Вместо этого он снова возвысил голос:
– Мы считаем себя выше черни? Выше королей?! Посмотрите на себя, братья! Видите толпу у эшафота на площади? Нет, мы – не зеваки. Мы – приговоренные. Ждем на помосте, и палач уже поднимается по ступеням. Вы торопитесь исполнить его работу? Своими руками убить одного из нас? Думаете, вам полегчает? Убивайте! Но я, Талел Черный, ближе всех вас знакомый со смертью, отказываюсь в этом участвовать!
Отодвинув плечом Амброза, жрец Сета в молчании проследовал к выходу. Когда обескураженные маги, опомнившись, высыпали следом, первый из трупов – бритоголовый раб Газаль-руза – уже начал погружаться в землю. Чары трудно давались Талелу. На лбу вздулись синие жилы, сплетясь в подобие руны «Шак». Лицо некроманта перекосило: левый глаз наполовину закрылся, правая щека обвисла, из уголка рта на подбородок стекала пузырящаяся слюна. Все ждали, что Черного вот-вот хватит удар, но пальцы его упорно терзали струны арфы-невидимки, а с губ, вместе с брызгами слюны, слетали каркающие заклятья.
Земля вокруг покойника на глазах превращалась в жидкость: вязкую, едкую. Тело раба медленно тонуло в ней, распадаясь по краям на белесые лохмотья. Словно в земле разверзся желудок исполинской твари, переваривая добычу. Над прожорливой грязью стоял смрадный пар, от него слезились глаза и першило в горле. Тобиас Иноходец, из любопытства подойдя слишком близко, закашлялся и побагровел; калеку едва не стошнило, и маг отступил назад, прикрывая рот и нос ладонью. Остальные предпочли смотреть издали. Лишь Амброз, выбравшись из шатра последним, спокойно направился к Талелу – и замер в двух шагах за спиной некроманта, с интересом наблюдая за его действиями. Смрад на придворного щеголя, похоже, не действовал: окутан облаками миазмов, Амброз дышал ровно и безмятежно, не меняясь в лице.
Наконец жижа булькнула в последний раз, смыкаясь над останками. Поверхность земли начала твердеть, возвращая себе первозданный вид. Талел икнул, содрогнувшись всем жирным телом, постоял, качаясь, как пьяный – и двинулся к следующему телу. Амброз следовал за ним, не приближаясь и не отставая. Остановившись возле трупа с засевшим под ребрами деревянным колом, Талел помедлил, собираясь с силами – и взялся за струны арфы.
Казалось, этому не будет конца. Разжижающийся грунт, кипение и бульканье; дрожь слизистой массы, зловоние, ползущее меж шатрами. Слуги уходили вглубь, тонули, растворялись – земля с неохотой принимала в себя свидетелей чужого позора. Талел выбился из сил. По лицу и жирной шее обильно струился пот, затекая под ворот. Щеки приобрели землистый оттенок. Грудь тяжело вздымалась, при каждом вздохе под ребрами что-то всхлипывало. Левое веко, прикрывшее глаз, мелко подрагивало. В такт этой дрожи билась на виске синяя жилка.
Некромант работал. Он привык доводить дело до конца.
Остался последний мертвец: Феликс, слуга Иноходца. С него началось – им и закончится. Талел долго переводил дух, стоя над покойным. За спиной некроманта ждал Амброз. Ни мороз, ни секущий снег не беспокоили королевского мага. Поодаль, у шатра Древнего, сгрудились прочие чародеи, кутаясь в шубы и плащи. Никто из них не ушел, не укрылся в тепле. С заметным усилием некромант поднял руки: погребальная арфа отозвалась, вибрации эфирных струн проникли в землю, делая твердое – жидким, соединяя мертвое с неживым…
Труп Феликса шевельнулся. Приподнял голову:
– Талел! О, Талел!
– Что?
Открылись слепые глаза:
– Талел, учитель мой, зову тебя…
– Вазак?!
Оказывается, жрец Сета еще не разучился удивляться.
