– Разумеется! Это наша работа!
– Ну, в таком случае вы плохой работник. Сегодня утром сразу на десятке сайтов выложили развернутые биографии именно тех офицеров, которые погибли первыми.
– Эээ… Интернет… такая помойка… – растерянно мямлит журналист.
– Но ведь это интервью вы тоже собираетесь там выложить?
– Ну, господин майор! Это же – совсем другое дело!
– Хорошо. «Женьминь жибао», по-вашему, источник авторитетный? Ему верить можно?
– Разумеется!
– Вот они и выложили. Среди прочих. И если верить написанному, то большая часть этих людей попала бы под суд в любой цивилизованной стране. За взятки, хищения, рэкет… словом, лет на двадцать хватило бы каждому. Так что назвать их невинными жертвами… вы явно поторопились. Это не значит, что я оправдываю Волина – он нарушил закон! Но понять его – вполне могу.
– Господин Дорфмайер! Леон Рогге – газета «Сан». Вы видели Имперца близко?
– Ближе, чем вас. За плечо мог потрогать при желании.
– Не потрогали?
– Человека, державшего в руках взведенную гранату?
– Вы же профессионал!
– Но не самоубийца.
Сконфуженный журналист опускается на свое место. А майор спокойно смотрит в зал. Он совершенно невозмутим, скучающим взором скользит по лицам пишущей и снимающей братии.
– Джек Фоггерти – «Таймс»! – новый неугомонный. – Ваше мнение, господин Дорфмайер, – Имперец жив?
– Полагаю, что да. Он жив. Среди убитых его не было.
– Он пришел, чтобы освободить своего бывшего командира?
Ого! А паренек-то неплохо информирован! Про это особо не распространялись.
– Да, – майор с уважением посмотрел на пронырливого парня. – Это так. Генерал Шамов ранее был его командиром. И Волин не мог оставить его в беде.
– Где сейчас генерал?
– В военном санатории, он был контужен во время боя.
– Он не арестован?!
– Насколько я знаю, нет. Он был похищен коррумпированными офицерами уголовной полиции. Майор Волин его освободил и дал возможность уйти. Генерал был очень слаб и плохо помнит обстоятельства происшедшего. В данном эпизоде он проходит как свидетель и, отчасти, как потерпевший.
– Вы разговаривали с ним?
– В каком качестве? Нет, я не видел генерала.
– А как же получилось, что солдаты корпуса оказались там так быстро? С момента атаки Имперца прошло менее минуты!
– По просьбе руководства полиции города мы обеспечивали силовое прикрытие их сотрудников.
– Тех, что похитили генерала?!
– Тех, которые шли по следу похитителей.
– И где же они?!
– Вопрос не ко мне. Спрашивайте у местной полиции.
Руководитель пресс-службы корпуса, увидев, что вопросы пошли какие-то совсем странные, привстал и объявил об окончании пресс-конференции.
Но с места вскочил еще один журналист.
– Ганс Фош, «Франкфуртер альгемайне цайтунг»! Господин майор, как вы оцениваете Имперца? Как солдата, я имею в виду?
Уже уходящий Дорфмайер оборачивается. Крепкий невозмутимый мужик, он выглядит чужим на фоне разномастно одетой толпы крикливых журналистов. Словно танк в окружении раскрашенных в разные цвета легковушек.
– Я хотел бы иметь в своем подразделении таких бойцов…
Да, это он мощно задвинул! Нормальный дядька, он еще тогда на меня впечатление произвел. Но! Сие есть знак неприятный. Свидетельствующий о том, что в руководстве корпуса появились люди думающие. Ибо поверить в то, что майор вот так вот, по-рыцарски прямо, высказал свое мнение, ни с кем его не согласовав предварительно, могу лишь с большим трудом… Нет, такая возможность, в принципе, есть. И сказануть он все это мог совершенно от души. Не слишком большая возможность, но все бывает.
Хотя лично я склонен считать, что некоторые люди в корпусе взялись-таки за ум. Им чисто с политической точки зрения сейчас выгодно признать то, что они, мол, честные военные, воюющие с таким же противником. Не только с бандюками и негодяями, но и с такими, как я, идеалистами. Выставив себя в белом, откреститься от некоторых своих предыдущих операций, свалив их на снятых и уволенных людей. Ведь как по мановению волшебной палочки исчезли с экранов репортажи о подстреленных в перестрелках с корпусом бывших военнослужащих. Вчера только были – ан, сегодня нет их больше! Мол, да, были у нас отдельные эксцессы, увы… Все не без греха. Но мы, как люди умные и честные, с такими нехорошими личностями разобрались и свои ряды от них очистили. В самом скором времени последуют суды, где каждому из них отвесят срока! Смотрите телевизор и внимайте!
Ход правильный, нечего сказать. «Помогальники» втянули щупальца (к тому времени изрядно обкусанные) и попрятались за заборами своих баз. Даже продовольствие к ним сейчас доставляют вертолетами, чтобы лишний раз не раздражать взволнованное население. Не один же я им по пальчикам молоточком постукивал? Неужто и впрямь кто-то до сих пор полагает, что все эти акции устраивал один Волин? Эдакий супермен в смеси с Рэмбо?
Щас… Ищите дураков… сами знаете, где.
Зловещий «имперец» всего лишь видимый и осязаемый символ. А настоящую работу делают множество самых незаметных людей. Кто-то из них сидит в мэрии, кто-то в полиции (и там нормальных мужиков до фига), а про некоторых я могу только догадываться.
Да хоть и Батю взять. Нет, я, конечно же, подозревал, что он у нас дядька головастый, но чтобы настолько… Выстроить сложнейшую многоуровневую систему, заводящуюся с пол-оборота – это, знаете ли, не хухры-мухры! Тут талант нужен! И возможности! Ведь никто ничего не дотумкал! Думаю, что и по сей день некоторые «господа-товарищи» в недоумении чешут свои затылки, пытаясь связать концы с концами. Я же не киношный супермен и быть одновременно в разных местах попросту не способен. А по солдатам корпуса в последний раз стреляли с доброго десятка мест. В том числе – из пулеметов и гранатометов. Их ведь надо было где-то взять… привезти на это самое место. Да еще его вычислить перед этим. Это «помогальники» там с самого начала сидели, знали про тайную тюрьму. Меня там подкарауливали. А эти-то неведомые товарищи откуда там взялись и чего раньше ожидали? Я не самый большой спец в контрнаблюдении, но уж слежку-то за собой засек бы.
Впрочем, голову долго ломать не пришлось – познакомились мы…
– Присаживайтесь, Михаил Петрович. Вот мы с вами и свиделись…
Опускаюсь на старенький диван. Обстановка в комнате не шибко современная, но прочная и прослужит еще не один год. Крепкие старые стулья, массивный кожаный диван и, под стать ему, прочая мебель.
– Сурово тут у вас…
– Так нежилая квартира-то… Хозяин вечно где-то катается… геолог, говорят…