А скромняги вообще не знали, что и сказать. Так их ошеломило все, происходящее на Земле.
Я случайно оказался единственным в лагере, кто не потерял голову и сохранил полное самообладание.
— Итак, какие опасности существуют на вашей планете? — быстро спросил я капитана «Скромняги».
— Опасность у нас, пожалуй, одна, но очень серьезная, — тщеславцы, лесной народ. Всех, кто попадает к ним в плен, они заражают ужасным тщеславием, сообщил капитан.
После этого я развеял тревоги, охватившие лагерь, объяснив, где сейчас Маша и Толик Слонов и каким образом они туда попали. Но беспокойство за судьбу мальчика у нас не прошло.
Признаться, вначале я было опять рассердился на Толика, но тут же подумал, что мальчиком на этот раз руководило не сумасбродство, а благородное желание спасти Машу Фырову. Конечно, ему следовало отпроситься у взрослых.
А может, с другой стороны, Толик боялся опоздать на помощь.
Может, он считал, что Маша уже попала в беду.
А теперь наступила моя очередь спешить на помощь, но в отличие от Толика я не знал, как попасть на планету Скромную. Земные обитаемые корабли пока еще только летают в районе нашей планеты.
— Зачем ломать голову? — сказал майор Стенли. — Не лучше ли нам воспользоваться способом Толика Слонова. Взять и просто перенестись на планету.
— Во-первых, я отправлюсь один, — уточнил я, покачав головой. — У вас еще не закончены важнейшие исследования в Сахаре. А я, если верить вам, управлюсь и своими силами. А что касается способа, которым воспользовался Толик, то нам он не поможет.
— Почему? — дружно в один голос воскликнули члены экспедиции.
— А чем я хуже какого-то мальчишки? Почему у него выйдет, а у меня нет? — вмешался опять задетый за живое Пыпин.
— Да потому, что это уже будет не интересно! — сказал я, слегка удивляясь недогадливости окружающих. — Потому что этот вид транспорта работает только на интересности!
— Я слышал, юнга, что вы всегда правы, но не ожидал, что до такой степени, — сконфуженно пробормотал майор Стенли.
— В конце концов, мы можем прервать путешествие и вернуться с вами домой, — вмешался эполет и поспешно добавил: — Только не подумайте, что мы гуманисты. Мы случайно, нечаянно вам поможем.
— У вас еще много дел на Земле. Контакт только лишь начинается, отказался я, решительно отвергая единственное верное средство перенестись на планету Скромную.
До сих пор я шутя пересекал моря и океаны. Но сейчас передо мной лежали неизведанные просторы Вселенной, которые мне предстояло преодолеть в самый кратчайший срок. По ночам я выходил из палатки и смотрел на звездное небо, чувствуя себя маленьким человечком, проплававшим юнгой какие-то пятьдесят лет.
Видя, как моя смекалка терпит одну неудачу за другой, майор Стенли и другие члены экспедиции впали в отчаяние. И я уже было сдался сам и решил принять предложение эполета, но тут в моей памяти всплыла страница одной научно-популярной статьи, которую однажды занесло ко мне на необитаемый остров.
— «Вообразите, что толщина листа бумаги — расстояние от Земли до Солнца. Тогда длина пути до ближайшей звезды будет выглядеть как груда бумаги толщиной примерно 21,5 метра. Поперечник нашей Галактики — это уже бумажный небоскреб высотой метров в пятьсот», [7] — процитировал я вслух особенно яркое место из статьи.
Когда я закончил, эполет восхищенно воскликнул:
— А если… а если к этой стопке добавить еще один листик, вы окажетесь прямо на нашей планете! Ну и голова у вас, Иван Иванович! Значит, не зря говорят на Земле, будто вы самый находчивый!
Сам не ведая того, он нанес сокрушительный удар по моей скромности, в самый ее центр. И она, бедная, беззащитная перед откровенной похвалой, покачнулась, зашаталась, и я еле удержал ее на достойном уровне.
— Ну что вы, просто меня на этот раз не подвела моя отличная память, пояснил я, справившись с замешательством. — А сама идея уже была заложена в статье. Как видите, слухи о моей находчивости несколько преувеличены, добавил я с горькой улыбкой.
Майор Стенли хотел утешить меня, возразить, но я, оберегая свою скромность от новых испытаний, сказал, что нужно спешить, и попросил позаботиться о баллоне с драгоценным грузом. Благородный путешественник пообещал с первой же оказией переслать его на буксир, и таким образом тысячи лежавших на мне важнейших забот уменьшились на одну единицу.
После этого я сердечно пожал руки майору и его отважным товарищам и повернулся к Пыпину.
— Ну, а каковы ваши планы? Может, вы отправитесь со мной? — спросил я, ежеминутно помня о своей ответственности за его проделки и боясь, как бы он вновь не скрылся из вида.
Но Пыпин обвел ищущим взглядом скучные пески Сахары и жалобно ответил:
— Что делать бедному хулигану в пустыне? Вот построят здесь детскую площадку, тогда уж обязательно вернусь и так навлияю!.. А пока доберусь с тобой до ближайшего города и уйду до твоего возвращения на покой, — пообещал Пыпин, отводя глаза.
И я поверил, помня, что доверие — это козырь педагога.
Мы поднялись в звездолет, который уже потихоньку жужжал включенной аппаратурой.
Я отметил на штурманской карте ближайший к нам маленький алжирский городок Ин-Бельбель, но эполет постеснялся блеснуть своим профессиональным мастерством, и «Скромняга», описав длинную параболу, приземлился на цветущей окраине Краснодара, посреди фруктовых садов.
Мы оставили звездолет под охраной здешних мальчишек, сели в трамвай, и я повез инопланетян в гости к городским властям. Пыпин доехал с нами до первой остановки, но потом в трамвай вошел контролер, и хулиган, не взяв как всегда билета, выпрыгнул в заднюю дверцу вагона.
— Пыпин, я за вас заплачу! — крикнул я, высунувшись в окошко.
— Все равно я никому не нужен. Я пешком по шпалам пойду. Несчастный и одинокий, — пожаловался Пыпин и, как мне показалось, даже всхлипнул.
У меня так и сжалось сердце. Все же он мне не чужой.
— Вы ошибаетесь, Пыпин! Вы мне нужны! Мы ведь с вами как бы родные. Я сейчас выйду к вам. Подождите!
— Езжай, езжай. Такие родные хуже чужих, — обидно ответил Пыпин. Он зорко посмотрел по сторонам и вдруг как провалился сквозь землю.
Мы приехали в центр Краснодара, я представил делегацию планеты Скромной городским властям и, не дожидаясь конца официальной церемонии, помчался в ближайший писчебумажный магазин.