– Да, это я, Вазак! О, Талел! Я едва успел…
– Чего тебе надо?
На смену изумлению пришло тупое, усталое раздражение. Силы иссякали, а впереди у Талела намечался серьезный разговор. Быть может, самый серьезный в его жизни. Только Вазака сейчас не хватало!
– Амброз! Мне нужен Амброз, о Талел!
– Тебе повезло, – некромант оскалил зубы в усмешке. – Иди сюда, Амброз. С тобой хотят говорить. Эй, Вазак, поторопись! Мелодия погребальной арфы уже звучит. У тебя мало времени…
Труп вздрогнул. Вазаку было хорошо известно, как действует арфа. Если он не успеет вовремя покинуть тело, растворяющееся в земле, если задержится хоть на миг – душа Вазака канет во тьму в обнимку с душой мертвеца. К счастью, Амброз проявил редкую покладистость. Он встал рядом с Талелом, с интересом глядя на слугу, копошащегося в едкой жиже. Вазак предпочел бы разговор с глазу на глаз, но выбора ему не предоставили.
– Благодарю, Талел! Ты слышишь меня, Амброз?
– Да, – прозвучал ответ.
– Тогда слушай внимательно. По приказу молодого короля я поднял Ринальдо, его отца…
Брови жреца Сета поползли на лоб. Если Вазак не врет, Талелу Черному впору было гордиться своим учеником. Поднять короля из гроба? Главное, чтобы сам Вазак не возгордился сверх меры, не возомнил… Впрочем, сейчас это – мельчайшая из забот.
– Ринальдо обвинил тебя в покушении. Сказал, что ты, Амброз, убил его руками – верней, зубами какой-то шлюхи. Что ты придал шлюхе сил, замышляя против трона. Молодой король в ярости. Он уверен: мертвые не лгут живым. Отцы не лгут сыновьям. А уж мертвые отцы живым сыновьям – и подавно. Я-то знаю, что ложь – основа жизни и смерти, но король мне не поверит…
По яме с земляной жижей прошла зыбь. Труп Феликса качнулся, переворачиваясь набок. Правая рука мертвеца отвалилась и исчезла в глубине. Из плеча сочилась желтоватая слизь; бледными водорослями лохматились волокна истончающейся плоти. Мертвец натужно захрипел, прочистил горло, отхаркнув серый ком мокроты, и заговорил быстрее:
– Молодой король назначил меня магом трона. Я не просил этого! Но как отказать владыке? Цена моего назначения – твоя голова, Амброз. Я не враг тебе! К чему нам биться из-за прихоти мальчишки? Беги из Тер-Тесета, и сохранишь жизнь. Альберт хочет твоей крови. Он не остановится, если ты останешься в городе. Откажись я – король наймет другого мага. Пошлет гвардию, солдат, наемных убийц… Беги! Вряд ли он отправит меня или армию искать тебя по всему свету. Мальчишка не дурак. Беги, Амброз, беги как можно дальше – и не держи на меня зла…
– Зла? – Амброз улыбался. Улыбка его становилась все шире и ослепительней. – Что ты, Вазак, друг мой! Напротив, я благодарен тебе! Прощай…
И Амброз расхохотался.
– Прощай, Амброз…
Труп моргнул бельмами, и веки мертвеца смежились. Душа Вазака покинула тело. С еле слышным всхлипом останки ушли в землю. Амброз же задыхался от хохота. Он откидывался назад так, что казалось, сейчас хрустнет хребет, сгибался в три погибели, отвешивая поясные поклоны, хватался за живот, булькал, утирал слезы – и вновь начинал смеяться.
– Дух веселого бога Шамбеже, – сказал Н’Ганга. – Бог овладел нашим братом.
– Рехнулся, – сплюнул под ноги Газаль-руз.
Талел Черный был иного мнения. Он чуял: для Амброза настало время перемен. Лощеный интриган, упрямец, дерущийся за наследство Инес, пришибленный безумец, и вот – Амброз опять стал другим. Каким? Талел не знал, и это пугало некроманта.