Автор предупреждает, что все имена собственные, географические названия и прочие события вымышлены, и узнавание себя в некоторых героях является неспровоцированным приступом мании величия.
Ты не жди, не зови меня.
Ангел был никудышный я.
С.Трофимов
Житие от Гавриила
Вы помните как всё это начиналось? Нет, вы этого и не можете помнить. Это моя история. Или не только моя. Но я вам её расскажу. И напарник поможет. Вот он рядом сидит, головой кивает. Будто и вправду слушает. Но как проснётся, он конечно скажет.
Всё началось с приказа. Вот какая вроде бы мелочь, приказ о понижении в должности. И что переживать? Не первый он, да и не последний, надеюсь.
Изя выскочил из кабинета шефа, имея донельзя бледный вид и повышенную взъерошенность организма. В руке у него был судорожно зажат внушительного вида свиток с яркими восковыми печатями на витых шнурках. Я из интереса пересчитал печати. Три штуки. Почётно. А у меня только две. Ну не считать же ту, что шеф не стал крепить к шнурку, а попросту запустил мне в голову.
— Нет, ты это видел?
— Да видел. Видел.
— Нет! Ты это не видел.
— Изя, прекрати истерику. И вообще, перестань тыкать этой бумажкой мне в рожу. И не морочь мне голову. Я такой же папирус получил полчаса назад. Ты почему опоздал?
Изя изобразил удивлённую физиономию и попытался свалить всё на меня.
— Но, Гиви, ты же не сказал что нам нужно к девяти утра по московскому времени. Я в Лондоне был. Вот и пришёл по Гринвичу.
— И что, разница между Москвой и Лондоном только полчаса? — Я безуспешно попытался изобразить сарказм в голосе.
Изя достал из кармана глобус.
— А разве нет? Я по карте смотрел — вроде близко. Да ты сам погляди.
Порой сам себе удивляюсь, и как я за столько лет этого хмыря не прибил? Поистине нужно архангельское терпение. Ах, да. Теперь уже просто ангельское. Почему просто ангельское? Так разжаловали нас с Изей из архангелов в простые ангелы. Вот только что. Ладно ещё не в эти… Как их там… С неприличным названием. Точно — херувимы. И зарплату вдвое срезали. Если бы мы её деньгами получали, то это ещё ничего. Но ведь божьей благодатью…. По вчерашним котировкам это…. Да разве вам, людям понять, что такое божья благодать.
И свитки папирусные нам на память вручили. А там золотым по серо-жёлтому такого про нас. И зачем мне эта торжественность?
Вот если бы наградили. Например Золотым Пером в правое крыло. Хотя бы Серебряное в левое. Но это я размечтался. Перо у нас только угодникам и апостолам положено. И зачем им оно, если крыльев нет? Наш шеф приспособился на лысину награды крепить. Ходит как Чингачгук, прости меня Господи.
Или всё началось чуть-чуть раньше? Пожалуй что и так. Началось всё с очередного вызова к шефу.
— Итак, господа архангелы — божьи чины, — шеф сделал многозначительную паузу, — вам поручается важная миссия.
— В мусульманском раю девственниц сторожить? — сразу оживился Изя.
— Нет. — Отрезал шеф. — Тебя вообще туда на пушечный выстрел не подпустят.
— Но шеф, в джаханне нет пушек. Рай всё-таки.
— Молчать! Смирно! Слушай приказ. Вы оба, для архангела Израила повторю — вдвоём, отправляетесь в качестве моральной, духовной и божественной поддержки на Северный Полюс. Старшим назначается архангел Гавриил. Вопросы?
Вопросы у меня были. И самый главный из них я задал:
— А на фига мы там нужны, шеф? Пардон, Ваше Высокочудотворие.
— Будете сопровождать экспедицию Чилингарова. Отплытие завтра утром из Мурманска на «Челюскине». Документы получите в бухгалтерии.
— Извините, шеф, — влез неугомонный Израил., - а я читал, что корабль из Архангельска отходит. И разве на «Челюскине» поплывём?
Недовольный шеф заглянул в ноутбук, мирно жужжащий на столе, и пробежался по клавишам.
— Теперь уже из Мурманска. Послезавтра. За сутки успеют перегнать. И не перебивай начальника! Мне лучше знать название парохода!
Выйдя из кабинета, Изя только жалобно захлопал глазами и потребовал у меня разъяснений.
— Гиви, он что, совсем очумел? Какой пароход? Мы же во льдах потонем. Там ледокол нужен.
— Поздно, Изенька. Нам ещё повезло, что шеф нашу экспедицию не на поморских кочах отправил.
— Но почему?
— Элементарно. Он кроме «Челюскина» других названий не знает. Ему на льдине голову немного отморозило. Наш уважаемый шеф на дрейфующей станции «Северный полюс-1» начальником был.
— Не может быть. Я же там радистом… RAEM — мои позывные. Так вот почему он на меня так нехорошо последние семьдесят лет косится. Наверное за то, что при чистке оружия пару деталей от примуса подбросил. Товарищ Папанин потом три ночи не спал, пытаясь лишние запчасти к маузеру приделать.
— За что ему такие шутки?
— А, — отмахнулся Изя, — политика. Они втроём с Ширшовым и Фёдоровым под спиртик партийные собрания проводили. А меня, как единственного беспартийного, из палатки на мороз выгоняли. Все окрестные белые медведи меня уже в лицо знали. В него же и смеялись.
Вы удивляетесь такой командировке? Было бы чему. Вполне богоугодное дело укрепления и расширения православно-мусульманского государства. Не зря же мы с Изей в Русском отделе нашей конторы трудимся. А что мусульмане? Как что? Или вы татар нерусскими считаете? То-то и оно. Народу много, а Архангелов мало. Но ничего, справляемся. Изю постоянно в качестве ангела смерти привлекают. На полставки. Шеф и то, бывает, святым Хызром подрабатывает. А на Новый Год Дедом Морозом.
Структура нашего ведомства проста и незатейлива. В нём всего два отдела, наш — русский, и ещё нерусский, который и занимается католицизмом, протестантством и прочими еретиками, включая баботисков и англиканцев. Свидетели Иеговы и адвентисты седьмого дня, те стоят на учёте у вероятного противника. Ещё у нас есть подотдел раскаявшихся грешников. Что? Нет, благородные киллеры, так любимые современными писателями, не по нашему профилю. Также подотдел адаптации и распределения душ (куда нас и сослали обычными сменными дежурными), и управление делами Райских Кущ. Но туда, в основном, бывшие агрономы попадают. А вот гринписовцев, тех сразу сковородки лизать. Тефаль всегда думает о них.
Ну, это я опять отвлёкся. А так, расширение русской территории как раз под наш профиль попадает. Вот, помнится, водил как то казаков в Сибирь…. Да, были времена. Я в золочёных доспехах с орлами. В руке сабля посвистывает. На ногах алые сапоги поскрипывают. Над ухом стрелы повизгивают. И общую идиллию только Изины вопли нарушают. Вот надрывается: — «Ерёма, к Иртышу отходи, прикрою!» Прикрыл, собака. Я потом полдня крылья над костром сушил. Нашли, блин, водоплавающую лебедушку.