Дорога домой, в Ярославль, обошлась, к счастью, без приключений. Уже почти на самом подъезде к городу Валентин, решив перестраховаться, предпочел сделать крюк и въехать в город не с севера, а с юга.
В свой дом решили не возвращаться. Наверняка мудровские соглядатаи держат его под своим контролем. Решили временно, до тех пор пока не сыщется новое жилье, разойтись по домам родителей. Валентину Силка предлагал идти с ним, но тот вдруг вспомнил о церковном стороже Кондрате. Уж там-то точно его искать не будут. Была и еще одна причина, по которой Валентин хотел увидеться с дядькой Кондратом.
Всю дорогу до Ярославля он пытался выстроить схему предстоящей аферы с серебром, привязав к ней еще и новоприобретенную шахту. Но все тщетно. Схема никак не хотела выстраиваться. Итак, на входе у него была идея делать чейндж с иностранцами по выгодному курсу. Далее, у него был стартовый рублевый капитал, который предстояло обратить в серебряные талеры. Что дальше? Что делать с талерами и как из этого извлечь выгоду? Ведь их, в конце концов, необходимо было опять обратить в рубли, чтобы процесс стал перманентным. Чеканить самому фальшивые рубли? Нет, это не для Валентина. Это уже не мошенничество, это совсем другая статья.
Дальше по ходу дела, ближе к концу схемы, как представлялось Валентину, возникала та самая шахта. И что? Что дальше? Чем сердце успокоится? Ответа нет. В голове непроницаемый туман и ни намека на прояснение. Похоже, для того, чтобы схема выстроилась окончательно, необходима еще какая-то информация. Вот за ней-то Валентин и ехал к дядьке Кондрату.
Церковного сторожа Валентин застал в его убогом жилище. Дядька Кондрат отдыхал: утреню давно отслужили, а до вечерни было еще несколько часов. Когда Валентин подошел к будке сторожа, из-под нее с ворчанием показалась огромная голова волкодава. Но пес, видимо, узнал посетителя, потому что ворчание тут же прекратилось. Нагнувшись, Валентин ласково потрепал кудлатую морду.
– Ишь ты, узнал…
То, что видевшие его всего лишь дважды собаки признали за своего, показалось ему добрым знаком. Он открыл дверь и вошел в будку. Церковный сторож спал, негромко похрапывая.
– Дядька Кондрат!
– А… Кто тут? – От неожиданности сторож подпрыгнул на своем ложе и сел, протирая глаза кулаками.
– Это я, Михайла Митряев, дядька Кондрат.
– А-а… Здравствуй, здравствуй. И не думал я, что ты вспомнишь о старике. Рад, что зашел. Давай-ка мы с тобой, Михайла, во двор выйдем. Там и поговорим. А то темновато у меня. Да и с непривычки дух тут для тебя, наверное, тяжеловат.
В будке было не темновато, а темно хоть глаз выколи. Ни свечи, ни лучины Кондрат не зажег, а малюсенькое оконце, затянутое рыбьим пузырем, света практически не пропускало. Что же касается царящих здесь ароматов, то… Да, признаться, попахивало отнюдь не луговой свежестью. Но Валентина после кожевенной фабрики деда Власа никакими запахами уже не запугаешь и не заставишь отступить. Разве что нервно-паралитическим газом.
– Не могу я, дядька Кондрат, во двор. Я к тебе прятаться приехал.
– Прятаться? От кого?
– От Мудра.
– От Му-удра? Ты что, Михайла, из дому сбежал?
– Из дома я сбежал уже давно, дядька Кондрат.
И Валентин рассказал церковному сторожу все, что произошло с ним с момента их предыдущей встречи до сегодняшнего дня.
– Да-а… – Сторож лишь головой покачал, выслушав Валентина, – далеко у вас зашло.
Слушая рассказ, дядька Кондрат зажег свечу и теперь внимательно разглядывал молодого человека. Удивительное дело! Чтобы мальчишка сумел противостоять такому волчаре, как Мудр! Однако! Здесь дядька Кондрат вновь покачал головой:
– Вижу, что ты, Михайла, похож на своего родного батюшку не только внешне. Похоже, у тебя и характер батюшкин. Порадовался бы он, глядя на тебя. Жаль, что я слишком стар для того, чтобы участвовать в этих играх. Не помощник я тебе, Михайла. А жаль.
– Это ты зря, дядька Кондрат. Еще как можешь помочь! Для начала разреши мне пожить у тебя несколько дней, пока ребята не найдут новый дом.
– Да о чем речь, Михайла! Живи, сколько хочешь. Мне хоть поболтать будет с кем. А хочешь, я с благочинным переговорю? У него в доме места много. Скажу ему, что племянник ко мне из деревни приехал. Он не жадный, не откажет.
– Ни в коем случае, дядька Кондрат. Чем меньше людей обо мне знает, тем лучше. К тому же как мы с тобой беседовать будем, если я в поповском доме буду обретаться?
– Тоже верно, – согласился сторож. – А о чем ты хотел побеседовать? Думаю, ты ж не просто так, язык почесать? Нет? Ведь за делом, а?
Валентин не выдержал, рассмеялся:
– Точно, дядька Кондрат, угадал. За делом. Скажи, ты, когда у батюшки моего работал, с иностранцами дело имел?
– А как же…
– Многие из них сейчас в Ярославле обретаются?
– Смотреть надо, Михайла. Приказчики, конечно, многие могли смениться. Кой-кого из хозяев сынки наверняка сменили. А кто-то, думаю, работает по-прежнему. Но… Всякое может быть. Времена-то нонче неспокойные. Европа, почитай, вся в огне. Уж столько лет проклятущая Ливонская война длится. Всякое с людьми могло случиться. Смотреть надо.
– А если я тебя попрошу посмотреть? Пройтись по людям, восстановить старые связи?
– Да бог с тобой, Михайла! Кто ж со мной станет разговаривать? Ведь кто я такой? Церковный сторож. Разве будут серьезные люди со сторожем говорить? И на порог не пустят. Еще подумают, что по старой памяти явился милостыню клянчить.
– Со сторожем точно не будут, – согласился Валентин. – А вот с главным приказчиком торгового дома «Михайла Митряев и товарищи» будут.
– Это откуда ж торговый дом такой? А, Михайла? Ты что, в купецкую гильдию вступил?
Валентин даже не ожидал, что придуманное им по ходу разговора название выдуманного торгового дома произведет на дядьку Кондрата такое впечатление. Мало того что он теперь на Михайлу смотрел по-иному, но и сам приосанился, будто сбросил с плеч лет десять – пятнадцать.
– Пока не вступил, но в ближайшие дни вступлю обязательно.
– О-ох… – Такого вздоха разочарования Валентину не доводилось слышать еще ни разу в жизни. – А я уж поверил было… Для вступления в гильдию деньги нужны огромадные. Целых пятьдесят рублей!
– У меня есть такие деньги.
Похоже, уверенность, с которой было сделано это заявление, вновь произвела на Кондрата благоприятное впечатление, заставив его несколько воспрянуть, но тут же, словно вспомнив что-то, он опять поник и махнул рукой:
– Так нужно ж еще согласие самой гильдии. Разве ж Мудр тебе позволит?
– А Прозоров? Прозоров может помочь?
– Про-зо-ро-ов? Так ты и с Прозоровым знаком?