– Хозяин, нас сдернули с запяток арканами… Мы ничего и понять не успели… – затараторили они, поднимая на ноги Дика.
– К черту! – заорал Дик. – Оставьте меня, ищите полицию. Полиция! Стража! – вновь закричал он.
– Что здесь происходит? – Прямо перед Диком, выросши словно из-под земли, стоял городовой стражник с умным лицом и проницательными глазами.
– Ограбили! Среди бела дня ограбили! – взревел, как белуга, Дик. – Угнали повозку с двумя тысячами рублей!
– Куда? – только и спросил городовой.
– Туда! – махнул рукой Дик, указывая на проулок.
Стражник стартовал с такой скоростью, что сердце Дика радостно екнуло: «А вдруг догонит?» Уже на бегу стражник достал свою дудку и что есть сил засвистел, сзывая своих товарищей на подмогу. Через мгновение и он, вслед за каретой, исчез в проулке.
Голова у Дика гудела, словно большой церковный колокол, а по спине будто бы пробежался целый табун лошадей.
– Как вы, хозяин? – поинтересовался один из охранников. – Не надо ли лекаря?
– Пошел вон! – грубо пихнул его в грудь кулаком Дик. Он прошел несколько шагов и остановился перед Полом. Небольшая толпа, его окружавшая, тут же расступилась. Пол, видимо сильно ударившись при падении, так и не смог встать на ноги. Теперь он сидел на мостовой и виноватыми глазами смотрел снизу вверх на Дика. – Это твоя хваленая охрана? – взревел Дик. – Никто даже рта раскрыть не успел! – Вид у Дика был – грознее не бывает. Казалось, еще чуть-чуть, и он набросится на Пола и начнет топтать его ногами. – Ты же стрелял, Пол, дьявол тебя раздери! Как ты умудрился не попасть в него?! А где был твой тесак, старая ты развалина?
– Хозяин, я стрелял в упор, прямо в его лицо, закрытое платком, но он успел ударить меня по руке, и пуля прошла над его головой, – пролепетал Пол, пытаясь оправдаться.
– Почему же ты не выхватил свой тесак и не вонзил его в пузо грабителю?
– Я не успел, хозяин. Этот грабитель был силен, как медведь, и быстр, как рысь. Я только успел схватиться за свой тесак, а он уже вышвырнул меня из кареты.
– Это не он силен и быстр. Это ты слаб и медлителен, Пол. Тебе уже скоро пятьдесят три года. Тебе, Пол, давно пора сидеть у камина со своей старухой и сопливые носы своим внукам подтирать, а не генеральным менеджером торгового дома «Ричардсон и сыновья» работать.
– Простите, хозяин… Со всяким может случиться…
– Со всяким?! – не выдержал Дик. – Старый болван, ты считаешь, что потерять две тысячи рублей может всякий?! Да столько не стоишь ты сам вместе со всей своей семьей и принадлежащим тебе имуществом! Сегодня же, старый дурак, отправлю тебя в Англию! И пусть там батюшка думает, как взыскивать с тебя две тысячи рублей! Ты больше не менеджер, Пол. – Дик обернулся назад и поманил к себе пальцем охранника. – Эй, Уэйн, поди сюда. Возьми под охрану этого старого пердуна, – шепнул он ему на ухо, когда тот приблизился. – Отвечаешь головой за то, чтобы он никуда не сбежал.
– Есть, хозяин! Давай, вставай, Пол. – Охранник ухватил Пола под руки и потянул вверх.
Кряхтя и морщась от боли, Пол с помощью Уэйна наконец поднялся на ноги. Подтянулись и остальные охранники, встав вокруг Дика и как бы отгораживая его и Пола от собравшейся толпы. Только теперь Дик заметил окруживших их зевак и быстро стал вспоминать, не сказал ли он чего-нибудь такого, что не предназначалось для чужих ушей. По большому счету, все, что было сказано, не предназначалось. И хотя разговор велся по-английски, среди разноплеменной толпы, окружившей их, наверняка найдется достаточно людей, понимающих родной язык Дика. Сплетен и разговоров теперь не оберешься. А то еще найдутся доброжелатели, которые по приезде старого Ричардсона распишут ему это происшествие соответствующим образом, выставив виноватым в потере двух тысяч рублей самого Дика.
Пока Дик озирался и соображал, что ему делать дальше, раздался радостный крик:
– Едет! Карета едет!
Дик рванулся на крик, расталкивая толпу. Точно! По улице ехал его рыдван, этот чертов сундук на колесах! На козлах сидел и правил лошадьми давешний городовой. Справа и слева от экипажа, сопровождая его, бежали еще двое городовых стражников.
– Тпру-у! – Лошади остановились перед Диком, стражник соскочил с козел и подошел к нему. (Сердце молодого купца замерло в ожидании слов городового). – Сударь, – начал стражник, – нам не удалось задержать грабителей. Мы настигли их, когда они остановились и стали взламывать замки сундуков. Едва завидев нас, они, побросав все, пустились наутек. Мы не могли преследовать их, сами понимаете…
– Де… Д-деньги целы? – прошептал Дик, держась из последних сил, чтобы не потерять сознание.
– Разве ж я не сказал? – удивился городовой стражник. – Конечно, целы. Разбойники только замки успели сломать. Ну, может, успели по горсти монет хватануть… Не знаю. Но на вид все в целости. Мы потому и не стали преследовать их, что сочли своей главной задачей сохранность денег. Но разбойников этих мы все равно поймаем…
– Ура! Слава ярославской городовой страже! – закричала сразу на нескольких языках собравшаяся вокруг Дика толпа.
Дик бросился к карете, откинул крышку одного сундука, второго, третьего, четвертого… Все деньги на месте. Стражник прав. Если грабители что-то и успели ухватить, то лишь по горсти, не больше. В порыве чувств, вызванных созерцанием возвращенных ему в целости и сохранности двух тысяч рублей, Дик бросился к городовому и обнял его на радостях.
– Ты теперь мой названый брат! – заявил он, перестав стискивать в объятиях стражника. Залез в свой карман и вытащил из него горсть копеек – столько, сколько поместилось в руку. – Держи! Спасибо тебе, брат!
– Нет, – вежливо, непреклонно ответил стражник. – Это мзда. А городовая стража мзды не берет.
– Какая ж мзда? – вскричал Дик. – Я ж от чистого сердца…
– Пожалуйте, господин, в свою карету, – весьма деликатно предложил стражник. – Мы проводим вас до места назначения, чтобы, не дай бог, опять чего не приключилось.
Странным парнем оказался этот русский – брататься не хочет, предложенного от всей души вознаграждения не взял… Дик уже давно жил на Руси и сам отчасти стал русским. Странность городового заключалась не в том, что он чего-то не сделал, а в том, что он не почувствовал, что Дик раскрыл перед ним душу. А вот это-то русские чувствуют всегда и на такой эмоциональный порыв всегда так или иначе откликаются. То есть он мог и отказаться от всего предложенного Диком, но сделать это иначе. Мягче, что ли… Душевнее. А этот повел себя как немец. Есть инструкция, в рамках инструкции и действуем. Но он все-таки не немец. И если он так поступает, то это означает… Что же это означает, Дик додумать не успел, поскольку чертенком в мозгу запрыгала мыслишка: «Да черт с ним, не хочет – и не надо. А я сегодня пятьсот рублей заработаю. Мне лишь надо доехать до конторы Мудра Лукича и подписать бумаги».
– Так вы проводите нас? – решил уточнить Дик.