Разбудил хозяина – в последнее время опасно оставлять двери незапертыми, распрощался. Короткая ночь тоже собралась уходить, над остатками старых заводских стен плыли сумерки.
Все было как обычно. Только Дальгерту показалось, что брат Рузан посмотрел на него странно, но ничего не сказал, и он отмел это наблюдение как не важное.
Отец Никула дозволил уставшему после бдения аколиту небольшой отдых, и Дальгерт сообщил, что отдохнет в городской квартире, подальше от монастырской суеты.
Усталость была такая, что он упал бы и в келье, но мысль об угрожающей Ильре опасности гнала вперед. В крайнем случае, заплатит Вилю за комнату. Даже если старик затребует двойную цену. Да хоть тройную! Лишь бы впустил.
Площадь пустовала, только горожанин в милицейской повязке околачивался на стороне дома Совета Старейшин.
Главный вход в таверну оказался заперт. Это было необычно, но и только. В этот час, как правило, Виль уже открывается. Даль решил, что хозяин вчера не смог договориться с поставщиком, вот и держит дверь закрытой. А в гостиницу есть и другой вход. Не от площади, а с улицы Старого Тарна. Это самая широкая и ухоженная улица городка, на ней стоят дома уважаемых горожан и старейшин. А с недавних пор – и старших чинов клира.
Даль толкнул дверь, она легко распахнулась. Лестница вела в жилую часть дома, короткий коридор – в зал таверны. Он, не раздумывая, отправился именно туда. Откуда еще начинать поиски хозяина, как не с кухни?
В зале было много света с улицы. В окна лило свет недавно вставшее из-за домов напротив солнце. Было совершенно пусто.
Даль хотел уже уйти, как вдруг увидел Виля.
Хозяин заведения сидел за одним из боковых столиков, перед ним стояла ополовиненная бутылка и стакан.
Что-то случилось, понял Дальгерт. С Ильрой?
– Виль, что слу…
Тот вскочил мгновенно, словно только и ждал услышать этот вопрос. И ударил – так же быстро.
Дальгерт едва успел увернуться, с него слетела вся усталость.
– Виль!
Теперь в него полетел, роняя последние капли прозрачного алкоголя, стакан. Дальгерт отпрыгнул в сторону.
Следующим орудием Добряк Виль избрал стул. Надежный дубовый стул, тяжелый и прочный, разлетелся на дощечки, соприкоснувшись со столом, за который отступил Дальгерт.
Оставшись в руках с единственной ножкой, хозяин так же молча продолжил наступать.
Даль снова увернулся, опасно шагнул вперед, перехватил и вывернул его локоть.
– Виль! Что с Ильрой?!
Он уже догадался, что никакая иная причина не смогла бы настолько вывести хозяина из равновесия.
– Она жива?
Хозяин только дернулся в захвате.
– Я тебя сейчас отпущу. Но обещай, что не будешь стульями кидаться.
– Я тебя убью.
– За что?
– Ты сказал монахам…
– Что?
– Сказал, что она… мастер Слова.
– Нет!
– Больше некому… – в голосе хозяина сквозила горечь. – Я тебе поверил. Думал, в тебе осталось что-то… человеческое. А ты…
Дальгерт отпустил его и на всякий случай отступил назад.
– Ее забрали сегодня утром. Будь проклят, Дальгерт Эстан. Двенадцать поколений твоих предков да отвернутся от тебя…
– Куда забрали? В монастырь?
Конечно в монастырь, куда же еще…
Виль замолчал. Кивнул.
– Это не тебе месть… – Дальгерт отчетливо вспомнил сальную ухмылку брата Евхарта.
А ведь они все уже знали. Весь монастырь. Когда я туда пришел. Когда я разговаривал с отцом Никулой, когда просил отдыха. Они знали. И никто не сказал… даже брат Рузан. Так вот что мог значить его взгляд.
С другой стороны, почему он решил, что Ильру выбрали только для того, чтобы насолить ему? Да кому какое дело…
Евхарт догадывался, что Ильра ему небезразлична. Мог ли он знать, что у нее есть способность к магии?
Даль отвернулся и пошел к выходу, безразлично дослушивая проклятие Виля.
Он придет в монастырь. Он пойдет прямо к Леону. Скажет: «Отец Леон, вам ведомо, что у меня тоже есть способности к богомерзкому колдовству. Я хочу быть добровольцем. Я решил».
И все будет хорошо. И Ильра вернется домой…
Он шел, а усталость, отступившая было во время драки в таверне, с новой силой навалилась на плечи…
Ученикам младшего круга не дозволяется покидать Убежище. Мало ли, какие опасности могут поджидать ребенка в огромном мире. В мире, застывшем в миг разрушения. И конечно, почти каждый малек готов заложить душу за право покинуть уютные стены хотя бы на час.
Высшим пилотажем у учеников первого круга считалось напроситься с кем-нибудь из старших. В былые времена таким способом кое-кто и до города добирался, но теперь все не так. Намного строже. Самое большее, на что можно рассчитывать – это поход к пастухам за новостями и теми немногими товарами, которыми Убежище не могло обеспечить себя само.
Но чаще всего удавалось только побродить по окрестностям, пока старший ученик выполняет задание наставников. Вот и сейчас. Олег ни на что не рассчитывал, когда увязался за Миком «на дело».
Мик таинственно и хмуро молчал, не отвечал на расспросы, тем самым только распаляя любопытство мальчишки.
– Ну скажи! Нам далеко идти? Мне же нужно знать, что взять с собой.
– Недалеко. Ничего не бери. Хотя, возьми воды. Вдруг пить захочешь.
– А что мы будем делать?
– Ты будешь гулять. Только далеко не отходи. А я выполню задание. И пойдем обратно. Тебя наставница отпустила?
Олег сморщил нос. Отпустила. Ага, сейчас!
– Она сказала, чтобы ты подошел и сказал, что я с тобой. Ты же знаешь…
Мик нахмурил сросшиеся брови, почесал пятерней кудряшки на затылке и согласился. Идти и вправду недалеко – в грот по ту сторону Чертова Седла. Часа на три прогулка, если поторопиться. Самое большее, на четыре.
Вышли сразу, как только Олегу дали освобождение.
Жаркий летний денек вступил в полную силу, и так было легко и весело топать с приятелем через лес, что Олег даже забыл про расспросы. Он иногда отбегал в сторону, если казалось, что там черника крупней и слаще. Срывался под еловые лапы за красноголовиком или убегал немного вперед посмотреть дорогу. Мик его не останавливал – пацан все время был на виду, так что и пусть бегает.
Он думал, что Нерин в последнее время почти не отправляет с поручениями учеников. Большей частью Убежище покидают только мастера и ребята из команды Дианы. Следопыты возвращаются хмурые, новостями делятся редко, да и то не с учениками. Это уж потом потихоньку обрывки известий добираются до ушей самой любознательной части населения. И этих обрывков достаточно, чтобы с тревогой оглядывать окрестные склоны и каждый миг ждать нападения.