе не значит, что каждое отдельное заклятье преданности так уж незыблемо. И если мы – я имею в виду поддерживающих нас волшебников – сможем загнать в угол одного из участников Сговора, то совместными усилиями сумеем его освободить. Возможно, Сговор ничего не заподозрит. Чародей Распнекс сказал, что он скорее пожертвует на нужды церкви свои серебряные доспехи, сэр, но все же и он допускает такую возможность.

– Не слишком утешительная перспектива, – улыбнулся Шанди, которого позабавила эта мысль, высказанная на едином дыхании.

– Вот бы нам заманить их в защищенное здание, вроде того домика в Крибуре, где мы встречались с Птицей Смерти и генералом… Тогда можно было бы действовать без опаски, ведь правда?

– Не стоит рассчитывать, что они окажутся настолько глупыми.

– Конечно нет, сэр.

– Ты можешь предложить еще какой-нибудь план?

Гэт пожевал губу:

– У меня есть один вопрос.

– Спрашивай!

– Зачем нам вообще соваться в их логово, сэр? Почему бы просто не написать им письмо?

– Резонный вопрос! – сказал Шанди, подумав, что для четырнадцатилетнего подростка к тому же и неожиданно хладнокровный. – Я действительно написал письма халифу Азаку. Возможно, попробовал бы и в Двонише поступить так же, если бы вихрь событий не увлек меня за собой. А дварфы почти такие же упрямцы, как фавны… Что случилось?

– Я ведь наполовину фавн!

О, да этот юнец сжал кулаки! Впрочем, кровь фавнов, текущая в его жилах, много значит для него, особенно сейчас.

– Не вижу в этом ничего плохого, как, кстати, и в упрямстве, – сказал Шанди. Это не было похоже на извинение! Неужели его всерьез задело то, что он с ног до головы перемазался в грязи?

– В любом случае Директорат знает Распнекса в лицо и несомненно выслушает его. На дварфов может произвести впечатление и то, что сам император просит их о помощи, но и в темницу они конечно же тоже могут меня бросить. Мы даже подумывали, не взять ли нам с собой твою мать. Краснегар не просто находится по соседству, это суверенное государство. Таков наш план, и мы знаем: выполнить его – все равно что побрить льва. Если тебе в голову придет идея получше, я с удовольствием ее выслушаю.

Гэт немного подумал.

– Я знаю, как поступил бы мой отец, сэр.

– Правда? И как же?

– Он бы спросил маму.

Шанди подавил смешок, чтобы снова не задеть чувства мальчика.

– Твой отец – находчивый человек, Гэт, – сказал он.

Да, прекрасные советы и очень полезная беседа! Ну что ж, во всяком случае, скоротали время.

4

Шанди был не единственным, кто предавался невеселым размышлениям. У Инос тоже хватало печалей: Кейди увезли гоблины, Рэп пропадает неизвестно где и почему-то не может подать о себе весточку с помощью волшебного свитка, собственное королевство заброшено… На фоне этих забот мысль о том, что им с сыном грозит смертельная опасность, отходила все дальше на задний план. И все же Инос была в курсе всех проблем. Это странное путешествие очень сблизило ее с Гэтом, и вскоре она уже знала подробности его беседы с императором. Впрочем, ничего нового королева для себя не открыла. Единственная женщина в компании, она занимала особое положение, ведь вряд ли найдется мужчина – все равно какой он расы, – готовый отказать себе в удовольствии хоть изредка поболтать с хорошенькой женщиной. Как и Шанди, Инос коротала время в беседах с волшебниками дварфами Вирэксом и Фрацкром, гоблином Загонщиком Луны и Чародеем Распнексом. Второй гоблин, Прыгун Через Лужи – самый юный в компании, – был всего лишь магом, но своего рода уникумом: гоблин, обладающий чувством юмора. Он рассказал Инос больше, чем, вероятно, сам понимал. К тому же она, пожалуй единственная из всех непосвященных, видела магическое пространство, так как Рэп однажды, еще будучи полубогом, взял ее туда. О волшебстве Инос знала столько же, сколько и император, и не могла допустить, чтобы Гэта использовали в качестве приманки.

Их дружбу с Шанди скорее следовало считать взаимовыгодным соглашением. Между ними не возникло настоящей близости, да это было и невозможно из-за взаимных обязательств двух монархов. Инос восхищалась выдержкой императора, но, по ее мнению, именно эта выдержка делала его слишком холодным и бесстрастным. Ее больно задевало нежелание Шанди обсуждать с ней дела. Она знала, что пренебрежение способностями женщин у джиннов доходило до абсурда, а у гоблинов те вообще жили на положении рабынь, но для импов это было не характерно. И уж конечно от самого императора она могла ожидать лучшего отношения. Мысль о том, что знаменитый воин просто побаивается женщин, не приходила ей в голову.

По мере того как обоз приближался к Гваркиаргу, он приближался и к Темной реке, которая вздулась и разлилась по долине грязным озером, на поверхности которого плавали льдины, стволы смытых с берега деревьев, многочисленные низенькие баржи и парусные лодки, под натиском воды выбравшиеся из сараев, куда их определили на зиму. Вблизи столицы чаще стали встречаться небольшие города – залитые водой и пропахшие илом. По ночам небо освещало зарево от литейных цехов, а серые от дыма дни наполнял шум мельниц, грохот колес и скрежет мастерских. Страна дварфов была уродливой, лишенной какого-либо очарования и такой же скучной, как ее обитатели – бездушные, занятые делом и извлечением выгоды.