Перейдя через лужайку, он уклонился от ласкового и печального взгляда Кэрри, стоявшей в ожидании его у крыльца, и доковылял до французского окна гостиной. В это окно он вошёл, с большим трудом перешагнув через узкий подоконник. Он пошёл в курительную и расположился удобно в кресле, приготовляясь писать. Приготовления эти состояли в том, что он старательно приваливался спиной к креслу, а затем начинал постепенно сползать вниз.
Он писал дрожащими буквами: «Отчёт с наблюдательного поста № 1. 12,5Х3,14. Сегодня опять нет дыма. Плохой знак. Главный обидчик не являлся, но я убеждён, что случилась беда. Со дня на день ожидаю, что меня призовут спасать „Нептун“. Будет ли это? Я всё ещё озабочен присутствием здесь моей дочери Хильды и этого человека — Тисдэйля. Для чего они здесь? Ответ на этот вопрос, может быть, даст ключ к разгадке. Впрочем, сюда часто приезжают и уезжают, особенно со времени исчезновения Энн. Прежде всего я должен себя обезопасить и быть в полной готовности».
Какой-то шум помешал ему, и он сердито поднял глаза. Вошла тётя Кэрри. Кэролайн постоянно приходит; почему она не может оставить его в покое? Он ревниво закрыл свою книжку и съёжился в кресле, сморщенный, сердитый, подозрительный.
— Вы не отдыхали, Ричард?
— Я не нуждаюсь в отдыхе.
— Ну, хорошо, Ричард. — Тётя Кэрри не настаивала. Она посмотрела на него с привычной грустной нежностью. Веки её глаз покраснели и опухли. Сердце тётушки исходило жалостью к Ричарду. Бедный, милый Ричард, ужасно, что он не знает правды. Но, может быть, было бы ещё хуже, если бы он узнал её. Тётя Кэрри и подумать об этом боялась.
— Я хотел у вас спросить, Кэролайн… — тусклый, недоверчивый взгляд засветился игриво и просительно. — Скажите, Кэролайн, что делается в «Нептуне»?
— Да ничего, Ричард, — сказала она с запинкой.
— Я должен оберегать свои интересы, — продолжал Ричард, пуская в ход тонкую хитрость. — Каждый человек должен себя обеспечить, тем более такой преследуемый человек, как я. Понимаете, Кэролайн?..
Мучительная пауза. Тётушка снова умоляюще говорит:
— Вы не думаете, что вам следует теперь немного отдохнуть, Ричард?
Доктор Льюис постоянно настаивал, чтобы Ричард больше лежал, но Ричард не хотел лежать. Тётя Кэрри была убеждена, что если бы Ричард больше отдыхал, это было бы на пользу его бедной голове.
Ричард спросил:
— Зачем приехала Хильда?
Тётя Кэрри улыбнулась с бледной весёлостью.
— Да как же, приехала вас навестить, Ричард, и Артура повидать. Грэйс приехала бы тоже… Но она опять ждёт ребёнка… Помните, Ричард, я говорила вам.
— И зачем только все эти люди постоянно приезжают сюда?
Тётушка по-прежнему храбро улыбалась, и никакими клещами из неё не вытянуть было правды. Если Ричарду и придётся узнать, то пусть он узнает не от неё.
— Полно, Ричард, какие ещё люди? Пойдёмте-ка в спальню и прилягте. Ну, пожалуйста.
Он пристально посмотрел на неё с раздражением, лихорадочно вспыхнувшим, но затем так же внезапно исчезнувшим. И когда оно прошло, он чувствовал, что мысли у него путаются. Тусклые глаза в морщинах опустились, и он увидел, как тряслась его рука, державшая дневник. Его руки часто дёргались таким образом. И ноги тоже. В этом виновато электричество. Ему вдруг захотелось плакать.
— Ну, хорошо. — Весь поникая, испытывая детскую потребность в сочувствии, он объяснил:
— Это на меня так действует ток… электричество…
Тётя Кэрри помогла ему встать, повела наверх, помогла раздеться и лечь в постель. Он казался старым, измученным человеком, и лицо его было очень красно. Он сразу уснул и спал два часа. Во сне он громко храпел. После сна он почувствовал себя превосходно, совершенно свежим, полным сил, голова работала хорошо. Жадно съел он хлеб и выпил молоко, целую большую кружку. Молоко было вкусное, жирное и не обжигало ему рот, и рука больше не дёргалась от электричества. Он проверил, ушла ли тётушка Кэрри, затем вылизал языком остатки молока в чашке. Они — самое вкусное.
После этого он лежал, уставясь в потолок, ощущая, как разливается в желудке теплота, прислушиваясь к жужжанию мухи на окне, не мешая приятным мыслям жужжать в голове, упиваясь сознанием своих необыкновенных сил и способностей. Всякого рода проекты, планы мелькали в его гениальном мозгу. А за всеми ими — даже картина брачной церемонии, туманная, но возбуждающая, с музыкой, мощными звуками органа и стройной девой несравненной красоты, влюблённой в него, Ричарда.
Так он лежал, когда его потревожил вдруг шум подъезжавших автомобилей. Он приподнялся на локте, вслушиваясь, и очень быстро сообразил, что приехали «те» люди. Лицо его приняло довольное и хитрое выражение. Вот для него удобный случай, замечательно удобный случай, пока электричество ещё не действует…
Он встал. Это было нелегко, требовало сложных и многочисленных движений, но когда у человека столько внутренних сил, все для него возможно. Он, упираясь на локоть, боком скатился с постели. С глухим стуком бухнулся на колени. Подождав с минуту, прислушался, не услышал ли кто-нибудь стук. Потом на коленях дополз до окна и выглянул наружу. Один автомобиль, второй. Это было увлекательно, он радовался, ему хотелось смеяться.
Держась за подоконник, он медленно поднялся, — это было самое трудное, но в конце концов он преодолел и это, — и надел халат. У него на это ушло целых пять минут. Так трудно было влезть в рукава, и он начал с того, что надел халат задом наперёд, но в конце концов халат был надет на бельё и шнур завязан. Башмаков он не надел, так как они производят шум. Он постоял, торжествуя, в бельё, халате и носках, затем с большой осторожностью вышел из комнаты и начал спускаться по лестнице.
Сойти вниз можно было только одним-единственным способом. Перила ни к чему, они только задерживают и мешают. Нет! Единственный способ спуститься по лестнице состоял в том, чтобы встать поудобнее на самой верхней ступеньке и смотреть прямо вперёд, как пловец, который готовится нырнуть, а затем вдруг двинуть с места ноги. Ноги стремительно начинали движение вниз по ступеням, и, главное, не следовало на них смотреть и думать о них.
Таким образом, Ричард добрался до передней, остановился, очень довольный собой, и прислушался. Они были в столовой: он ясно слышал голоса и тихонько подошёл к двери в столовую. Да, они были там, до него доносился разговор, и он стал слушать. Хорошо, очень хорошо! Ричард присел на выложенном плитками полу, приложив глаз к замочной скважине. «Наблюдательный пост номер два» — подумал он. О, прекрасно, очень хорошо, — он видел и слышал все.
Все сидели за обеденным столом, мистер Бэннерман, адвокат, — на верхнем конце, Артур — на нижнем. Здесь была и Кэрри, и Хильда, Адам Тодд, и «этот человек» — Тисдэйль. Перед мистером Бэннерманом лежала целая куча бумаг, и перед Артуром — тоже бумаги, Адам Тодд держал только одну, а у Хильды, и Кэрри, и Тисдэйля не было никаких бумаг. Говорил мистер Бэннерман.